Анна О’Брайен - Королева в тени [litres]

– Ты что, не мог его остановить? – Когда я обращалась к Джону, мое спокойствие, похоже, уже частично оставило меня.

– Нет.

Я вышла, просто не могла наблюдать за той решимостью, с которой они оба снова готовились уйти на войну. А чего я, собственно, ожидала? Это было проявлением той же самой гордости, которая присутствовала и в моей крови. Они оба были принцами из рода Плантагенетов, и ни одному епископу не будет позволено нарушать данную им присягу.

Но когда Нед занял свое место во главе их с Джоном объединенного войска, я оказалась рядом.

– Береги себя, – сказала я.

– Обязательно. А ты береги моих сыновей.

– Ты же знаешь, что я это сделаю.

Он наклонился, чтобы коснуться моей руки. Во взгляде его я не увидела извиняющегося выражения; наоборот, он был намного тверже и увереннее, чем в последнее время.

– Господь осенит тебя своим благословением и дарует победу.

Так Нед выехал из Бордо впервые за последние два года, и когда он, молодцевато красуясь в своих доспехах, гарцевал на одном из своих боевых коней, казалось, что к нему вернулись былые силы.

– Я еще поскачу в бой.

Однако я знала, что в обозе вместе с ними в поход отправляется и его паланкин.

Дай Бог, чтобы Джону удалось поддержать Неда физически и духовно, а также умерить амбиции Неда, которые могут довести того до изнеможения еще до конца кампании. Я буду неустанно молиться, чтобы Нед вернулся ко мне домой. Если я его потеряю, мне этого не вынести.

Меня обо всем предупредили.

Но даже после этого я все равно остановилась у открытой двери, боясь зайти в комнату. В ее полумраке было трудно рассмотреть что-то, кроме белоснежного белья на маленькой кроватке, потому что окна были завешены, чтобы создать в этом пристанище боли и трагедии видимость умиротворенного покоя и достоинства. Было очень тихо, вся прислуга неохотно вышла, оставив меня одну; ничего не понимающего Ричарда для его безопасности отослали в другое крыло дворца.

Я сидела в этой комнате всего час назад. И когда я совсем ненадолго вышла, чтобы уладить какие-то дела по хозяйству, о которых мне тогда следовало просто забыть, у меня не было ни малейшего предчувствия беды.

У меня даже мысли не возникло о том, что может произойти в этой комнате в мое отсутствие. Как все это могло случиться так быстро? Как это вообще могло случиться? Все мои тревоги и переживания были сосредоточены на Неде и Джоне, ушедших на войну, исход которой был тогда непредсказуем. Но когда два брата осадили Лимож, взяли в плен вероломного епископа, а сам город сровняли с землей, я ни разу не почувствовала, какое горе меня поджидает. Как не почувствовал этого и Нед.

Я медленно зашла в комнату, внезапно почувствовав на своих плечах всю тяжесть прожитых мною лет, каждого отдельного года. И все же жизнь моя была долгой и полной волнующих событий, многие из которых приносили мне чувство удовлетворенности. А у моего мальчика ничего этого не будет. Потому что мой мальчик, несмотря на все наши заботы и старания, умер.

Как могло так случиться, что ребенок, такой непоседливый и энергичный, вдруг просто слег в кровать и ушел из жизни, в считаные часы превратившись в неподвижное тело, лишенное всех красок жизни? Смерть его определенно была вызвана не чумой и не укусом какого-то ядовитого животного. Я остановилась рядом с его кроваткой. Его расчесанные волосы тускло поблескивали в полумраке, одежду на нем аккуратно поправили после нескольких часов его метаний в жару, и теперь казалось, что он просто спит и вот-вот вскочит и убежит, а по всему дворцу снова будет раздаваться эхо от его криков и шумных игр.

Наш сын, наша надежда, гордость Неда. Наш драгоценный малыш, который в свои пять лет умел ездить на лошади и с надменным выражением на лице уже носил свой маленький меч. Нед планировал заказать для него маленькие доспехи, потому что сам он получил свои первые латы, когда ему было семь. Я хорошо помнила тот момент. Я помнила, в какой неистовый восторг пришел Нед от этого отцовского подарка. Наш сын тоже должен был постигать азы боевого искусства, идя по стопам своего знаменитого отца.

Как Нед отреагирует на эту смерть? Я даже не могла себе этого представить. Опустошение и боль переполняли меня, мне буквально хотелось выть от горя.

Береги моих сыновей , сказал тогда он. А я подвела его, подвела их всех.

Каким бы больным ни был Нед, он всегда находил время, чтобы поговорить со своими сыновьями, пошутить с ними, посмеяться, дать им подержать свой меч, надеть свой большой шлем, в котором их головы утопали до плеч, а голос оттуда звучал гулким эхом, что всех ужасно веселило. А теперь его дитя умерло, болезнь прокатилась по маленькому телу, выпив из него жизнь так быстро, что я даже не успела обнять его, прежде чем душа его отлетела на небеса.

К моему большому удивлению, мысли мои унесли меня в прошлое, в Англию, к моей большой потере, случившейся много лет тому назад, – к моему умершему ребенку, похороненному в Винчестере. У меня был сын по имени Эдмунд, которому было столько же, даже меньше, когда он покинул этот мир. Но Эдмунд долго болел, пока недуг не поразил его легкие, так что он в итоге не мог дышать и задохнулся. То горе было моим личным, потому что Томас почти не знал его и скорбел по нему, просто как любой отец скорбит по своему потерянному ребенку. Но Нед горячо любил своего сына, который при естественном развитии событий должен был унаследовать его титулы и власть.

И я тоже любила его. Моего дорогого Эдуарда.

Я не смогла уберечь его.

Я легонько коснулась пальцем уже остывающей руки.

Я не могла плакать. Сердце мое превратилось в камень, в глыбу льда. Я не могла смириться с этой потерей, но должна была оплакивать ее, как это будут делать все наши домочадцы. Я подвела Неда. Я потеряла своего сына.

И вот приехал Нед. Когда он в прошлый раз вернулся из Кастилии, я встречала его на ступенях собора, держа за руку нашего сына, и от восторженного ликования у меня кружилась голова. Теперь же я ждала его в часовне, где лежало тело маленького Эдуарда. Я знала, что наш управляющий сразу направит его сюда, и поэтому ждала в полумраке, не зная, что ему сказать, когда он присоединится ко мне в моем безнадежном бдении. Я не могла даже повернуться к нему, боясь той страшной скорби, которую могла увидеть в его глазах. И боясь того, что он увидит в моих.

Наступило долгое молчание. Затем он сказал:

– Я должен был вернуться домой.

Дрожь в его голосе заставила меня поднять голову и посмотреть на него через плечо. Но от увиденного я сразу повернулась к нему полностью.

– Когда он умер? – спросил Нед, медленно подходя к маленькому гробу.

– Два дня назад, перед восходом солнца. Ночью его охватил жар. Мы пытались бороться с этим, но помочь не смогли.