Рене Энн Миллер - Коварный обольститель [litres]

Когда мир выплыл из темноты, он с удовлетворением заметил, как побледнел Томас. Что ж, похоже, не только его шокировала эта новость.

– Я думал, она сказала тебе. Помнится, София говорила, что ребенок тебя вряд ли заинтересует.

София беременна. Хейдена охватил восторг, смешанный с гневом. Как она могла не сказать ему? Хотя он прекрасно знал ответ: репутация порочного человека, да еще этот докторишка, сидящий подле него. Зачем выходить за негодяя, если можешь выйти за святого, и София сделала свой выбор. Он зло стукнул себя по коленям.

– Вы ведь понимаете, что это значит, Тримбл?

Его голос вновь звучал твердо и уверенно. Это был голос человека, который не допускал противодействия, – человека, которого мало кто мог не принимать всерьез.

– Нет, сэр, никто кроме меня не будет воспитывать моего ребенка, разве только в том случае, если меня похоронят.

Тримбл резко обернулся к нему.

– Что же ты сделаешь, Уэстфилд? Купишь Софии домик где-нибудь в сельской местности и будешь навещать своего незаконнорожденного сына раз в полгода?

– Не советую так говорить о моем будущем ребенке.

– Ты что, решил жениться на ней? – в голосе Тримбла звучало недоверие.

– Как только мы найдем ее.

Возница натянул вожжи, и двуколка остановилась перед зданием миссии. Хейден распахнул дверцу и спрыгнул на мостовую, нахмурившись, он посмотрел на спускающегося с козлов кучера.

– Где ты ее ждал?

– Вот тут, милорд, – ответил кучер, показывая на переулок и отвязывая фонари со стенок экипажа. Хейден с Тримблом взяли по фонарю, и все трое направились по темной улочке. Минуту спустя Ангус указал на боковую дверь.

– Отсюда мисс Камден должна была выйти, но я нашел только ее сумку.

Хейден внимательно посмотрел на завешенные окна кирпичного здания миссии. Потом повернулся и начал изучать соседний дом. Темные, незанавешенные окна здания выглядели как черные безжизненные глазницы, уставившиеся на них, и только одно окошко над первым этажом излучало слабый свет. Он повернулся к Тримблу.

– Что это за здание?

– Это склад, но он пустует уже минимум месяцев пять.

– Там кто-то есть.

Хейден указал на окошко. Тримбл поднял глаза.

– Скорее всего, кто-то самовольно вселился.

Все трое мужчин подошли к боковой двери склада, которая была закрыта на большой висячий замок. На этот раз они с Тримблом были единодушны, поскольку одновременно ударили каблуками по пересохшим доскам. Дверь сорвалась с петель, выбросив целый сноп щепок. Они проскользнули в темное и сырое помещение склада. Хейден вытащил свой пистолет и бросил взгляд на Тримбла. Тот, секунду помедлив, достал из-за голенища сапога длинный нож. У ножа было зазубренное смертоносное лезвие, и он больше подходил торговцу рыбой или головорезу, чем почтенному доктору и хирургу. Они прошли по неровному полу, который был сделан из неотесанных досок, брошенных прямо на землю. Хейден высоко поднял фонарь. Заднее окно было приотворено, несколько крыс бросились врассыпную, укрывшись в тени. Черт возьми, если бы София была здесь, она бы до смерти перепугалась. Половицы под ними скрипнули, и все трое быстро направились к узкой лестнице, ведущей на второй этаж. Они осторожно поднялись по ненадежным ступенькам в длинный коридор, в котором слева располагалось несколько комнат. Высоко держа фонарь, Хейден кивком головы указал на дверной проем, где они заметили свет. Они вошли в комнату и обнаружили женщину, которая, съежившись, сидела в углу. На руках она держала младенца, завернутого в рваное одеяло.

– Я ничего не брала, – сказала женщина, прижимая ребенка к груди.

Засунув пистолет за пояс брюк, Хейден огляделся вокруг. Черт побери, брать здесь было нечего. Комната была пуста, виднелся только ржавый таз с каким-то тряпьем да свеча, которая больше дымила, чем освещала.

– Ты одна? – спросил Хейден. Женщина кивнула, и тусклый огонек надежды погас.

– Муж тоже тут был, да ушел, вот уже несколько дней, и не вернулся.

Уэстфилд указал на окно.

– Ты слышала сегодня что-нибудь необычное?

– Ничего, клянусь, ничего не видела.

Любопытный и выдающий себя ответ, поскольку он не спрашивал женщину, что она видела. Он шагнул к ней.

– Думаю, вы что-то видели.

– Нет, – отвечала она, уставившись в пол и переминаясь с ноги на ногу. Он достал бумажник и вытащил несколько банкнот.

– Ты уверена?

Она облизнула сухие, потрескавшиеся губы.

– Ну, видела кое-что.

– Ну же! – поторопил он.

– Видела даму, она из того дома вышла. – Женщина повернулась к окну и рукой указала на миссию. – Там в переулке мужик был, она подошла к нему, подать что-то хотела, а он ее схватил.

Хейден выругался. Ребенок на руках у женщины заворочался, и она погладила его по спине.

– Ежели она померла, то я ни при чем. Я-то что могла сделать?

– Ты знаешь этого человека? – встревоженно спросил он, стараясь не вникать в ее слова и не обращать внимание на беспомощность, от которой его желудок стянуло в узлы. Она покачала головой и вновь начала шаркать ногами. Хейден достал еще несколько банкнот.

– Думай.

– Может, когда и видала его.

– Где? – в один голос спросили они с Тримблом.

Женщина не отрывала взгляда от денег.

– Мне неприятностей не надо.

– Скажи только, где он живет, – настаивал Хейден. – И это все.

– Хорошенькое дельце. Все равно что глотку перерезать. – Она вновь посмотрела на деньги. – Он живет на Литл-Марли-роу. Номер пять. Прям напротив ночлежки Маккарти.

– Боже правый, – пробормотал Тримбл.

Хейден повернулся к нему.

– Ты знаешь эту улицу?

Доктор кивнул.

– Дьявольское местечко.

Хейден сунул банкноты в руку женщины.

– Советую вам, мадам, найти для себя и ребенка подходящее жилье и еду.

– Я должна дождаться Билли. Он обещался скоро вернуться.

Хейден с Тримблом обменялись взглядами и устремились к двери. У него не было времени спорить с женщиной, но он сомневался, что Билли намеревался вернуться, если учесть, что он оставил ее и ребенка в таком гнилом месте.

Когда София очнулась, то обнаружила, что находится в полной темноте и лежит на матрасе, провонявшем потом и мочой. Она с трудом села и сжала зубы, стараясь сдержать приступ рвоты. Непереносимый страх охватил ее, когда София ощупала то, на чем лежала. Господи, тюфяк, набитый прогнившей соломой и лежавший на голых досках трухлявого пола. София с трудом поднялась на ноги. В комнате, похоже, не было ни одного окна. Подняв руки, София двинулась вперед, пока ее пальцы не коснулись холодной стены. В голове мелькнула непрошеная мысль: «Наверно, здесь полно крыс, старающихся найти местечко потеплее».

София отдернула руки от стены и нервно вытерла их о подол юбки, потом сделала несколько медленных вдохов и выдохов и постаралась побороть страх. Отдышавшись, София снова коснулась стены и двинулась по периметру помещения, пытаясь найти выход. Копоть, покрывавшая стены, оказалась на ее пальцах. Осторожно ступая, она наконец добралась до дверного проема. Нащупав холодную металлическую ручку, она повернула ее. Заперто. Радостное возбуждение растаяло. Почему этот человек похитил ее? Она слышала о злодеях, которые похищали женщин и детей и отправляли их в бордели, где мужчины удовлетворяли свои низменные желания. По спине пробежал холодок, и София плотнее закуталась в плащ. Она опустилась на четвереньки и, осторожно шаря руками, поползла по деревянному полу в надежде найти хоть что-нибудь, что можно было использовать в качестве оружия. Когда за дверью послышался стук каблуков, София замерла, сквозь щели дверного косяка просочились лучики неяркого света. На какое-то мгновение воцарилась зловещая, почти давящая тишина. София, казалось, даже перестала дышать, потом раздался скрип замка, и дверь распахнулась. На пороге возник тот самый бандит из переулка со свечой в руке. Черные глаза похитителя были больше похожи на пустые глазницы черепа. Не говоря ни слова, он вставил свечку в позеленевшее бра, висевшее над дверным проемом. Неровный, пляшущий свет сальной свечи осветил покрытые копотью стены. Сердце Софии бешено заколотилось, она вскочила на ноги.