Амелия Грей - С любовью, герцог [litres]

– Как-нибудь мы вернемся к этой теме, а пока я займусь тем, для чего пришла сюда.

Лоретта села, подняла крышку инструмента и начала играть. Пальцы порхали по клавишам, и она, успев соскучиться по музыке, испытывала невероятное удовольствие. Лоретта думала о герцоге, вспоминала их разговоры, поцелуи, а еще его слова, что готов бороться за нее. И эти прозвучавшие с нескрываемым вызовом слова поразили ее сильнее, чем дерзкие ласки. Что он хотел этим сказать? Что не остановится, пока не заполучит ее сполна? Так и она ведь не хотела довольствоваться малым – ей нужно больше, – но позволить себе то, чего так жаждет, не может: слишком велик риск. На счету герцога Хоксторна, если верить молве, множество разбитых сердец, и Лоретта склонялась к тому, что дыма без огня не бывает.

По ночам она теперь долго не могла уснуть: будоражили воспоминания о ласках и словах герцога. И лишь представляя, что он держит ее в объятиях, она сладко засыпала. Правда, куда чаще ей приходилось одергивать себя и строго отчитывать за нескромные мысли и желания. Да и так ли уж ей хочется одержать победу в той битве, что, по его словам, он вел с ней за нее? Как и он, она знала ответ.

Временами она задавалась вопросом, говорил ли герцог с ее дядей об их с Пакстоном визите в Хоксторн, или выбросил все из головы, едва покинув Маммот-Хаус. Прошло уже больше недели, и никаких вестей. Не стоит забывать о репутации герцога. Вполне возможно, он лишь хотел затащить ее в постель, а когда этого не случилось, напрочь потерял к ней всякий интерес.

В одном можно было не сомневаться: в силе убеждения. Если он захочет кого-то в чем-то убедить, перед ним не устоять. Но и графу – Лоретта знала это не понаслышке – упрямства не занимать, так что еще неизвестно, на чьей стороне была бы победа. Оставалось лишь решить, что было бы лучше для нее.

Лоретте хотелось думать, что она нужна Пакстону для того, чтобы укреплять в решимости не поддаваться на провокации и не идти на поводу у герцога – словом, не принимать его предложения ни под каким видом, если только не проникнется к леди Адель всем сердцем. Конечно, вырваться на время из Маммот-Хауса все равно что в раю побывать, но не станет ли этот визит в поместье Хоксторна ее погибелью? Не стоит обманывать себя – ее тянет к герцогу. Так хватит ли у нее воли сопротивляться, если его светлости вознамерится ее соблазнить?

Лоретта так глубоко ушла в свои мысли, с таким воодушевлением играла, что далеко не сразу обратила внимание на знаки Фарли. Кто-то настойчиво стучал в дверь черного хода. Сердце ее подскочило от волнения при мысли, что это дядя приехал с намерением поговорить с ней о поездке в Хоксторн. Однако уже в следующее мгновение она осознала свою ошибку: для графа существовал только один вход – парадный. Должно быть, это к Хадлстонам приехал кто-то из родни, чтобы поохотиться в здешних местах, а значит, на ужин можно будет полакомиться дичью – охотники всегда делились добычей с обитателями Маммот-Хауса.

Лоретта краем уха слышала гул голосов, потом стукнула дверь и наступила тишина. Она вернулась к прерванному занятию, мысли ее опять унеслись далеко, пока в сознание не ворвалось:

– Лоретта!

Она обернулась и увидела в дверях музыкального салона брата с неизменной улыбкой на лице, который почему-то жестом просил ее подойти. Взглянув на Фарли, она все поняла: мальчик, убаюканный музыкой, заснул. Лоретта тихонько поднялась и направилась к брату.

– Как он? – шепотом спросил Пакстон, когда они вышли в коридор.

– Меня беспокоит его кашель. Боюсь, у него чахотка.

– Но ведь ему явно лучше. Думаю, еще несколько дней, и он окончательно выздоровеет. Вижу, он уже и с постели встает.

– Да, силы к нему возвращаются и аппетит хороший.

– Ну вот видишь.

Лоретта только сейчас обратила внимание, что у Пакстона в руках два письма. Заметив ее взгляд, он церемонно протянул их ей.

– Это от нашего дядюшки. Одно для тебя, а другое – для меня.

Лоретта судорожно сглотнула.

– Значит, герцог с ним говорил? И что граф – согласился? Я поеду с тобой? Что он сказал?

Пакстон рассмеялся.

– Столько вопросов, а я не знаю ответа ни на один из них.

– Почему? – опешила Лоретта.

– Письма только что доставили, вот я и подумал, что лучше нам вскрыть конверты вместе. Леди пропускаю вперед, – с шутовским поклоном заявил Пакстон, предлагая ей вскрыть одно из писем.

Сердце Лоретты пустилось вскачь: того и гляди выпрыгнет из груди. Как могла она изображать беззаботность, подыгрывая Пакстону, если сейчас решалась ее судьба! Разрешено ли ей ехать, а если да, то нужно ли это ей самой?

– Нет, сначала ты, – нервно покусывая губу, предложила Лоретта.

– Ладно, сестричка, но только чтобы угодить тебе, хотя джентльмены так не поступают.

Лоретта в напряженном ожидании смотрела на брата, пока, вскрыв конверт, тот молча читал свое письмо. Господи, спаси и сохрани! Ну конечно, она должна поехать! Ей непременно нужно увидеть герцога! Но дал ли дядя на это согласие?

Пакстон молчал, вновь и вновь перечитывая письмо. Не выдержав пытки ожиданием, Лоретта воскликнула:

– Да скажи наконец, что пишет граф!

– Как всегда, сплошь указания: не идти на поводу у герцога, ни на что не соглашаться, ни под одним документом не подписываться до тех пор, пока не решу, что леди Адель меня устраивает в качестве супруги (в чем он абсолютно уверен). Все дальнейшие действия будет предпринимать он. Дальше дядя заверяет, что его стараниями брачный контракт будет составлен с максимальной выгодой для меня.

– И это все? – Лоретта не верила своим ушам.

– Все.

Ее словно окатили ледяной водой. Зря она так волновалась. В ее жизни все осталось по-старому. Раз дядя ни разу не упомянул о ней в письме Пакстону, значит, она никуда не едет.

– Значит, меня граф не упомянул.

– В моем письме – нет, но ты еще не прочла свое: мне кажется, пора.

В горле стоял ком, читать письмо, которое не сулило ей ничего хорошего, не хотелось.

– Значит, все идет так, как я ожидала: дядя не против, чтобы ты поехал в Хоксторн и обручился с леди Адель.

– Да, причем чем быстрее, тем лучше. – Пакстон отыскал взглядом то место в письме, где дядя говорил об этом. – Послушай, я тебе прочту: «Ты должен успеть до того, как более достойный джентльмен уведет ее у тебя из-под носа, а тебе лишь останется дальше плыть по течению, так ничего в жизни и не добившись».

Пакстон оторвал глаза от письма и улыбнулся Лоретте, чем несказанно ее удивил и возмутил. Как можно улыбаться после таких обидных и злых слов?

– Дядя считает нас полными ничтожествами, – с горечью сказала Лоретта и, сломав печать, развернула письмо.

Герцог одержал над графом верх и сумел убедить его позволить ей поехать. Ноги у Лоретты сделались ватными, и, не веря своему счастью, она подняла глаза на брата.