Петра Шир - Пламя и шелк [litres]

– Может быть, так оно и есть, – ответила она тихо, к тому же ее голос слегка дрожал. Однако Мадлен пока не решалась смотреть Лукасу в глаза, лишь прижалась щекой к его груди. – Но… – Она лихорадочно подыскивала слова, чтобы выразить свои ощущения. И в этот раз язык снова опередил голову. – Я уже тогда тебя любила. Как друга, считала я всегда, поскольку была уверена, что мы с Петером когда-нибудь поженимся. Так думали многие вокруг, и я воспринимала это само собой разумеющимся. Только… – Она почувствовала, как загорелись ее щеки, и смущенно замолчала.

– Что? – В этот раз он не пытался настаивать, чтобы она смотрела ему в глаза, понимая, что девушка пока не готова к этому.

Мадлен старалась подавить нарастающую нервозность.

– Просто все дело в том, что в присутствии Петера я никогда не ощущала ничего того, что чувствую рядом с тобой. Когда ты, – она снова сглотнула, – приближаешься ко мне, во мне все сходит с ума. Это пугало меня – и до сих пор пугает. Но так должно быть, когда ты рядом с мужчиной, с которым ты вместе, с которым помолвлена. С Петером… – Она снова запнулась. Ее глаза начали гореть от подступающих слез. – Я люблю его, правда, всем сердцем.

Пальцы Лукаса снова заскользили по ее волосам.

– Но не так.

Она подавила всхлип.

– Нет, не так.

– Это не твоя вина, Мадлен. С чувствами не получается играть, быть с ними нечестными. – Он снова прикоснулся губами к ее макушке. – Без них тоже невозможно. Мне это стало ясно за те пять лет, которые я провел не здесь. А еще намного больше в тот день, когда я снова вернулся сюда.

– И что мне теперь делать? – Девушка в отчаянии прижалась лицом к его груди, она хотела перестать плакать, но слезы продолжали течь по ее щекам.

– Я не могу принять решение за тебя. Тебе стоит делать то, что считаешь нужным, как велит твое сердце.

– Но мне нужно быть разумной и делать то, что справедливо. Я добровольно ответила согласием на предложение о помолвке – от всей души. – Она снова приглушенно всхлипнула. – По крайней мере, я так думала. А потом вдруг снова вынырнул ты и…

– И все разрушил? – Его голос прозвучал хрипло.

– Да. Нет. Нет! – Она немного приподняла голову, чтобы иметь возможность взглянуть на него. – Просто все сразу вернулось. Я думала, что это пройдет. Но так не случилось. Все становилось только хуже, и теперь… – Ее голос прервался, она замолчала. – Сейчас я больше ничего не знаю.

– Я пообещал фон Вердту, что буду держаться от тебя в стороне. Он хороший человек, Мадлен, и он любит тебя. Он может предложить тебе намного больше, как минимум с материальной точки зрения. Не буду утверждать, что я во всем с ним согласен, особенно что касается тебя и твоей роли в качестве его жены; но так ужасно, как я поступил с тобой пять лет тому назад, он бы никогда не поступил.

Мадлен мало-помалу успокаивалась.

– Так ты меня уговариваешь выйти за него замуж?

Он горько рассмеялся.

– Нет. Нет, Мадлен, как я могу делать это? Я перечисляю тебе его преимущества из чистого самобичевания. И хотя я мог бы тебе сказать, чего мне действительно хочется, о чем мечтаю, но тем самым нарушил бы слово, данное фон Вердту.

– Но… – Она в замешательстве отстранилась от него. – Но вы же не можете решать мою судьбу между собой.

– Нет, мы не можем этого сделать. Ты должна принять решение.

– Как же это все непросто. – Мадлен закрыла лицо руками, потому что вдруг застеснялась. – Я не хотела… Я… Я думала, что если это сделаю, так будет лучше, так, как все ожидали. Так, как я ожидала этого. – Она медленно опустила руки. – Я… недавно… с ним… ты знаешь уже. – Она подумала, что он отвернется от нее в ужасе или даже отвращении, однако он остался абсолютно спокойным и неотрывно смотрел на нее. Она сглотнула. – Ты знал это.

Лукас кивнул.

– Честно говоря, я не думал, что вы будете так долго тянуть с этим. Я бы на его месте…

Она испуганно подняла голову, встретилась в свете луны с его взглядом и почувствовала странное тянущее ощущение в желудке.

– Ты на его месте?…

– Я бы не смог терпеть так долго.

В крайнем смущении она отвела взгляд, затем развернулась и просто пошла дальше по улице. Лукас быстро догнал ее, однако тоже молчал и, казалось, ждал, не скажет ли она еще что-либо. Она прочистила горло.

– Я хотела, чтобы это было необыкновенно, как это должно быть. Я думала, если я это с ним сделаю, мы станем намного ближе.

– Так и должно быть. – Лукас прокашлялся. – Я так полагаю, по крайней мере. Мой опыт в этой сфере не распространяется на… – Он сделал паузу. – Мне не нужно перед тобой притворяться. Ни одну из женщин, с которыми я был близок, я не любил. По крайней мере, не так.

– Но достаточно, чтобы защищать ее ценой своей жизни и чести. – Мадлен немного помедлила, затем нащупала его руку, не глядя на него. Он протянул ей свою руку; их пальцы снова переплелись. Какое-то время они шли молча рядом друг с другом вдоль по главной улице, затем узким переулком, затем еще раз свернули. И остановились перед Базельской башней. За дверью и в сторожке над Новыми воротами горел свет, однако стражника не было видно на улице в такую холодную погоду.

Они молча смотрели какое-то время на тюремную башню. Лукас легонько сжал руку Мадлен.

– Я был такой свиньей. Просто использовал тебя… Я догадывался, что у тебя есть какие-то чувства ко мне, но мне было все равно. Или… – Он покачал головой. – Нет, мне не было все равно, но я себя убедил в этом, потому что, если бы застенчивая молодая девушка с прекрасными каштановыми волосами и умными карими глазами – к тому же дочь одного из самых богатых торговцев тканями во всей округе – отняла мое сердце, я бы сошел с ума.

– Почему?

Он сухо рассмеялся.

– От страха, конечно. Я был балбесом, известным во всем городе шельмецом и бездельником. И цена мне была меньше, чем грязи под твоими ногтями.

– Отец всегда симпатизировал тебе.

– Может быть, но делать из этого вывод, что мне будет позволено быть с тобой рядом, это уже перебор, не находишь? Кроме того, я тогда не смог оценить, что для меня сделали твой отец и мой дядя. Я был молод, зол, обижен. Господи, я до сих пор не знаю, кто стоит за обвинением против меня. Когда я таки нашел дом Вероники в Кобленце, ее там уже не было. Туда вселилась другая семья, и они знали только, что прежние жильцы съехали в Регенсбург.

– И там ты их тоже не нашел? – Мадлен не могла оторвать взгляд от башни. Слишком о многом напоминала она ей.

– Они туда не доехали, это была уловка. Кто знает, куда они с мужем отправились. Так я остался ни с чем, зализывал свои раны, нанялся в Мюнстерский полк. О том, что твой отец и мой дядя смогли аннулировать обвинение против меня и даже добились, чтобы его вычеркнули из судебной книги учета, я узнал от моей матери. Только она одна знала, где я тогда был.