Аманда Квик - Сладкая месть [litres]

– Да ничего! Не волнуйтесь, Канонбери и Пеппингтоны посетят ваш прием… впрочем, и все остальные, кто получит приглашение, тоже.

Эмили бросила на свою спутницу задумчивый взгляд:

– И почему вы с Саймоном так уверены?

– Граф не рассказывал вам о Канонбери и Пеппингтоне?

Эмили вспомнила мрачное лицо мужа, когда он говорил, что Канонбери и Пеппингтоны непременно явятся.

– Араминта, я что-то пропустила?

– Не мое дело вам рассказывать, – задумчиво протянула Араминта, – но, кажется, придется. В ваших интересах узнать, что вас тут ожидает… А я не уверена, что Саймон поспешит вас предупредить… Он имеет обыкновение до конца хранить свои секреты.

– Араминта, перестаньте ходить вокруг да около. В чем дело, бога ради?

– Канонбери, Пеппингтон, отец Норткота – все они были когда-то близкими друзьями и деловыми партнерами отца Саймона.

– Вот как?

– Когда его отец застрелился, Саймону было всего двенадцать. Но он знал из разговоров отца, что Норткот, Канонбери и Пеппингтон – все трое вместе с его родителем вложили деньги в торговую компанию Южных морей. В ту ночь, перед самоубийством, граф написал Саймону записку, где, помимо прочего, говорилось, что после уплаты его карточных долгов единственным средством существования жены и сына останется то, что они получат с акций компании.

– О господи! – Эмили уже догадывалась.

– Саймон тогда сел за письма. Двенадцатилетний мальчик обратился ко всем троим с просьбой одолжить его матери немного денег под те доходы, которые ожидались от доли его отца.

– И они отказали?

– Даже не потрудились ответить. Наоборот, они воспользовались параграфом о смерти вкладчика, предусмотренным в контракте с компанией, чтобы продать долю Блэйда другому инвестору. Саймон с матерью оказались выброшенными за борт. Они не получили ни пенни.

– Черт подери!

– В том, что сделали Норткот, Канонбери и Пеппингтон, нет, как вы понимаете, ничего противозаконного. Обычное деловое решение.

– Но Саймон с матерью навсегда лишились последнего источника доходов.

– Да. Саймон никогда не простит и не забудет такого.

Эмили задумалась:

– Странно, что он не искал возможности отомстить им, как моему отцу.

– Искал, Эмили… – Араминта кивнула очередной знакомой. – Искал и нашел. Очень тонкая месть. Он устроил так, что все трое каким-то образом оказались в его власти. Месяцев шесть назад он наложил лапу на Канонбери и Пеппингтона. А вы, дорогая, очевидно, совершили какой-то подвиг и преподнесли ему на блюдечке и Норткота.

Эмили потрясенно приоткрыла рот, вспомнив спасение Селесты и холодную настороженность Саймона и маркиза, так понятную теперь.

– Черт подери! Но ведь сегодняшний маркиз только сын того, кто нанес обиду Саймону и его матери, не он же продавал долю Блэйда… – Она вспомнила жесткие слова мужа и осеклась.

– Вот именно, – пробормотала Араминта. – Саймон долгое время жил на Востоке. По его мнению, грехи отцов падают на детей, а точнее, на всю семью.

– Неудивительно, что Саймон так странно повел себя, когда я сообщила, что успокоила леди Норткот, от его имени простив долг…

– Да. Полагаю, Блэйд был несколько шокирован. – Губы Араминты дрогнули в веселой усмешке. – Но говорят, он все же выполнил ваше обещание…

– Мой отец как-то обмолвился, что Канонбери и Пеппингтон во власти Саймона. Но тогда я не поняла его. Я подумала, он просто хотел показать, как влиятелен граф.

– Блэйд действительно очень влиятелен. Он добился этого, обеспечив себе знание самых сокровенных, самых темных тайн всех, с кем имеет дело. Информация дает ему власть, и он, не колеблясь, использует ее.

– Точно так же он узнал, что я – слабое место моего отца, – сказала Эмили едва слышно. – Мой муж необычайно умный человек, не правда ли?

– И очень опасный. Похоже, вы единственная во всем Лондоне, кто не боится его. Несомненно, именно поэтому общество находит вас столь обворожительной. Вы беспечно танцуете там, где боятся ступать ангелы… Вы действительно уверены, что не сможете ездить на лошади без очков, дорогая?

– Я бы тут же съехала с дорожки и врезалась в дерево, – уверила ее Эмили и плотнее усадила на носу вызывающие недовольство очки. – Араминта, я вижу впереди Селесту, и мне не терпится показать ей мою новую кобылу.

– Погодите минутку, Эмили. Вам не удастся так легко сменить тему. Что вы собираетесь делать? Я же вижу, вы что-то замышляете.

– Ничего особенного, Араминта. Правда, я хочу как можно скорее пригласить леди Канонбери и миссис Пеппингтон на чашку чаю. Вы к нам присоединитесь?

– Бог мой! – Араминта уставилась на Эмили. – Непременно. Это чаепитие обещает быть очень интересным.

Салон в гостиной леди Тернбулл, состоявшийся на следующий вечер, несколько разочаровал Эмили. С тех самых пор, как она получила приглашение, ее не покидало волнение. Она опасалась встретить там некоторых из самых утонченных лондонских интеллектуалов…

Эмили потратила не один час, чтобы выбрать подобающее случаю платье и прическу. В конце концов она остановилась на строгом классическом стиле, решив, что обществу тех, кто интересуется поэзией романтизма и прочими интеллектуальными вещами, это должно понравиться.

Она приехала к леди Тернбулл в строгом платье из тонкого золотистого муслина с высокой талией, скромным вырезом и черными драконами по подолу. Лиззи было велено сделать хозяйке прическу a l’antique [3] В старинном стиле (фр.). .

Но едва войдя в гостиную леди Тернбулл, Эмили увидела, что на всех леди платья с модным глубоким декольте и игривые маленькие шляпки, кокетливо сдвинутые немного набок.

Когда леди Тернбулл поднялась ей навстречу, среди присутствующих дам пробежал шепоток. Усаживаясь, Эмили ощущала на себе любопытные и радостно возбужденные взгляды окружающих. Словно ее наняли развлечь их своим эксцентричным поведением, раздраженно подумала она.

Она уже начинала волноваться, не совершила ли ошибку, приняв приглашение присоединиться к этому кружку. И тут увидела Эшбрука. Он изящным жестом захлопнул элегантную эмалевую табакерку и лениво оторвался от каминной доски, о которую только что опирался с небрежной грацией. Он подошел поцеловать Эмили руку, как бы отмечая ее мгновенной печатью своего внимания. Эмили благодарно улыбнулась в ответ.

Но какое же ее постигло разочарование, когда вместо обсуждения новинок романтической литературы беседа сразу же обратилась к светским сплетням. Эмили нетерпеливо слушала болтовню и гадала, как скоро ей удастся сбежать отсюда. Совершенно ясно: она попала вовсе не в кружок утонченных интеллектуалов… Правда, у всех присутствующих был замечательно модный тоскующий вид, и каждое сказанное слово произносилось с оттенком скептицизма, но к литературным событиям не выказывалось ни малейшего интереса. Эшбрук, находившийся в другом конце комнаты, поймал ее взгляд и заговорщицки подмигнул.