Оливия Дрейк - Красавица и чудовище [litres]

Белле эта история показалась грустной и тревожной. Возможно, Майлз все-таки не был так испорчен. Его отец вел себя как суровый надзиратель, лишенный теплоты, и папа был вынужден вмешаться от имени Майлза. Что он там написал в письме подростку? «Эйлуин, может, и резковатый парень, но он хочет для вас лучшего. Стремитесь к образованию, если желаете доказать свои заслуги. И будьте уверены: я поговорю с ним о вашем участии в экспедиции».

Белла опустила глаза на остатки чая в своей чашке. Она поняла, что отцом для Майлза был, скорее, ее папа, чем его собственный отец. Неудивительно, что Майлз чувствовал себя преданным. После трагической смерти родного отца он также потерял и своего наставники и друга, возможно, единственного взрослого человека, которому он доверял.

Экономка тяжело вздохнула.

– Ах, счастье бедного мальчика было таким недолгим! Когда мы в следующий раз увидели его, а случилось это полтора года спустя, он уже не был лордом Рамсгейтом. Он стал герцогом Эйлуином. Такой нежный возраст, чтобы взваливать на себя тяжкое бремя обязанностей! Иногда я думаю, именно в этом причина того, что он ведет сейчас такой образ жизни.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовалась Белла.

Миссис Уитеридж доверительно наклонилась к ней.

– Он всегда был солнечным мальчиком, но смерть отца изменила его, вот что я скажу. С тех пор он и заполняет весь дом этими пыльными реликвиями. Он посвятил каждый день своей жизни работе и никогда не ухаживал за юными леди. Есть такие, которые находят предлог, чтобы попасть в этот дом в надежде поймать его взгляд. Но его светлость знать их не желает! – Миссис Уитеридж задумчиво посмотрела на Беллу. – Вы – первая леди за все время, которой он позволил остаться в Эйлуин-Хаусе. Быть может, он положил на вас глаз, мисс.

Белла едва не выронила чашку. Если бы только они знали о недавних выходках Майлза, не имевших никакого отношения к браку! Не успела она сформулировать ответ, как заговорил мистер Пинкертон.

– Не нам рассуждать о тех, кто выше нас по положению, – проворчал он. – Его светлость женится, если или когда найдет себе подходящую партию.

– Хм! – фыркнула экономка. – Без сомнения, ему было бы полезно жениться. Несколько малышей в детской оживили бы этот дом и вернули улыбку на его лицо.

Белла в этом сомневалась. Ни одной приличной молодой леди она не пожелала бы иметь дело с герцогом Эйлуином. Он был слишком властным, слишком вспыльчивым, слишком эгоцентричным и невероятно тщеславным.

Хотя, возможно, в спальне он умел доставлять удовольствие.

Неожиданно воображение Беллы нарисовало такую картину: кровать в полумраке и ее саму, лежащую под одеялом вместе с ним. Они целуются и очень смело ласкают друг друга, и это безумно приятно, а его руки скользят по каждому дюйму ее тела, развратно прикасаясь даже к самым сокровенным уголкам…

Дребезжащий звон часов на каминной полке разрушил эту фантазию.

Румянец залил Белле щеки, но она надеялась, что слуги не смогли разгадать тайный ход ее мыслей.

Белла отодвинула свой стул.

– Боже, вы только взгляните на часы! Мне нужно поскорее вернуться к работе. Спасибо вам большое за чай.

Она поспешно вышла за дверь.

Поднимаясь по узкой лестнице для прислуги, она обдумывала их разговор. Он помог ей лучше понять, почему Майлз обратился к ее отцу как к наставнику. Несмотря на все свое богатство и привилегии, герцог явно не был в восторге от своего идиллического детства. Он был единственным выжившим сыном больной матери и сурового отца.

Как это отличалось от ее собственного детства! Лейла и Сайрус вносили столько жизни в их горную хижину, а папа радовал их своим веселым характером. Даже без мамы они оставались крепкой семьей.

Судя по словам миссис Уитеридж, у Майлза тоже когда-то был веселый нрав. Но Белле трудно было в это поверить. Экономка, должно быть, обманывала саму себя из-за преданности своему господину. Без сомнения, одно несчастное событие – даже такое чудовищное, как убийство отца – не могло так круто изменить характер Майлза.

Что ж, по крайней мере, хотя бы одна тайна раскрыта. Белла теперь понимала, почему имя маркиза Рамсгейта показалось ей смутно знакомым. Она узнала его давным-давно, в Египте. Шестилетней девочкой она наверняка слышала, что к Майлзу обращаются как к лорду Рамсгейту. Быть может, она и сама так его называла. Так странно представлять себя маленькой девочкой, пытающейся произнести такой замысловатый титул.

Когда она почти поднялась по лестнице наверх, внезапно распахнулась дверь, ведущая в верхний коридор. На порог шагнула элегантная светловолосая леди в платье цвета мяты. Хелен Грейсон, жена кузена и наследника Майлза.

Скривив губы, она взглянула на Беллу.

– Мисс Джонс!

Скрыв удивление, Белла склонила голову в кивке.

– Миссис Грейсон! Неожиданно видеть вас здесь!

– Я звонила Уитеридж, но она не ответила.

– Она пьет чай в своей гостиной. И я только что оттуда.

– Чай с прислугой, мисс Джонс? – Звонкий женский смех разнесся над лестницей. – О, я совсем забыла! Вы же тоже нанятая помощница. Прошу прощения.

Хелен не отошла от дверного проема, чтобы пропустить Беллу в верхний коридор. Вместо этого она бросилась вниз по лестнице, заставляя Беллу вжаться в стену. Девушку окутал приторный аромат духов гостьи.

Но это было еще не самое худшее.

Проносясь мимо Беллы, она с силой наступила каблуком ей на ногу. От резкой боли девушка вскрикнула.

Не обратив внимания на то, что она причинила Белле вред, Хелен продолжила спускаться в подвал, а Белле не оставалось иного выбора, кроме как дохромать вверх по оставшимся нескольким ступеням к главной двери.

Она стиснула зубы от пульсирующей боли в ступне. У нее даже голова закружилась от удивления и запоздалого гнева. В чем причина злобы Хелен?

Хотя в одном можно было не сомневаться. Поступок Хелен не был случайным. Это было намеренное нападение.

Хелен Грейсон презирала ее.

Немного позже, усевшись на перевернутый деревянный ящик посреди груды сломанных артефактов, Белла осматривала поврежденную Хелен ногу, как вдруг дверь отворилась и в гостиную вошел Майлз.

Белла напряглась, устремив на него взгляд. Сквозь одно из окон пробивался луч послеполуденного солнца, освещая его поразительно красивые черты. Он был одет так же просто, как всегда: в черные брюки и белую свободную рубашку с закатанными рукавами. И ни тени улыбки на напряженном лице. И все же аура его мужской жизненной силы, казалось, оживила комнату.

Сердце Беллы подскочило в груди.

Она видела его впервые после их страстного поцелуя, и его неожиданное появление в Голубой гостиной раздосадовало ее. Должно быть, это и стало причиной неожиданного приступа удушья у нее. Она только что сняла туфлю и чулок и положила лодыжку одной ноги на колено другой, чтобы рассмотреть уже проявляющийся синяк. Ее юбки были задраны вверх, и Майлзу, вероятно, открылся захватывающий вид на ее нижнее белье.