Ирада Нури - Шанталь. Против течения [litres]

– Ренард…

– Не надо, дорогая, всё уже решено, волноваться не о чем, я уеду и больше никогда не потревожу ваш покой. Простите, что напугал. Прощайте.

Мною овладело смятение. Я и понятия не имела о его чувствах ко мне, принимая их за проявление дружбы. Теперь же, чувствуя странный жар, разливающийся внутри меня от его признаний, я сделала то, что было, на мой взгляд, единственно верным: взяв в ладони его лицо, я притянула его к своему и, прежде чем подарить свой самый первый поцелуй, тихо прошептала ему прямо в губы:

– Не покидайте меня, Ренард. Мы сбежим вместе…

Патрис был доволен. Улыбнувшись, он бросил взгляд на помощника, терпеливо дожидающегося, пока капитан закончит читать письмо, только что срочно доставленное курьером:

– Пусть готовят шлюпку, Саид. Господин Кольбер назначил встречу. Обмен состоится через несколько дней в Париже во время маскарада в городской ратуше. Ха, с нетерпением жду часа, когда взгляну в лживые лица мачехи и брата, прежде чем вышвырну их на улицу без гроша в кармане.

– А что потом, капитан? Вы покинете нас?

– Пока не решил, Саид. Море – любовница, с которой не так-то легко расстаться. Лишь однажды вкусив прелестей этой страстной красотки, уже никогда не сможешь позабыть о ней. Понадобится какое-то время, чтобы привести в порядок все свои дела, пока же буду время от времени наведываться в имение, чтобы проверить, как идут дела, и отдохнуть.

– И завести наследника, – Саид не удержался и подмигнул капитану.

– Наследника? Гм… возможно, когда-нибудь и женюсь на какой-нибудь дочери барона или графа, которая подарит роду де Сежен наследника, но не сейчас. Жизнь даётся нам лишь раз, и я намерен урвать от неё всё, что смогу! А теперь собирай команду. Прежде, чем сойду на берег, хочу оставить распоряжения.

Гревская площадь – самая старая и самая знаменитая площадь Парижа, возникшая ещё в те древние времена, когда Париж назывался Лютецией и ничто не указывало на то, что он когда-нибудь станет великой судьбоносной столицей одного из могучих европейских государств. Эта площадь являлась самым публичным и самым жутким местом в городе, где народные гуляния и праздники подчас соседствовали с кровавыми экзекуциями и казнями. Именно здесь, на этом символическом месте, располагалась городская ратуша, в которой были размещены муниципальные органы власти.

Известно, что до XIII века управление Парижем было возложено на наместника короля Франции, но потом, по мере того, как развивались и укреплялись то и дело возникающие торговые гильдии, вся власть сосредоточилась в крупнейшей и сильнейшей из них – купеческой, которая и решила разместить в районе Гревской площади здание городского управления.

Городская ратуша была построена в довольно быстрые сроки и представляла собой синтез двух ведущих архитектурных школ – французской готики и итальянского Возрождения. Фасад здания, по примеру Лувра, украшало большое количество ниш, в которых были установлены многочисленные скульптуры политиков, учёных, художников – всех тех, кто заслужил право быть увековеченным, сыграв определённую роль в истории страны.

Бал в городской ратуше несколько отличался от традиционных празднеств и гуляний, обычно устраиваемых для увеселения светского общества. Здесь, в отличие от торжеств в королевской резиденции, не было строжайшего подчинения регламенту, несоблюдение которого могло повлечь необратимые последствия для всех нарушителей, включая членов августейшей семьи. Более того, для остроты ощущений сюда в виде исключения допускались представители мелкопоместного дворянства и буржуа. И если «низы» могли прийти в простой одежде, ограничившись лишь наличием маски, то представителям высшего света предписывался полный маскарадный костюм с определёнными, свойственными лишь ему одному признаками.

В специальной церемониальной тетради указывались лица, принимающие участие в торжестве, и подробнейшим образом описывались костюмы, в которых они будут. Так, к примеру, было известно, что маркиза де ла Круа, одетая пастушкой, с посохом и шляпкой, украшенными розовыми лентами, посетит бал вместе со своим любовником – виконтом де Марни, переодетым в костюм серого волка с лазурным бантом на шее.

Его величество король, решивший ненадолго отойти от образа «солнца», в этот раз проявил крайнюю изобретательность, решив появиться на маскараде в костюме не кого иного, как Александра Великого. В графе же напротив имени боравийской принцессы Шанталь, в честь которой и был организован приём, чёрным по белому значилось, что она будет на маскараде в костюме троянской Елены, которая своей божественной красотой, доставшейся ей в наследство от отца Зевса, свела великие народы в разрушительной и кровопролитной войне.

К шести часам вечера возле ратуши было не протолкнуться. Простой люд, теснимый королевскими гвардейцами, развлекался тем, что пытался угадать, кто из гостей, то и дело спешно покидающих подъезжающие кареты, мог скрываться под той или иной маской.

Закутанная в накидку, в сопровождении Клода, переодетого в костюм священника, я поспешила покинуть экипаж и войти в огромный зал, где уже вовсю веселилась ярко разодетая публика. Кого здесь только не было: менестрели и средневековые рыцари, рогатые ведьмы и восточные одалиски в полупрозрачных одеяниях, сквозь которые просвечивали части их тел, пастушки, инквизиторы, черти, греческие и римские божества, короли и королевы… Были приглашены акробаты и танцоры, призванные развлекать публику. Струнный оркестр, помещённый на импровизированной галёрке, должен был беспрерывно играть до самого утра.

Тысячи свечей на люстрах и в канделябрах ярко освещали помещения, оставляя в тени лишь альковы, специально установленные для гостей, желающих немного отдохнуть от суеты и уединиться, причём некоторые из них всему остальному предпочитали именно их для уединения в приятной компании с любовниками, узнать которых в маскарадных костюмах было крайне затруднительно.

Сотни вышколенных слуг обходили с подносами всё прибывающих гостей, предлагая им прохладительные напитки и лёгкие закуски.

Передав плащ слуге, я, слегка поёживаясь от лёгкой прохлады, продолжила шествие к самому центру, где уже скоро должен был появиться король. Признаюсь, проталкиваться через битком набившуюся толпу было не так-то просто. Энергично работая локтями и кулаками, Клод шаг за шагом освобождал мне проход. Когда до центральной части оставалось не более нескольких шагов, заиграли трубы. Церемониймейстер, трижды ударив жезлом о пол, зычным голосом провозгласил о прибытии великого царя, тем самым официально объявляя об открытии праздника.