Амелия Грей - С любовью, герцог [litres]

Лоретта шагнула в комнату, но не успела сделать следующий шаг, как мальчик закашлялся. Приступ был долгий, кашель надрывный и мучительный, Фарли перегнулся пополам и вынул из брючного кармана носовой платок. Ей невыносимо было смотреть на это: хотелось подбежать к нему, погладить по спине, утешить, но ей пришлось сдерживать свои порывы. Теперь, когда почувствовал себя лучше, мальчик совершенно определенно дал понять, что не нуждается в ее помощи. И действительно, чем она могла ему помочь? Разве что ласковым словом? Но ему не нужны от нее никакие слова.

Когда приступ закончился, Фарли обмяк и без сил склонился набок, руки его безвольно повисли, грудь с каждым вздохом тяжело вздымалась. Все больше Лоретта утверждалась в мысли, что мальчик болен чахоткой.

Стараясь не выдавать своих опасений ни взглядом, ни голосом, она изобразила веселье и заметила:

– Битси сделала тебе чудесную прическу: с ней ты выглядишь совсем взрослым.

Фарли никак не отреагировал на ее слова, как обычно, и, решив не обращать внимания на его настроение, продолжила:

– Надеюсь, ты поблагодарил Битси и миссис Хадлстон?

Взглянув на нее исподлобья, мальчик хрипло пробормотал:

– Я их ни о чем не просил.

При таком надрывном кашле, который не прекращался ни днем ни ночью, горло у него наверняка саднило, и говорить было больно. Как бы там ни было, ради его же пользы Лоретта не позволяла себе обращаться с ним как с немощным или младенцем. Время от времени он должен пользоваться словами, хотя бы для того, чтобы не забыть, как это делается.

– Вот, значит, как, – сказала Лоретта нарочито бодрым тоном, скрестив руки на груди и глядя на Фарли сверху вниз. – Ты считаешь, что благодарить надо лишь за то, что делают по твоей просьбе. Позволь заверить тебя, что это не так. «Спасибо» никогда не бывает не к месту, и всякий раз, когда тебе оказывают любезность, надо говорить «спасибо». Почему бы тебе не попытаться произнести это слово сейчас и не забывать впредь? Глядишь, и понравится.

Фарли опустил голову и, уставившись на сложенные на коленях руки, пробурчал:

– Спасибо.

Лоретта улыбнулась: пусть маленькое, но достижение.

– Вот так-то лучше. И спасибо тебе за то, что сказал «спасибо».

Тут ей пришла в голову идея, и, взяв плед и укрыв им ноги мальчика, она произнесла:

– Раз уж ты можешь сидеть, тебе, наверное, хочется иногда выбираться из этой комнаты.

– Куда? – с опаской спросил Фарли.

Лоретта наклонилась и плотнее укутала ему ноги. Судя по тому, как воспринял ее предложение, ничего хорошего мальчик не ждал. Наверное, в его жизни вообще было мало хорошего.

– На воздух тебе пока выходить рано, значит, путешествовать будешь по дому. Впрочем, учитывая его размеры, знакомиться лучше постепенно. Для начала посетим музыкальный салон: там есть большое окно, которое выходит в сад с фонтаном.

– И что, я должен цветочками любоваться?

– Даже если бы ты и захотел, сегодня никак не получится.

– Но ведь окно выходит в сад!

Лоретта была несказанно рада, что ей удалось наконец разговорить угрюмого мальчишку.

– Все, что тебе удастся увидеть, это голые лианы плюща на каменной стене. Сейчас еще не время для цветов, а те почки, что уже начали распускаться, погибли от ледяного дождя, который случился как раз в ту ночь, когда ты оказался на пороге кухни. Да и фонтан мистер Хадлстон включит не раньше чем через месяц, а то и два.

– И на что тогда смотреть – на голые ветки?

– Там очень красивые тропинки, выложенные из камня и керамической плитки. В это время года их видно особенно хорошо. Они образуют изысканный кольцевой узор. От центрального кольца отходят лучи, представляющие собой мозаичное изображение некоторых созвездий – главным образом тех, что как-то связаны с охотой. Это потому, что прежде Маммот-Хаус был охотничьим домом. Ты увидишь там созвездие Ориона, который был охотником, Стрельца – его изображают в виде юноши с луком в руках, – Тельца…

Лоретта подняла голову и увидела, что Фарли сидит с открытым ртом и остекленевшим взглядом. Очевидно, он совершенно ее не понимал. Не исключено, что он вообще никогда и ничему не учился.

– Телец – это бык такой, – пояснила Лоретта. – Впрочем, не важно: просто узор из тропинок и правда занятный. Есть на что полюбоваться.

Немного помолчав, Лоретта добавила:

– Но если ты хочешь продолжать сидеть в четырех стенах, можешь оставаться здесь. Я пойду в музыкальный салон одна, на пианино поиграю…

– Ладно, пошли, – проворчал Фарли.

Еще один шажок вперед, и это хорошо.

Лоретта взялась за спинку кресла и покатила его к двери, но очень скоро ей пришлось убедиться, что это вовсе не просто.

Если по деревянному полу оно катилось более-менее легко, то по ковру двигаться не желало. Пришлось приложить немало усилий, чтобы выкатить кресло из комнаты в коридор и развернуть в нужном направлении. Лоретта ни разу не садилась за инструмент с тех пор, как в доме появился Фарли, поскольку не хотела его беспокоить громкими звуками – гулкое эхо свободно гуляло в пустом доме, но сейчас, когда мальчику стало лучше, немного музыки не помешает. Возможно даже, у него поднимется настроение, как всегда бывало у нее.

Наконец-то ей удалось вкатить кресло в музыкальный салон. Конечно, называть помещение, в котором из музыкальных инструментов осталось лишь пианино, салоном смешно, но так уж она привыкла. Подкатив кресло к большому, едва ли не во всю стену, двустворчатому окну, Лоретта раздвинула портьеры. Было бы здорово, если бы в окна хлынул поток солнечного света, но день выдался пасмурным, по серому хмурому небу плыли свинцовые тучи, и, стало быть, дождя не миновать.

– Вон, смотри, – сказала Лоретта, обернувшись к Фарли. – Видишь дорожки? Конечно, лучше их рассматривать, находясь в саду, но можно и отсюда, из окна.

Фарли подался всем корпусом, вытянув шею, вперед, а чуть погодя, сокрушенно покачав головой, посетовал:

– Я не вижу ни охотника, ни лучника.

– Так называются созвездия – это рисунки, которые образуют звезды на ночном небе. Как только немного потеплеет, мы с тобой выйдем в сад, и я тебе подробнее расскажу о них. У меня есть книжка с картинками, которая поможет тебе в этом разобраться. Ты ведь умеешь читать? – после некоторых колебаний осторожно спросила Лоретта.

– Мне это без надобности! – запальчиво буркнул Фарли.

Лоретта знала, что многие люди – особенно из простонародья – не умеют читать, и внезапно задалась вопросом, учился ли грамоте Арнольд. Надо спросить у мистера Хадлстона. Если окажется, что нет, она попытается научить читать и писать, хотя бы свое имя, обоих: вдвоем им будет веселее. Лоретта улыбнулась – теперь ей не придется гадать, чем себя занять, когда стужа или дождь не позволяют бродить по окрестностям или гулять в саду.