Лара Темпл - Роковой поцелуй

– Возможно.

– Прощайте, мисс Силвердейл.

Он направился к двери, но вдруг развернулся. Чему повредит еще один поцелуй?

Она не шелохнулась, когда он подошел к ней; в ее глазах не вспыхнуло упрямое отрицание, когда он дотронулся до ее щеки, погладил подбородок, коснулся ее пухлых губ. На всякий случай он выждал три секунды, надеясь, что здравый смысл возобладает, а сам любовался золотистыми искорками в ее глазах.

– Лорд Синклер, таким способом вы пытаетесь меня умиротворить и заставить все бросить?

– Мисс Силвердейл, я не продолжаю проигранную битву. Я оставляю ее другим, а сам отхожу на безопасное расстояние и жду, когда уляжется пыль. Это прощание.

Он нагнулся, чтобы дотронуться до ее губ своими. Поцелуй должен был стать кратким, легким, но, как только их губы соприкоснулись, воспоминание об их интимном первом поцелуе одержало верх. Не только Оливия сгорала от любопытства…

На сей раз все было по-другому, но совсем не так, как он надеялся. На сей раз она не просто безучастно терпела его ласки. Она прижалась к нему и разомкнула губы. Ее руки ненадолго вспорхнули ему на плечи. Он даже испугался, когда она ответила на его поцелуй – нежно и мягко. Лукас понял, что его выдержка на исходе. Он стоял без движения, не зная, продолжать или нет. Зато Оливия не останавливалась. Ее руки скользнули вверх; она приподнялась на цыпочках и запрокинула голову; ее легкое и теплое дыхание щекотало ему шею. Оно было таким же легким, как ее поцелуи, и таким же коварным.

Как во время войны, когда он не мог отступить, он перешел в наступление.

– Вы хотели поэкспериментировать? Извольте. Вот что такое поцелуй, Оливия, – негромко сказал он, прежде чем завладеть ее губами.

Он готов был отпрянуть, если она окажет сопротивление, но она снова его опередила. Оливия первой прижалась к нему, когда он зарылся пальцами в ее волосы; она шире раскрыла рот, впуская его, увлажняя его губы языком, пробуя их на вкус и дразня. От нее пахло корицей, бренди и ее особенным ароматом, от которого у него захватило дух, – он уже стал таким знакомым, что ему захотелось зарыться лицом в ее волосы и наслаждаться им. Ее губы двигались, и он понял, что не в силах от нее оторваться.

– Так хорошо… – прошептала она, но ее тихий шепот подействовал на него как удар в солнечное сплетение. Такой переход от света к тьме был столь неожиданным, что его руки задрожали – так ему захотелось сжать ее в объятиях. Все должно было пройти иначе! Он намеревался не выпускать из рук бразды правления… И вот, несмотря на все свои речи, он добровольно вошел в огонь…

Их языки встретились, и в этот миг она затрепетала всем телом. Ее трепет передался ему. После первого потрясения он утонул в ней, наконец позволив себе целовать ее как следует, забыв об осторожности и расчете. Его руки и губы жадно исследовали ее, и он не пытался скрыть собственный голод. Отчасти он еще надеялся, что она отстранится, положит всему конец до того, как он лишится остатков самообладания. Он понимал, что должен остановиться, и это сознание жгло его изнутри. Нет, он никак не мог заставить себя прекратить то, что он делал! Весь его мир перевернулся с ног на голову.

Он схватил ее за руки выше локтей.

– Хватит!

Она покачала головой, не выпуская его волосы, прижавшись к нему губами. Ее язык был ласковым и дразнящим. По его телу пробегали молнии, еще более раскаляя.

– Хватит! – повторил он, отступая от нее на шаг. – Прощайте, мисс Силвердейл.

Оливия стояла, глядя на закрытую дверь.

Он сказал: все кончено. Он ушел. Жизнь утратила для нее всякий смысл. Она оказалась не готова – особенно к тому, что он вот так уйдет. И дело не только в том, что внутри у нее все пульсировало после поцелуя. Казалось невозможным, что он способен уйти вот так. Она отчего-то поверила, что сломит его сопротивление и уговорит помочь ей в поисках.

Наверное, она сошла с ума. Она прекрасно знала, кто он, и понимала: ей нужно быть благодарной уже за то, что он навел справки об Элдричах. Да, ей следовало быть благодарной, однако она ощущала лишь пустоту внутри.

Оливия недоверчиво покосилась на стену со списками. Он был прав, назвав ее умалишенной. Он был прав, что сбежал.

Ей следует поступить так же. Просто воплощение глупости – позволять себе развивать отношения с таким, как лорд Синклер. Она и в прошлый раз поверила негодяю, чем причинила несказанный вред и самой себе, и другим.

– Относительно Брук-стрит, милорд…

Лукас оторвался от писем, которые читал, пока Таббс, служивший у него дворецким, камердинером и главным поставщиком нужных сведений, разжигал камин.

– Что такое, Таббс?

– О двух дамах, которые там живут, известно мало, потому что они привезли с собой из Гилфорда всю прислугу, в том числе конюха и двух форейторов. Их экипаж и лошади стоят в конюшне на Мортон-Мьюз.

– Таббс, я всегда полагал, что подобные препятствия не способны вам помешать.

– Естественно, сэр, они мне не помешали. Просто потребовались дополнительные усилия. Мой Джем знаком с одним тамошним конюхом, а я перекинулся парой слов с несколькими тамошними факельщиками.

– И что же?

– После того как их пригласили к Барнстаблам, в обществе распространилась весть о богатстве и респектабельности мисс Силвердейл. Сегодня они приглашены на бал к графине Ливен. Поговаривают, что они получат рекомендацию в клуб «Олмакс».

– Графиня Ливен… Прямо на верхнюю ступеньку общественной лестницы! Общительность леди Фелпс производит на меня большое впечатление.

– Милорд, похоже, в данном случае заслуга принадлежит мисс Силвердейл. Я успел переговорить со слугами леди Барнстабл. Они, естественно, заинтересовались молодой леди, потому что их хозяйка включила ее в число потенциальных невест для своего сына. Судя по всему, мисс Силвердейл познакомилась с графиней на званом вечере у леди Барнстабл и имела с ней продолжительную беседу.

– В самом деле? Удивительно.

– По словам лакея, они говорили на такие темы, как австрийские банки после заключения мира.

– Боже правый!

– Совершенно с вами согласен, сэр. То, что она привлекла интерес жены русского посла, весьма любопытно.

– Таббс, мисс Силвердейл не имеет никакого отношения к нашим тамошним делам!

– Разумеется, сэр. Значит, вы примете приглашение графини? Вы ведь раздумывали, поехать к ней или нет?

Несмотря на дружбу с Ливенами, интерес к ним и к вопросам, занимавшим русского посланника в Лондоне, на подобных светских приемах Лукас обычно скучал и в целом считал их напрасной тратой времени. Стоило ему появиться на каком-нибудь балу, как все вспоминали о его репутации. Он становился центром всеобщего внимания и домыслов. Светские мероприятия мешали ему сосредоточиться на своих делах.