Тесса Дэр - Хотите быть герцогиней? [litres]

Девина сжала руку Эммы.

– Не верится… Но вы делаете для меня так много!

– Вы даже не представляете, какое для меня счастье думать, что я смогла вам помочь.

– Да, но сначала мне нужно получить разрешение папы. Это, выходит, единственная загвоздка.

– Разумеется, он не упустит возможность, чтобы дочь погостила у герцогини.

– Видите ли… – Девина заметно колебалась. – Дело в том, что…

– Я необычная герцогиня, – закончила за нее Эмма.

И если уж на то пошло, Эшбери тоже не назовешь обычным герцогом. Он не появлялся на людях много лет, а теперь взял да женился на портнихе.

– Этот брак вызовет некоторое любопытство, – заметила Девина.

Любопытство. Очень мягко сказано. Точнее – сплетни.

Эмма знала, как злословят дамы друг о друге. В швейной мастерской они болтали в ее присутствии всякое.

– Но герцог, разумеется, обязан предъявить вас обществу, – сказала Девина. – И уж точно ему придется представить вас ко двору. Просто попросите его отвезти вас на бал, в оперу или на званый ужин.

Ха-ха. Действительно, Эмме стоит просто попросить. Чтобы он просто ответил «нет».

Ее план все больше усложнялся. Чтобы помочь Девине, Эмма должна немедленно забеременеть, а этому постоянно мешали: то судьба, то представитель семейства кошачьих. А может, убедить герцога подарить ей каникулы? Тогда она постарается стать респектабельной герцогиней в глазах светского общества, чтобы мистер Палмер разрешил дочери у нее погостить.

Все это казалось безнадежной затеей.

– Что, если отец вам не разрешит? – спросила Эмма.

– Наверное, тогда мне придется сбежать, – тихо сказала Девина. – Я единственный ребенок, и папа хочет, чтобы я вышла за какого-нибудь преуспевающего джентльмена, который потом унаследует наш семейный бизнес. Если погибнет моя репутация, погибнут и папины планы. Вы понимаете?

– Да. Я вас понимаю.

Эмма все прекрасно понимала. Ведь она тоже обожала своего отца. Но когда отец был ей особенно нужен, он встал на сторону приличий, но не собственной дочери, отказавшись ее поддержать.

Эмма не хотела, чтобы бедная девушка осталась в беде одна. Конечно, ее собственная ситуация была несколько другой, хотя не менее ужасной. До сих пор ее мучили жестокие воспоминания: одни проявлялись внешне, другие таились глубоко в душе. Боль навсегда останется в ее прошлом, ее ничем не вытравишь. И вот теперь у Эммы появилась возможность спасти будущее этой милой молодой женщины.

И она найдет способ, чего бы ей это ни стоило.

И лучшая стратегия в данный момент состояла в том, чтобы отправиться домой и завлечь – затащить силой, если понадобится, – своего супруга в постель.

– Ваша светлость, вы могли бы назвать себя неуклюжей? – спросила Мэри, когда перед обедом укладывала Эмме волосы.

– Нет, – ответила Эмма. – Не замечала за собой такого.

– Ах как жаль!

– Почему же?

– Ну, я тут подумала… Что, если бы вы споткнулись и герцогу пришлось вас подхватить? Это наверняка бы его поощрило. Еще можно пролить вино на платье, тогда ему придется сорвать с себя шейный платок, чтобы промокнуть вино. – Не успела Эмма ответить, как Мэри осенила новая счастливая мысль. – Вы могли бы даже подвернуть ногу, и ему бы пришлось взять вас на руки. Это так романтично!

– Я не собираюсь подворачивать ногу. Что ты выдумываешь?

– Вы считаете, не стоит и пробовать?

– Нет.

– Тогда мы придумаем что-нибудь другое. Я вот представила: вы бы забрались на чердак, а мистер Хан отправил бы на чердак герцога… А потом мы бы закрыли вас с герцогом на чердаке. Случайно.

– Мэри! Выбрось из головы свои фантазии. Герцог в меня не влюбится, даже если его закрыть на чердаке. Если честно, в данный момент он вообще очень зол на меня.

Или на ее кошку.

Вздохнув, Мэри воткнула последнюю шпильку в прическу хозяйки.

– Готово. Повернитесь, чтобы я могла на вас посмотреть.

Оглядев Эмму, Мэри схватила рукава ее платья, стянула их вниз, обнажая плечи, потом одернула корсаж так, что он едва прикрывал соски.

– Ну хоть что-то по крайней мере.

Когда Эмма вошла в столовую, обнаружилось, что герцога там нет и оценить ее глубокое декольте некому. Она прождала четверть часа – ничего.

Похоже, он разозлился на нее всерьез. Может быть, она не увидит его и ночью? Такими темпами они никогда не произведут на свет потомство.

Она собралась вернуться к себе, позвонить горничной, чтобы принесла поднос с обедом, и залечь в постель с каким-нибудь романом, однако, проходя по коридору, услышала, как ее тихо окликнули:

– Заходите сюда.

Эмма обернулась, заинтригованная. Герцог был в библиотеке, босиком, сидел по-турецки на ковре и смотрел в незажженный камин.

– Что вы делаете?

– Тише. – Он предостерегающе поднял ладонь. – Не делайте резких движений.

Эмма сняла туфельки, в одних чулках прошла по ковру и села рядом с герцогом. Спрятала ноги под юбки и тоже уставилась в пустой камин.

– Куда вы смотрите? – шепотом спросила она.

– Там ваша кошка. Чертовка прячется за каминной решеткой. Мы караулим друг друга.

Эмма заглянула в темный камин и действительно увидела пару горящих зеленых глаз, глядящих на нее из черных от сажи каминных недр.

– И давно вы тут сидите? – осведомилась девушка.

– Который теперь час?

– Половина восьмого.

– Значит, часа четыре.

– Четыре? А сколько еще собираетесь просидеть вот так?

Он стиснул зубы и сердито кивнул в сторону камина.

– Сколько потребуется.

Эмма увидела, что под боком у него стоит пустой сундук. Два толстых кожаных ремня с пряжками лежали наготове рядом с сундуком.

Она ахнула:

– Вы собираетесь запереть Штанину в сундуке?

– Да, на одну ночь. Похоже, она умеет открывать двери.

– Без пищи? Без воды?

– Я проделал дырки, чтобы она могла дышать. И поверьте, пусть скажет спасибо хотя бы за это.

– Но почему?

– А разве не понятно? – Впервые с той минуты, как Эмма вошла в библиотеку, он бросил на нее косой взгляд. – Потому что я намерен сегодня же сделать вам ребенка или предпринять к этому самую серьезную попытку. И на этот раз нам никто не помешает.

Отвернувшись от жены, он снова уставился в камин.

Эмма прикусила губу. Покраснев от шеи до корней волос, она старалась тем не менее сохранять невозмутимый вид.

– Вы действительно так ужасно пострадали вчера? И сердитесь на меня?

– Не знаю, смогу ли я когда-нибудь вас простить, – сухо ответил герцог. – У меня будет новый шрам.

Она подумала немного и рассмеялась. И Эш улыбнулся уголком рта, довольный, что сумел развеселить Эмму. Эмма тоже радовалась. Оказывается, герцог умел очаровательно шутить, когда не язвил, подбирая острые точно бритва слова.

– Я сейчас вернусь, – сказала Эмма, вскакивая.