Ирада Нури - Шанталь. Против течения [litres]

Под громкие овации в сопровождении разношерстной свиты в зал ступил сам «Александр Македонский». Несмотря на пристрастие к экспериментам, на этот раз уже немолодой Людовик предпочёл отказаться от обнажающей бёдра короткой туники, полагающейся македонскому правителю, а ограничился белоснежным хитоном длиною до лодыжек, уложенным красивыми складками и подпоясанным золочёным кожаным ремнём. Поверх хитона на монархе была ярко-красного цвета накидка – гиматион, также уложенная с помощью крохотных грузиков, подвешенных изнутри, красивыми складками и скреплённая на плечах фибулами, служащими в древние времена одновременно и пряжками, и украшением. Запястья государя были украшены массивными золотыми браслетами, а ноги обуты в кожаные сандалии, на которые была нанесена специальная позолота. Но, пожалуй, самым впечатляющим в костюме были венок, сплетённый из золотых лавровых листьев, и золотая маска на пол-лица, изображающая льва.

Принимая комплименты от экзальтированного окружения, не перестающего восхвалять его красоту и грацию, монарх всё время поворачивал голову по сторонам, словно выискивая кого-то. Но вот его напряжение начало спадать, ибо цепкий взгляд выхватил из огромной толпы ту, ради которой и было задумано сегодняшнее празднество. Ради одной-единственной мимолетной улыбки прелестных уст он готов был сразиться с целым королевством.

Под восторженные аплодисменты, на которые не скупились дворцовые подхалимы, он вытянул вперёд унизанную драгоценными перстнями правую руку, приглашая только что прибывшую гостью присоединиться к нему.

Словно повинуясь какой-то магической силе, взгляды всех присутствующих обратились в её сторону. Шёпот восхищения прокатился по рядам придворных подобно несущейся лавине, перерастая в бурные овации, когда из расступившейся толпы появилась прекраснейшая из дев, заставляющая саму богиню любви и красоты Афродиту скрипеть зубами от досады и прятаться на другом конце земли.

«Прекрасная Елена», супруга спартанца Менелая и возлюбленная троянца Париса – это была именно она. А как же иначе? Разве мог хоть кто-нибудь из простых смертных соперничать с ней красотой?

Словно впервые влюблённый школяр, Луи с замиранием сердца следил за тем, как Шанталь шаг за шагом, не спеша приближалась к нему. Казалось, что сама юная красота во плоти явилась взорам всех присутствующих. Одетая в роскошные бело-золотые одежды древнегреческой царицы, она ступала с такой грацией и величием, с какой это могла делать только та, в чьих жилах текла царская голубая кровь. Роскошные волосы цвета золотистого мёда были уложены в красивый греческий узел, несколько выпущенных локонов, завиваясь, опускались до самой талии, подчёркнутой широким плетёным поясом. Венчала изумительное творение парикмахерского искусства стефана – небольшая корона, усыпанная бриллиантами и редчайшими изумрудами, подчёркивающими необычный цвет глаз красавицы. Маленькие, аккуратные ступни, едва выглядывающие из-под платья, были обуты в специально созданные для такого случая сандалии наподобие тех, которые когда-то носили знатные гречанки.

Да, его решение было верным. Выбирая среди сотен других костюм «Елены» для своей протеже, Луи ничуть не сомневался в том, что только он, подобно драгоценной оправе, сможет подчеркнуть всё великолепие боравийской принцессы. Обнаженные руки по моде того времени были схвачены на запястьях и повыше локтей золотыми браслетами, изображающими змей и химер. Такие же серьги, скреплённые длинными перевитыми золотыми цепочками, спускались вниз от мочек изящных ушек до плеч, слегка позвякивая при каждом движении девушки. Но самым примечательным в костюме всё же была полумаска. Выполненная из греческой тиснёной парчи и расшитая золотой и серебряной канителью, она приковывала внимание к изумрудам глаз, сияющих в её прорезях, и алым губам, так и зовущим к поцелуям.

Вынужденная играть навязанную ей роль, девушка приняла длань монарха и, в знак покорности приложившись к ней губами, встала рядом с ним, принимая его приглашение открыть первый танец.

Хмельное вино лилось рекой. Прошло совсем немного времени, и те, кто ещё совсем недавно робко оглядывался по сторонам, боясь поставить себя в неловкое положение в присутствии первых лиц государства, теперь лихо отплясывали гавот, поддавшись всеобщему настроению. Тут и там раздавались взрывы смеха, перерастающего в не совсем приличный пьяный хохот. Народ, позабывший о сословном неравенстве, веселился вовсю.

Но была среди общего сумасшествия пара глаз, которая ни на миг не упускала из виду спутницу короля, которую тот в этот самый момент изящно вёл в танце.

Переодетый в символические плащ и маску, изображающие смерть, де Клермонт заскрипел зубами. Как же он ненавидел эту выскочку!

Рука неосознанно потянулась к груди, где в потайном кармане широкого плаща был спрятан остро заточенный стилет.

Тщеславная глупышка поступила не слишком мудро, выбрав слишком заметный костюм. Он не спустит с неё глаз и, как только выдастся подходящий момент, нанесёт смертельный удар прямо ей в сердце. В многочисленной и разношёрстной толпе, собравшейся нынче вечером, не сразу смогут понять, что произошло, и у него будет время, чтобы незаметно исчезнуть с места преступления.

Сегодня! Бедняжка Шанталь… пора ей занять своё место рядом с родителями в усыпальнице боравийских королей. Ну а он, благополучно выполнив поручение генерала Айвана, сможет получить высокий офицерский чин, о котором столько времени мечтал.

– Держись всё время неподалёку, Саид, – прежде чем войти внутрь, приказал Патрис, – я не слишком склонен доверять обещаниям мессира Кольбера. До тех пор, пока я не получу от него подписанное королём помилование, расслабляться будет нельзя. Если заметишь что-то подозрительное, ты знаешь, что нужно делать.

Переодетый в трофейный костюм, доставшийся ему в недавней жесточайшей схватке с маврами, Саид коротко кивнул, давая понять, что согласен со своим господином. Темнокожий, с короткой курчавой бородкой и тёмными волосами, нынче скрытыми под шелковым тюрбаном, с массивной золотой серьгой в левом ухе, одетый в кафтан и шаровары, за широким поясом которых были заткнуты изогнутый кинжал и абордажный палаш, Саид своим свирепым видом внушал настоящий страх каждому, кто, поддавшись всеобщему безумству, пытался заигрывать с ним.

– Не беспокойтесь, раис, – внимательно оглядываясь по сторонам, коротко ответил помощник, – моя сабля, как и моя жизнь, без остатка принадлежат вам.

– Знаю, друг мой, и благодарен тебе за это, – улыбнувшись, Патрис похлопал его по плечу.