Петра Шир - Пламя и шелк [litres]

– Тем не менее ты будешь таким же предателем, как и фон Вердт, если не доложишь о нем. Я боюсь за тебя! – Она остановилась, вздохнула. – Это из-за нее, не так ли? Из-за Мадлен. Ты не хочешь отнять у нее жениха.

– Как бы я смог тогда смотреть ей в глаза? – Он снова потер лицо.

– А ты вообще собираешься на нее смотреть?

Его рука замерла посередине лица.

– Что вы имеете в виду?

Серьезное выражение лица его матери смягчилось.

– Уже больше шести недель ты избегаешь ее – и она тебя тоже. Я полагаю, между вами что-то случилось.

– Разве вы не рады, что я держусь от нее подальше, как еще совсем недавно вы того от меня требовали?

– Нет, – мать печально покачала головой. – Я не могу радоваться тому, что делает моего сына несчастным. Лукас, я ничего не имею против Мадлен Тынен. Наоборот, она привлекательная, умная и, ко всему этому, очень красивая девушка. Очень толковая в торговых делах. Но, мой дорогой мальчик, она помолвлена, и этого никто не отменял. Пока она сама не решит разорвать эту помолвку, ты должен считаться с этим. – Помолчав, она продолжила. – Мне казалось, ты хотел подтолкнуть ее к этому. Она что, дала тебе от ворот поворот?

– Как тебе сказать… – Лукас без сил откинулся на спинку стула и на короткое время запрокинул голову назад вниз.

Мать озабочено наклонилась к нему.

– Что такого произошло, что тебя так обескураживает?

Сын молчал. Долго. Есть вещи, о которых не говорят со своей матерью. Наконец он неохотно снова выпрямился.

– Скажем так: случилось то, что сделало ее отказ фон Вердту практически невероятным.

– Ага. – Мать призадумалась над его словами, затем тяжело вздохнула. – Ох… – Она поняла, что он имел в виду. Хедвиг протянула руку к нему, затем сразу же отдернула. – Ты думаешь, что теперь невозможно, чтобы она стала твоею?

Он пожал плечами.

– Я не знаю, мать.

– Хорошо. – Она встала, обошла вокруг стола и положила руку ему на плечо. – Как я понимаю, ты должен прояснить все в самое ближайшее время, не так ли?

Он удивленно поднял голову.

– Действительно?

– Да, Лукас, потому что нет ничего хуже, чем жить в неопределенности. – Слабое подобие улыбки вернулось на ее губы. – Всемогущий Бог знает, что этому дому нужна еще одна душа, хорошо разбирающаяся в торговле. – Выражение ее лица снова стало серьезным. – Она еще ничего не знает о предательстве, которое совершил фон Вердт? Когда ты ей об этом расскажешь?

Он пожал плечами.

– Скоро, потому что дело может принять такой оборот, что мне понадобится ее помощь. Мне не хочется втягивать ее, но я боюсь, что этого не избежать. В случае, если фон Вердт откажется признать содеянное им, она будет единственной, кто сможет его вразумить.

– Ты действительно думаешь, что он может отказаться? Даже если ему будет грозить смерть?

– Я не знаю. – Лукас мрачно смотрел прямо перед собой. – Я надеюсь, он проявит благоразумие, хотя бы ради Мадлен.

– Будь с ней понежнее, когда станешь говорить ей это. Я имела в виду фон Вердта. – Она еще раз сжала его плечо и вышла из конторы, не проронив больше ни слова.

Расстроенный Лукас смотрел вслед матери. Конечно, она права. Ничего не делать и оставаться в неведении – плохая идея. Ситуация, в которой он оказался, к сожалению, слишком неоднозначна. Одно было ясно: нужно поговорить с Мадлен. Поэтому он спрятал неоконченное письмо в надежное место, схватил с полки пару документов и отправился в сторону дома Тыненов.

Мадлен скрупулезно записала в книгу последние данные по продажам тканей, а затем пошла в склад проверить, все ли там в порядке. Сегодня в конторе она работала одна, потому что отец с Вильгельми уехали в Кельн. Утром они получили сообщение, что давно ожидаемые торговые суда с юга уже стали на якорь в Кельне. И теперь товарами, доставленными на этих судах, согласно закону о продажах будут в течение двух недель торговать на рынках этого города. Поэтому отец решил немедленно отправиться в путь вместе со своим помощником, чтобы постараться оформить ряд сделок.

Сегодня было сразу несколько иногородних клиентов. Они хотя и обеспечили отличную дневную выручку, однако привезли с собой тревожные слухи об императорских и голландских войсках, с разных сторон все ближе подходивших к Райнбаху. По слухам, кто-то из Куркельнского или Мюнстерского полка сотрудничал с Вильгельмом Оранским. Мадлен задавалась вопросом, знают ли Лукас и Петер об этих разговорах, которые, если они распространятся дальше, наверняка усложнят их расследование.

Она уже несколько недель не видела Лукаса, поэтому была не в курсе, как далеко тот продвинулся в своих поисках. А Петер сейчас был настолько занят ремонтом их дома, что вряд ли у него оставалось время, чтобы интересоваться еще и расследованием. Кроме всего прочего, он не знал, что Лукас посвятил ее во все подробности.

Ее отношение к Петеру изменилось с того памятного вечера, даже если они оба старались этого не показывать. Хотя с тех пор жених и невеста больше не были близки физически, в общении между собой они стали интимнее, лучше познавшими друг друга. Мадлен не нашла другого описания для этого странного состояния. Петер повел себя на диво тепло по отношению к ней, окутывал ласками, стоило им хотя бы на миг остаться с глазу на глаз. Казалось, она стала ему еще милее, еще дороже. Мадлен причисляла себя к тем счастливицам, кому повезло иметь рядом такого мужчину.

В хорошем настроении она напевала про себя веселую песенку, тщательно раскладывая по местам остатки тканей, окантовку, шнуры, ленты и другие товары, которые она демонстрировала своим клиентам.

– Если бы знал, что меня здесь встретят с песнями, я бы уже давно пришел.

– Ради бога! – От неожиданности Мадлен чуть не уронила на пол рулон окантовки, который держала в руках. Она резко повернулась и увидела Лукаса, который, тихо улыбаясь, стоял на пороге, прислонившись к дверному косяку и, видимо, уже какое-то время наблюдал за ней.

– Что ты здесь делаешь? – Ее сердце дико колотилось в груди. – И почему ты подкрадываешься?

– Я не подкрадывался. Ты меня просто не заметила, потому что, похоже, твои мысли где-то далеко. – Он сделал паузу. – В самом приятном месте, я полагаю.

– Да, я как раз… – Она замолчала на полуслове. – Тебя это совсем не касается.

Улыбка исчезла с его лица.

– Сегодня ты такая колючая. И чем я это заслужил?

Мадлен нахмурилась, желая только одного – чтобы ее пульс вернулся в норму.

– Я просто думаю, что нам стоит выбрать для общения деловой тон. Ведь мы же деловые партнеры, так ведь?

– И больше не друзья?

Она раздраженно поморщилась.

– Конечно, друзья, но будет лучше, если пока мы ограничимся только деловыми вопросами.