Оливия Дрейк - Красавица и чудовище [litres]

– Гораздо больше, если быть точным, – нараспев произнес старый дворецкий и, прищелкивая узловатыми пальцами, стал перечислять: – Граф Майнард, виконт Силвертон, а также барон Тэрнсхед.

Миссис Уитеридж прищелкнула языком.

– Да будет вам дурачить бедную малышку. Она выросла в языческих странах и не понимает обычаев знати. – Экономка помолчала и сделала глоток чаю. – Видите ли, при рождении старший сын герцога получает второй по счету из всех высочайших титулов его отца. Так, юный Майлз был маркизом Рамсгейтом до смерти своего отца, упокой Господь его душу.

Белла откусила кусочек пирога. Как необычно! Теперь все обрело смысл. Конечно, Майлз сохранил старые письма. Они же были адресованы ему.

Ее отцом.

Письма были написаны перед экспедицией в Египет, то есть Майлзу тогда было всего лишь одиннадцать-двенадцать лет. Как было мило со стороны папы переписываться с мальчишкой и давать ему советы и наставления! Но почему Майлз не искал ответы на эти вопросы у своего собственного отца, герцога Эйлуина? Разве тот тоже не был ученым, специалистом по Древнему Египту?

Эта загадка заставила Беллу еще больше заинтересоваться воспитанием Майлза. К тому же она все равно намеревалась расспросить экономку и камердинера о его детстве.

Она посмотрела на седую женщину с розовыми щеками и на пожилого дворецкого с поджатыми губами.

– Вы ведь оба давным-давно работаете в Эйлуин-Хаусе, не так ли?

– Я приехала сюда в качестве посудомойки около сорока лет назад. – Глаза экономки блеснули. – Мистер Пинкертон тогда был надменным лакеем. Но он все равно любил дергать меня за косы, что он и делал.

Дворецкий, подсовывавший дворняге под стол куски пирога, сделал паузу. По его шее, вверх от накрахмаленного воротничка пополз румянец.

– Я не делал ничего подобного, мадам, – пробормотал он.

Потянувшись к Пинкертону, миссис Уитеридж похлопала его по руке.

– Да будет вам, Пинки! Нет ничего плохого в том, чтобы признать это. Ты был влюблен в меня с самого начала. Если бы я не обвенчалась с главным конюхом, кто знает, может, я была бы теперь миссис Пинкертон!

Впалые щеки дворецкого стали еще краснее.

– Женитьба не для меня, – заявил он. – Моя жизнь была посвящена служению герцогам Эйлуинам. Это мое единственное призвание!

– Ба, да вы ведь Мейзи преданы! – с улыбкой произнесла миссис Уитеридж, бросив добродушный взгляд на лохматого щенка, который завилял хвостом, услышав свое имя. – Можно подумать, она твоя жена!

Увидев, что мистер Пинкертон приоткрыл рот в знак протеста на такую нелепость, Белла быстро сказала:

– Ну а поскольку вы тут живете много лет, то, возможно, помните моего отца, сэра Сеймура Джонса. Он был нанят четвертым герцогом во время экспедиции в Египет.

Мистер Пинкертон опустил голову в знак согласия, открывая покрытую старческими пятнами макушку, поросшую редкими белыми волосками.

– Сэр Сеймур действительно несколько раз бывал в Эйлуин-Хаусе, – ответил он. – Он производил впечатление добродушного человека. У него всегда находились улыбка и доброе слово для прислуги.

Это было настолько в духе папы, что Белла ощутила глухую боль утраты. Как же ей недоставало его улыбки!

– Я надеюсь, вы не против моего следующего вопроса: что за человек был четвертый герцог, отец нынешнего герцога?

– По-настоящему гордый и знатный лорд, – сказала миссис Уитеридж, прижимая руки к пышному бюсту. – А еще величественный и полный достоинства. Ничто не могло вывести его из себя! Каждый год в День подарков [4] День подарков (англ. Boxing Day – День коробок, в которые кладут подарки) – праздник, отмечаемый в Великобритании и ряде других стран на следующий день после Рождества, 26 декабря. все слуги выстраивались в ряд в большом зале, и он вручал каждому по полкроны. Однажды я наступила на подол юбки, делая реверанс, и грохнулась на зад, а он даже глазом не моргнул!

– Напротив, – поправил ее мистер Пинкертон. – Его светлость сердито посмотрел на вас за то, что вы устроили такую сцену.

«Герцогским взглядом…»

Белла подавила смешок. Должно быть, Майлз научился этому взгляду у своего отца.

– Похоже, он был довольно грозным человеком, – заметила она.

– Возможно, для кого-то и был, – проговорил дворецкий, поднимая подбородок. – Однако мы не должны мерить герцога общепринятыми стандартами. Как человек, обладающий высоким положением и влиянием, он должен был самым строгим образом соблюдать приличия.

– Такова жизнь аристократов, – многозначительно кивая, заметила миссис Уитеридж. – Да что там – посмотрите на нынешнего герцога! Такой великолепный дворянин и в точности такой же замечательный, как его отец.

Майлз замечательный? Да он был высокомерным, самовлюбленным животным! Он переспал с проституткой, а потом пришел домой и попытался соблазнить свою служащую. Его представления о приличиях сводились к тому, что он целовал женщину до бесчувственного состояния, а потом орал на нее, когда она пыталась дать ему отпор.

Однако Белла держала свое мнение при себе. Не ей разрушать их иллюзии о его характере. Особенно сейчас, когда она очень хочет понять, какую роль ее отец сыграл в его детстве.

– А его светлость – единственный ребенок? – поинтересовалась она. – Я полагаю, что у него нет братьев и сестер, если кузен – его единственный наследник.

Экономка скорбно кивнула.

– Увы, у его матери, герцогини, было несколько мертворожденных младенцев. Да она и сама была болезненная, бедняжка, часто оставалась в своих покоях. Так что его светлость – ее единственный выживший ребенок.

Белла с трудом удержалась от выражения сочувствия. Будучи единственным ребенком и наследником герцогства, Майлз наверняка был изнеженным чадом. И, скорее всего, был воспитан в убеждении, что он превосходит обычных людей.

– А его светлость был близок со своими родителями? Он когда-нибудь ссорился с отцом?

– Ссорился? – переспросила миссис Уитеридж, глядя на Беллу с таким видом, словно у той выросла вторая голова. – Да юный Майлз боготворил отца! Он был чрезмерно послушен, потому что герцог ждал от него безупречного поведения. Тем не менее, он был счастливым ребенком, всегда улыбался, особенно когда отец позволил ему поехать в Египет. – Миссис Уитеридж повернулась к дворецкому. – Вы там были, Пинки. Вы говорили, что Майлз обхватил герцога руками?

– Я сказал, что у него был такой вид, будто он хочет это сделать, – фыркнув, уточнил мистер Пинкертон. – Конечно же, наследнику герцогства было бы неприлично демонстрировать какую-либо привязанность.

– А мой отец при этом присутствовал? – спросила Белла.

– Разумеется, – ответил дворецкий. – Насколько я помню, он похлопал мальчика по плечу и поздравил его.