Ирена Гарда - Первая женщина на русском престоле. Царевна Софья против Петра-«антихриста»

Заметив отвращение, которое царевна не посчитала скрыть, он осклабился:

— Не вороти нос, Софья Алексеевна. Нам теперь часто встречаться придется, так что не обессудь, если твоя комната провоняет чесноком, гы-гы!

Софья передернула плечами в тихой надежде, что князь-кесарь наконец уйдет, но он задержался на пороге:

— Кир-Иоаким плох, — сообщил он доверительным тоном, точно они перед этим не признавались друг другу в своей ненависти. — Помолись за него, царевна.

Со смертью Иоакима не осталось почти никого из главных действующих лиц этой трагедии, кто стоял у одра царя Федора. Однако все это еще не было концом эпохи Милославских. Затаившись как кошка, Софья ждала, когда Петр оступится, чтобы дать ему последний бой. Жизнь сделала ей шах, но ведь это еще не конец партии?

Теперь из письма в письмо она просила Марфу рассказывать ей обо всех новостях, случавшихся во дворце, но их было мало. Царь уехал за границу, стрельцы распиханы по дальним гарнизонам. Но в воздухе снова повисло ожидание грозы, которое она уже не раз ощущала в своей жизни. Что ж, остается только ждать и не пропустить момент, когда Фортуна еще повернется к ней лицом, и она постарается не пропустить этот момент.

Мало кому судьба дает второй шанс. Софье она его дала. В апреле 1698 года четыре полка стрельцов, стоявших на литовской границе, оставили, выражаясь военным языком, место своей дислокации, и двинулись на Москву. Стрельцов можно было понять: во все время существования стрелецких полков их «базой» была Москва, ее тихие слободы, где в свободное от несения караулов время можно было заниматься торговлей или ремеслами. Кроме того, стрельцы были царской гвардией, а гвардия, как известно, всегда имеет много льгот. Теперь же, ненавидимые Петром, стрельцы были вынуждены нести службу на рубежах Московского царства, вдали от своих домов и семей. Получая весточки из дому, где жены жаловались на отсутствие мужских рук, запустение хозяйства и холодную постель, они все больше приходили в недовольство от существующего положения дел. Им что, всю жизнь болтаться по плоским, как стол, степям, где нет ни единого деревца, или мокнуть в непроходимых болотах? Где справедливость в этом мире?

Тут-то стрельцы вспомнили еще об одной гвардейской «привилегии», а именно — праве делать и свергать королей, которую гвардейцы присвоили себе еще во времена Древнего Рима, когда преторианцы меняли императоров как перчатки, опускаясь до торговли императорским венцом. Вряд ли, конечно, стрельцы слышали о римском претории, но память о 1682 годе еще не успела превратиться в их душах в предание старины глубокой.

Если у них уже раз получилось посадить на трон Петра, потом добавить к нему Ивана, а затем, загнав их за Можай, утвердить правительницей Софью, то почему бы не попробовать повторить этот номер «на бис», тем более что вышла задержка с «кормовыми деньгами», а на голодное брюхо воевать совсем уже не хочется.

Обсудив на круге сложившееся положение дел, стрельцы решили идти домой, то есть на Москву, а перед этим послать в столицу несколько десятков челобитчиков к царевне Софье. Благополучно добравшись до столицы, выборные «растворились» в слободах и начали искать случая передать Софье свою просьбу идти на царство. Однако здесь вышла заминка: ворота Новодевичьего монастыря оказались на запоре, а его стены охраняли преображенцы и семеновцы, давние враги стрельцов.

Пришлось действовать через царевну Марфу, которая, перекрестившись, трясущимися руками положила на дно корзинки стрелецкую челобитную, заложив ее кучей гостинцев. Остается только удивляться, как злобный монстр Ромодановский не насторожился бесконечными хождениями туда-сюда прислуги и не пожелал ни разу интереса ради посмотреть, что за вкусности передаются опальной царевне в таком количестве.

Но так, или иначе, стрелецкое послание попало в руки царевны. Вот он, второй шанс, возможность вернуться на трон и отомстить за Федю с Василием Васильевичем, Неплюева и Касогова и других соратников отца и брата, казненных или сосланных Петром! Глаза царевны, сиявшие много лет тихим монастырским светом лампад, загорелись огнем. Она не думала ни минуты. Да, конечно да, она сядет на престол, если появится такая возможность. И ситуация сложилась лучше не придумаешь: Петра нет в стране, говорят, где-то там чего-то строгает, или кует, или еще какой работой занимается, недостойной царского сана. В государстве такое мздоимство, воровство и разбой, что население волком воет, а он в Голландии кораблики строит, «волчонок» проклятый! С обратной корзинкой поехало согласие Софьи на царство. Царевна словно пробудилась ото сна: вместо закованной в ледяной панцирь пленницы появилась энергичная правительница, готовая биться за трон. Каждый день она ждала с нетерпением писем от сестры, часами глядя на открывающееся перед окнами Девичье поле.

Марфа тоже была готова во всем поддержать сестру, оказывая гостеприимство гонцам, которые привозили ей стрелецкие письма и забирали ее ответы. Правда, она поостереглась отдавать выборным стрельцам подлинные письма Софьи, которые поторопилась сжечь, и сказала только на словах, что негоже делить шкуру неубитого медведя. Вот придете в Москву, тогда и поговорим, но вообще Софья зла за прошлое предательство на них не держит и готова принять из их рук царский венец, который носили ее брат Федор и отец Алексей Михайлович, цари добрые и справедливые.

Стрельцы немного поупрямились, что, мол, чего же ради они будут рисковать своими шкурами, коли царевна не хочет дать им свое письменное согласие, но потом согласились и отправились назад, в свои полки.

Для царевен начались тревожные дни. Почти ежедневно служанки с корзинками всякой снеди бегали туда-сюда под носом у страшного князя-кесаря, как приказал величать его уехавший царь.

По Москве меж тем поползли слухи, что царь — это не царь, а сын покойной царицы и патриарха Иоакима, а может, и не патриарха, а вообще одного из ее братьев. Особо одаренные фантазией обыватели договорились до того, что немцы царя подменили, а настоящего убили. Одним словом, царь не настоящий, и бей немцев!

Между тем челобитчики вернулись в свои полки и зачитали перед сослуживцами воззвание Софьи идти на Москву и звать ее на царство. Возможно, такое письмо действительно существовало, но не похоже, чтобы мудрая Софья, зная стрелецкое непостоянство, стала давать им документы, которые могли бы оказаться ее смертным приговором. Если уж Петр казнил своего сына, родную кровь, то расправиться с ненавистной сестрой ему было бы только в радость. Похоже, что выборные просто пересказали стрельцам все, что говорила Марфа. Но и этого оказалось достаточно.