Петра Шир - Пламя и шелк [litres]

– И что такого ты могла бы мне предложить, чтобы я изменил свое мнение?

Его насмешливый тон обидел ее, но она не подала виду.

– Я совсем не хочу, чтобы ты менял свое мнение. Я не выдам имя той женщины, и ты не должен делать этого.

– Не должен? – Наконец-то он начал воспринимать ее всерьез. Он развернулся к ней и скрестил руки на груди.

– Да, я… – Она спешно огляделась. Ее сердце колотилось слишком быстро, ей стало страшно от своего собственного куража. Не осмеливаясь смотреть ему в глаза, она пристально рассматривала нары, на которых в ногах лежала стопка льняных полотенец и одежды. Кто-то, видимо, принес ему вещи на смену. – Есть еще один способ вытащить тебя отсюда.

Лукас покачал головой.

– Если бы был хоть один, он бы уже пришел мне в голову.

– Ты мог бы сказать… – Она тяжело сглотнула. – Ты мог бы им сказать, что это я была с тобой в тот вечер на старом кирпичном заводе. – Теперь, когда эти слова были произнесены, ее сердце билось быстрее, и кровь шумела в ушах.

На мгновение Лукас уставился на нее озадаченно, затем схватил ее за плечи и сердито потряс.

– Ты сошла с ума?

Она хотела отступить, но он придержал ее. Его пальцы сильно впились в ее плечи.

– Это очень просто. Ты рассказываешь им, что мы там были вместе, и я скажу то же самое. И ничего… ну, ты понимаешь, там не было. – Вдобавок ко всему, девушка еще и покраснела, она чувствовала, как горят ее щеки. – Мы просто были там, чтобы…

– Ты хочешь поставить на кон свою репутацию, чтобы помочь мне? – Его голос практически срывался от гнева.

– Не будет ничего страшного. Отец придет в бешенство, и люди в городе посплетничают немного…

– Немного посплетничают? Да они свои глотки разорвут, обсуждая тебя. А когда холостяцкое братство об этом узнает, они устроят охоту на тебя и опозорят на весь город.

– Все равно, это лучше, чем ты сгниешь в тюрьме.

– Ты говоришь глупости, Мадлен. – Он резко развернулся и стал ходить взад-вперед по камере. – И я не допущу этого, ни при каком раскладе, ты меня поняла?

– Но это помогло бы тебе. А люди со временем успокоятся.

– Нет, не в таких случаях. Мадлен, это безумие, слышишь меня? – Лукас остановился прямо перед ней и снова схватил ее за плечи. – Не смей даже думать о чем-то подобном. Ты не представляешь, что такая ложь будет значить для тебя и для твоей семьи. Замечательно, что ты хочешь мне помочь, но не таким образом. – Он еще сильнее сжал ее плечи. – Не так, ты меня поняла?

Она молча смотрела вниз.

– Ты вообще о чем думала? Ты представляешь, как отреагирует фон Вердт?

– Он бы понял это. Если бы я ему все объяснила…

– Нет, Мадлен, он бы не понял. О господи, да если бы ты была моей девушкой, я бы в своих мыслях сошел с ума, надумай ты жертвовать своей репутацией из-за другого мужчины. А что будет с его семьей? Даже если допустить, что он простил бы тебе твою дурость, его родителям не осталось бы ничего другого, кроме как отвергнуть тебя.

– Нет, фон Вердты не такие. – Мадлен сжала ладони в кулаки. Даже ей были понятны все противоречия в ее доводах. Потому что Лукас прав. Естественно, он прав. Ее идея была слишком опасной. Но… но, она была единственной из того, что Мадлен могла предложить. – Наверное, мне лучше уйти.

– Да, уходи. – Лукас наконец отпустил ее плечи и отошел назад к окну. По его высоко поднятым плечам она видела, насколько напряженным и взволнованным он был. – Почему ты это делаешь, Мадлен? Ты не должна даже думать о том, что со мной будет.

Ей снова пришлось бороться с болью, его слова жалили ее, как горячие иголки.

– Ты мой друг, Лукас. Ты не заслужил отправляться в тюрьму за то, чего не совершал. И никто такого не заслуживает.

– Разрушение твоей репутации никак не поможет созданию хорошего мнения обо мне.

– Я не знаю, как еще могу помочь тебе.

– Никак, это не твоя задача. – Помрачнев лицом, он снова повернулся к ней. – Я должен выяснить, почему Вероника Клетцген указала на меня. Кто-то же подтолкнул ее к этому.

– Ее больше нет в городе.

– Что? – Ошеломленный, он поднял голову.

– Она покинула город, чтобы избежать позора, говорит ее отец. Она, вероятно, у родственников.

– Конечно-конечно, из-за стыда. – Он не сводил с нее глаз. – Из-за того позора, который ты хочешь навлечь на себя.

– Это же совсем другое. – Мадлен испуганно качала головой. – Она утверждала, что ты ее… – Девушка не могла выговорить эти слова. – Мы бы сказали, что мы только… Ну ладно, хорошо. – Она сильно сжала губы, встретив его гневный взгляд. – И то, что она уехала к родственникам, скорее всего, тоже ложь. Георг, брат Эмилии Ляйнен, стал случайным свидетелем того, как Вероника накануне ночью уезжала на доверху нагруженной повозке. И брат Эмилии никогда до этого не видел мужчину, который был с ней.

– Как он выглядел?

Мадлен пожала плечами.

– Не знаю. Я могла бы спросить Георга, рассмотрел ли он что-то еще.

– Таким образом, они разрешили Веронике не выступать на суде.

– Нет. – Мадлен сделала еще один шаг к нему. – Отец говорит, что она дала показания письменно под протокол и при этом все время горько плакала.

– За всем этим есть что-то – или кто-то. Проклятье, а я не могу ничего сделать, кроме как сидеть здесь и таращить глаза в потолок – В бешенстве Лукас ударил кулаком о каменную стену. – Я должен отсюда выбраться. Я должен… – Он сделал паузу и долго молча рассматривал Мадлен.

Под его странным оценивающим взглядом девушке стало совсем дурно.

– Что? У тебя есть идеи?

– Присядь. – Он указал на койку и затем произнес запоздалое «пожалуйста».

Она не очень охотно отреагировала на его просьбу, однако испугалась, когда он сел совсем близко к ней и положил руку ей на плечи. Сердце застучало очень быстро, ей стало жарко. Она непроизвольно схватила складку на юбке и переминала ее между пальцами.

– Послушай, Мадлен. – Его голос стал неожиданно тихим, мягким и низким, и у нее побежали мурашки по спине. – Я должен вырваться отсюда. Только так я смогу провести расследование и выяснить, кто прячется за всей этой интригой против меня.

– Интригой? – взволнованно переспросила она.

– Не важно, как ты это назовешь, но кто-то разработал этот коварный план. Если я хочу выяснить, кто и почему, мне надо выбраться отсюда. – Он многозначительно помолчал. – Ты можешь мне помочь в этом, Мадлен.

Она чуть не поперхнулась.

– Как?

Он снова помолчал, что-то обдумывая, затем кивнул, как будто принял для себя решение.

– Через три дня, в субботу, будет проводиться большой майский аукцион девушек.

Пораженная, она подняла голову.

– Аукцион? Что общего он имеет с судебным процессом? Ведь суд должен состояться только на следующей неделе.

– По счастливому совпадению. Поэтому у меня остается немного времени.