Петра Шир - Пламя и шелк [litres]

Сбитая с толку, она наморщила лоб.

– Для чего?

На его губах промелькнула кривая улыбка.

– На майском аукционе полгорода будет веселиться, так ведь? А те, кто в нем не участвуют, помогают готовиться к большим майским празднествам. Люди будут либо на рыночной площади, либо в церкви, либо же в «Золотой кружке». Никто не уследит, если кто-то проскользнет сюда, украдет у охранника ключ и откроет дверь моей камеры.

– Лукас! – Ошеломленная, она уставилась на него, однако сразу понизила голос, когда он бережно приложил указательный палец к ее губам. – Ты хочешь сбежать из тюрьмы? – Жара мгновенно сменилась ледяным ознобом. – Они тогда никогда не поверят, что ты невиновен.

– Не поверят, так или иначе. Но если я буду свободным, то смогу найти Веронику и сам ее допросить. – Мрачная улыбка превратилась в решительно-злобный оскал. – Я вытащу из нее, кто ее спровоцировал обвинить меня.

– Но ты же не знаешь, где она сейчас находится.

– И это я выясню, поверь мне, Мадлен. – Его голос был настолько жестким, а выражение лица таким мрачным, что у нее по позвоночнику снова прокатилась волна холодной дрожи.

Лукас притянул ее еще ближе к себе, не снимая руку с плеч.

– Пожалуйста, Мадлен, только так я смогу доказать, что меня подставили.

Чувствуя себя неловко, Мадлен продолжала одергивать свою юбку.

– Я не знаю, Лукас. Это опасно. Я же не могу просто…

– Почему не можешь? – перебил он ее. – Только что ты хотела бросить на чашу весов свое доброе имя лишь для того, чтобы мне помочь. В сравнении с этим мое предложение намного безопаснее. По крайней мере, если ты не позволишь им себя поймать.

– Я не знаю, как справиться с этим. – Не в силах найти в своей голове хоть одну здравую мысль, когда он сидит так близко, она нервно кусала губы. – Как я украду ключ у стражника?

– Это совсем не так сложно. Слушай. – Мимоходом он убрал с ее лица прядь волос, что снова ускорило ее пульс. – «Золотая кружка» недалеко отсюда, так ведь?

– Всего шестьдесят или семьдесят шагов, – подтвердила она.

– Вот видишь. Тебе будет совсем просто, извинившись, выйти на минуточку, прибежать сюда и открыть мне дверь.

– Но… – она хотела его перебить, однако Лукас покачал головой.

– Ты еще помнишь, что я когда-то учил тебя, как можно незаметно проскользнуть мимо пастора в ризницу, чтобы он тебя не заметил?

Совсем сбитая с толку, она наморщила лоб.

– Так я тогда была совсем ребенком.

– Но ты же вспомнила.

– Еще бы, конечно.

– Ты еще не забыла, как нужно ходить тихонечко? Это тебе точно понадобится. Также нужно придумать историю.

– Что еще за историю? – Она постепенно теряла нить разговора.

Лукас легонько сжал ее плечи.

– Все равно какую. Главное, чтобы она выглядела правдоподобной. – Несколькими словами он обрисовал ей то, что она должна будет сделать.

Мадлен смотрела на него одновременно и с восхищением, и тревогой.

– Это… Если меня поймают, меня тоже посадят в тюрьму.

– Я сомневаюсь в этом, но… – Он помедлил, затем заговорил очень серьезно. – Да, Мадлен, я знаю, что это большой риск. Но ты единственная… – Он замолчал, а затем неожиданно поднял руку и нежно приложил ее к щеке Мадлен. – Ты единственная, кому я доверяю.

Смущенная и в то же время взволнованная тем, как горела ее щека под ладонью Лукаса, она смотрела вниз на свои колени и ничего не отвечала.

Оба надолго замолчали, а затем она почувствовала, как он нежно провел большим пальцем по ее скулам.

– Мадлен, ты мне поможешь?

Пересиливая себя, она подняла свои глаза и тут же уперлась в его, смотревшие на нее с уверенностью и надеждой.

– Я не знаю…

Он перестал гладить ее щеку и очень медленно приблизил свое лицо так близко, что она кожей ощущала его дыхание.

– Мы же друзья, правда? – не проговорил, скорее, мягко прошелестел он ей в ушко.

Мадлен тяжело сглотнула.

– Да. – Она едва могла говорить. – Конечно, мы друзья.

– Тогда помоги мне, пожалуйста. Как иначе мне смыть позор с моего имени?

Его губы приблизились еще больше, пока не коснулись уголка ее рта. Тут он остановился.

– Пожалуйста, Мадлен.

В ее животе начался такой зуд, как будто она проглотила полчище муравьев, а сердце застучало так сильно, что закружилась голова. Не в состоянии двинуться, она закрыла глаза и невольно задержала дыхание.

– Пожалуйста, – повторил он шепотом – а затем внезапно отпустил ее.

В замешательстве Мадлен открыла глаза. Лукас все еще сидел на нарах, только чуть отодвинувшись, и смотрел на нее в ожидании ответа. Теперь, получив возможность дышать, она сделала глубокий вдох и тут же громко выдохнула.

– Ты действительно хочешь сам отправиться на поиски правды?

– А кто больше меня заинтересован в том, чтобы докопаться до истины?

– А потом ты вернешься и расскажешь присяжным, как все действительно было?

– Они об этом узнают. – Грозные нотки снова вернулись в его голос.

Мадлен резко поднялась, подошла к двери и позвала старого Айка.

– Я не могу тебе обещать, что это получится. Если я не сумею проскользнуть или добраться до ключей…

– У тебя все получится, Мадлен. – Теперь горячая дрожь пробежала по ее спине уже от его улыбки. – Я в этом абсолютно уверен.

Лукас остановился на некотором расстоянии от дома семьи Тыненов, спрятавшись за старой липой. Он понимал, что ведет себя как идиот. Сегодня вечером ему не удастся поговорить с Мадлен. Можно было бы бросить камешек в ее окно, но это выглядело бы слишком по-детски, да и небезопасно. Особенно, если его кто-то застанет за этим. Пожалуй, разумнее было обратить внимание на фон Вердта и как-то выяснить, что же все-таки он тайком делал после обеда в доме Тыненов.

Под аккомпанемент своих размышлений Лукасу довелось понаблюдать еще и за сценой трогательного прощания фон Вердта и Мадлен, чей трепетный поцелуй прервал хозяин дома. Тот вышел на порог в сопровождении супруги, которая, как встревоженная наседка, сразу же закудахтала вокруг Мадлен и Петера. Ее громкие эмоциональные реплики долетали и до Лукаса. Несмотря на столь поздний час, она приглашала фон Вердта зайти вместе с ними в дом, однако тот вежливо отклонил приглашение и направился домой.

Кученхайм, оставаясь за деревом, проводил его глазами. Дверь за Тыненами закрылась, вокруг воцарилась абсолютная тишина. К черту. Сегодня он больше ничего делать не будет. Лучше всего пойти домой зализывать раны и все обдумать еще раз.

Он только хотел покинуть свое укрытие, как заметил, что фон Вердт развернулся и идет по направлению к нему. Лукас мгновенно спрятался за дерево, а Петер быстрым шагом прошел мимо него, ничего не заметив.