Лара Темпл - Роковой поцелуй

Однако на этот раз… Лишь бы мисс Силвердейл была чем-то занята. Возможно, балы отвлекут ее от фантастических замыслов. В каком-то смысле ее знакомство с лондонским обществом – благо. Более того, он готов всячески способствовать ее вхождению в высшее общество. На балу у Ливенов будут присутствовать все самые модные представители света. Бал у Ливенов станет настоящим боевым крещением для Оливии Силвердейл. Может быть, в его присутствии ей будет немного легче… Или, наоборот, тяжелее… Так или иначе, он может быть ей полезным.

Он отложил перо.

– Таббс, возможно, я все-таки пойду туда.

– Моя дорогая Оливия, все просто замечательно! Лорд Пендлтон приглашает вас уже второй раз за несколько дней. Думаю, наше положение упрочилось, – прошептала Элспет, прикрывшись веером, когда завидный жених отошел, пригласив Оливию на кадриль.

– Деньги способны открыть любые двери. Видимо, и Лондон – не исключение, – так же тихо ответила Оливия.

– Чушь! В этом платье вы выглядите восхитительно. Я так рада, что мадам Фаншо сумела так быстро сшить вам гардероб. Вам так идут оттенки персикового и слоновой кости!

Оливии очень хотелось напомнить родственнице: мадам Фаншо уделила им столько времени и так расстаралась главным образом потому, что Оливия принадлежала к тем немногочисленным ее клиенткам, которые сразу платили по счетам. Однако она предпочла промолчать. Как бы там ни было, тетя Элспет права и платье в самом деле ей очень шло. Оливия, выросшая в мужском окружении, не слишком заботилась о своем гардеробе до тех пор, пока из Лондона не вернулся Бертрам. Но даже тогда ее сведения о дамской моде были ограничены взглядами Мэри Пейтон. Лишь после того, как Элспет отвезла ее к мадам Фаншо, Оливия поняла, почему Бертрам высмеивал их провинциальные наряды.

Итак, сейчас она была одета в лучшее, что мог предложить ей Лондон, и сидела на краешке неудобного дивана в бальной зале, в которую, по словам Элспет, мечтали попасть все англичанки. Оливия понимала, что должна радоваться внезапному взлету, но испытывала лишь смущение. С того мига, когда она приехала в Лондон, она существовала как во сне, позволяя себе делать такие вещи, о которых прежде не задумывалась.

Она больше не самая младшая из Силвердейлов, которая всюду бегала за братьями, и не глупая девчонка, подпавшая под влияние негодяя и полностью утратившая самоуважение. Более того, она уже не знала, кто такая Оливия Силвердейл. Ей хотелось одного: вернуть Генри доброе имя – как ради Пейтонов, так и ради себя самой.

Разумеется, прежняя Оливия Силвердейл никак не могла бы познакомиться с таким человеком, как Лукас Синклер, начисто лишенным скромности. Разумеется, она и не мечтала тем или иным способом заставить его делать то, чего он не хочет. Лорд Синклер принадлежит к числу тех людей, которых невозможно к чему-либо принудить. И все же… Хотя ей казалось, что лорд Синклер сжег за собой все мосты, ей совсем не хотелось возвращаться в безопасное убежище в Гилфорде.

Она решила, что будет сама себе хозяйкой. Нельзя допускать, чтобы у нее из рук снова вырвали бразды правления.

– Улыбайтесь! – шепнула Элспет. – К нам идут леди Уэстерби со старшим сыном…

Вернувшись на диван после танца, Оливия услышала возбужденный гул голосов и замерла.

– Подумать только, Синклер! – полушепотом произнес лорд Уэстерби. – Должно быть, графиня применила орудия пытки, чтобы заставить его прийти к ней! О, я забыл, вы ведь не из Лондона. Лорд Синклер. Он дружит с Ливенами, но вы едва ли знакомы с ним.

– Почему вы так считаете?

Ее прямой вопрос заставил его нахмуриться.

– Ну, он не совсем… вы понимаете? Во всяком случае, порядочные молодые женщины его не интересуют. Мне бы не хотелось знакомить его со своими сестрами, хотя они наверняка были бы не против. – Лорд Уэстерби хихикнул. – Он принадлежит к клану Синклеров-Соблазнителей. Странное семейство! Они всегда в центре того или иного скандала. Дед и дядя погибли при невыясненных обстоятельствах, а его отца убили на дуэли из-за… о подобных вещах, знаете ли, не принято говорить в приличном обществе. Одним словом, лорд Синклер и его брат, достопочтенный Чарльз Синклер, редко посещают светские мероприятия. Они почти все время проводят в континентальной Европе… – Он замолчал, увидев, что хозяйка, графиня Ливен, манит их к себе.

Доротея Ливен улыбнулась:

– Добрый вечер, лорд Уэстерби. Мисс Силвердейл… Как вам нравится ваш первый лондонский бал?

– Очень нравится. Все здесь добры ко мне, – ответила она, как подобает, мельком взглянув на стоящего рядом Лукаса.

Впрочем, тот смерил ее довольно равнодушным взглядом, как будто они никогда раньше не встречались.

– Значит, вам повезло, мисс Силвердейл, – сказал он после того, как их официально представили друг другу. – В Лондоне нечасто можно встретить доброту.

– Возможно, дело не только в везении, лорд Синклер, – ответила она, глядя на него смелее, чем было принято.

Графиня Ливен томно обмахивалась веером; ее красиво очерченные губы, казалось, вот-вот растянутся в улыбке. Лорд Синклер поклонился.

– Мне придется решаться. Доротея, мисс Силвердейл получила от вас разрешение на вальс?

– Нет, Синклер. Вы должны вначале спросить леди Фелпс. Возможно, она посоветует своей подопечной отказать вам. А теперь давайте разыщем Христофора; он обрадуется вашему приходу… и желанию вальсировать.

– Вы, наверное, шутите! Я ни за что не одобрю такой просьбы. Этот человек… – Леди Фелпс понизила голос и сквозь зубы процедила: – Настоящий распутник! Он – глава клана Синклеров-Соблазнителей.

– Да, дорогая Элспет, я знаю. Однако, если он в самом деле исполнит свою угрозу и пригласит меня на танец, вы улыбнетесь и дадите свое согласие.

– Оливия, здесь я вам вместо матери…

– Элспет, вы, надеюсь, помните, что моя родительница не может служить примером идеальной матери. Я полагаюсь на ваши суждения куда больше, чем на суждения моих предков. И все же в данном случае вам придется довериться мне.

– Оливия, я понимаю, что такие мужчины, как Синклер, могут показаться притягательными, но есть немало причин для того, чтобы не считать его хорошей партией, несмотря на его титул и владения. Тем более девице вроде вас, не имеющей никакого опыта светской жизни и, простите меня за прямоту, не обладающей ни сверхъестественной красотой, ни ловкостью, которая позволила бы привязать его к себе.

– Я вовсе не желаю привязывать его к себе – как, кстати, и кого-либо другого. Речь идет просто о танце.

– Нет, речь идет не о каком-то танце, а о вальсе! Если уж вам так хочется повальсировать, примите лучше приглашение лорда Уэстерби или лорда Барнстабла.