Лара Темпл - Роковой поцелуй

– Оно может быть любопытным. Просвети меня!

– Неужели девчонка заманила тебя в ловушку? Мне казалось, что ни одна женщина не способна одержать над тобой верх. Должно быть, красотка из Йоркшира великолепна в постели.

Лукас крепче сжал рапиру, с трудом удержавшись от выпада. Он отвернулся и нарочито медленно поставил рапиру на место, стараясь избавиться от гнева.

– Будь я проклят! – воскликнул изумленный Чез. – Прости, Люк. Я неудачно выразился.

– Нет. – Лукас пожал плечами. – Ты говорил, исходя из опыта. Но больше так не делай. Она не моя любовница, она не шантажирует меня и пока не нашла ничего уличающего – надеюсь, что и не найдет. Если повезет, наша с ней сегодняшняя встреча положит конец ее расследованию.

– Почему?

– Если ее дела не связаны с именем Синклеров, какое нам дело?

Может быть, он не выказал достаточного равнодушия. Чувствуя на себе пристальный взгляд Чеза, он выбрал еще одну рапиру – просто чтобы чем-то себя занять. Неожиданно Лукасу захотелось поделиться с Чезом своим замешательством, своими чувствами. Но он не решился.

– Скоро все закончится, – сказал он вслух. По крайней мере, сейчас он говорил правду. Так или иначе скоро все закончится, потому что его терпение небезгранично. Лучше всего между ним и Оливией создать дистанцию. Тогда он подумает, что делать. Хладнокровно и спокойно.

Лукас поставил рапиру на место.

– Чез, я должен уехать на несколько часов.

– Снова мисс Силвердейл?

Он не удостоил брата ответом.

Экипаж замедлил ход, но не успел он остановиться, как дверца распахнулась и Лукас запрыгнул внутрь. Он бросил шляпу на сиденье и сложил вместе руки, не снимая перчаток. Лицо у него раскраснелось от мороза; на миг Оливия увидела в нем мальчика, о котором его мать писала в письмах. Он прибегал домой после прогулок в лесу; он и его брат и сестра были замерзшими, грязными и совершенно счастливыми.

– Так не пойдет, мисс Силвердейл, – сказал он через какое-то время. – Вы приехали на пять минут раньше. Вы должны научиться опаздывать – так принято в светском обществе.

Губы ее сами собой раздвинулись в улыбке.

– Я сбежала пораньше. Леди Фелпс очень сердится на меня за то, что я улизнула от нее в музее… А вечером нас пригласили в оперу.

– Ага! Значит, вы рано приехали не из опасений, что я отморожу себе… что замерзну, а потому, что вам было холодно на Брук-стрит! Простите, что вам приходится страдать за мои грехи. Мне не следовало ехать в музей.

– Чушь! Я виновата не меньше. И потом, не понимаю, чем наша… встреча в музее отличается от танца в бальной зале?

– Правда не понимаете? Для такой умной девушки, Оливия, вы иногда демонстрируете поразительную глупость. А может быть, вы нарочно? Пусть я повеса, у меня есть брат и сестра, и я не желаю портить им будущее больше необходимого.

Она нахмурилась, придя в неподдельное замешательство.

– Не понимаю!

– Оливия, я хочу сказать, что даже я должен отвечать за свои определенные проступки. Вы понимаете, что могло бы случиться, если бы тогда в галерею вошел кто-то из ваших знакомых?

Она покраснела – больше при воспоминании о странной минуте, чем от сознания возможных последствий. Конечно, она понимала, что лорд имеет в виду. Пусть он балансирует на грани, он по-прежнему вхож в высшее общество. Он помогает ей с единственной целью – не допустить, чтобы имя Синклеров запачкалось еще больше. Если бы кто-то увидел их в музее, Лукасу пришлось бы как честному человеку предложить ей руку и сердце. И она снова стала бы невестой… Опять!

А ее женихом оказался бы повеса. Опять!

– Оливия, после нашего визита к вдове Элдрич мы подведем итог. Больше никаких расследований не будет. Вы достаточно взрослая и умная девушка и несомненно понимаете: жизнь не всегда способна разрешить ваши трудности. Вы съедете со Спиннер-стрит, ликвидируете свою Стену Догадок и вернетесь к жизни благопристойной мисс Силвердейл.

– Я знаю, вы обиделись на меня, лорд Синклер, но я вам не позволю диктовать мне условия!

– Что вы, я бы ни за что не посмел диктовать. Но на сей раз меня не удастся разубедить. Я непременно напишу вашему брату и положусь на силу его убеждений. Не сомневаюсь, ваша деятельность покажется ему… любопытной.

Она вспыхнула.

– Лорд Синклер, вы бьете без промаха!

Ей показалось, что он тоже покраснел.

– Да – когда это необходимо. Мисс Силвердейл, то, что происходит, – больше не игра.

– То, что происходит, никогда не было игрой. Если вы злитесь на меня, лорд Синклер, так и скажите!

– Главным образом, мисс Силвердейл, я злюсь на самого себя. Мне с самого начала не следовало вас слушать. Как только наша встреча закончится, советую вам сосредоточиться на том, как очаровать лондонское общество.

– Даже если бы я была на такое способна, мне это совершенно неинтересно.

Он рассмеялся, но отрывистым, неприятным смехом, который ей не понравился.

– Жеманность вам не к лицу. Чем вы, по-вашему, занимаетесь последние несколько недель?

– Притворяюсь. Играю роль.

Гнев утих.

– Вы не всегда притворяетесь. Если бы вы только притворялись, ваши кавалеры не задержались бы возле вас.

– Мои кавалеры задержались бы даже возле старого окорока, обладай он моим состоянием!

– Вы себя недооцениваете! – Он широко улыбнулся, и раздраженное выражение пропало. – Не стану отрицать, ваше богатство притягивает таких дам, как леди Барнстабл и леди Уэстерби. Но поверьте мне, графиня Ливен не стала бы покровительствовать вам из-за одного вашего богатства. Она, как и я, не выносит таких, как Барнстаблы и Уэстерби. Кстати, я считаю, что, выйдя замуж за кого-то из них, вы совершите такую же серьезную ошибку, как выйдя за вашего ручного Колина!

– Я не собираюсь выходить ни за лорда Барнстабла, ни за лорда Уэстерби.

Лукас заметил, что о Колине она не упомянула. Она еще не решила, как поступить с Колином, и не хотела обсуждать его с Лукасом. Он не ответил, но, хотя он сидел так же неподвижно, в типичной для него позе, Оливия увидела, как он большим пальцем одной руки по очереди надавливает на костяшки пальцев другой – как будто перебирает четки. Она уже заметила у него такую привычку, но лишь теперь поняла: он делает так, когда напряжен и старается сдержаться.

– В своей отповеди вы не заикнулись о Пейтоне. Думаете, выйдя за своего друга детства, вы окажете ему большую услугу?

– Разумеется! Я помогу ему и его близким до конца жизни избавиться от финансовых затруднений… От затруднений, которые возникли по моей вине.

– Вы все время твердите одно и то же. Что же такого вы натворили? Почему обрекаете себя на мучения до конца жизни – а именно так произойдет, если вы свяжете себя узами брака с человеком, который совершенно вам не подходит?