Софи Барнс - Герцог из ее грез [litres]

– Ну что ж… – протянул мистер Бертон, когда они оказались у выхода из Гайд-парка.

Он вопросительно уставился на леди Амелию, лишь мельком взглянув на Томаса.

Девушка улыбнулась. Она тоже смотрела на Томаса, как будто ожидая, что он удалится. Герцог же уходить не собирался и смотрел на них, как будто совершенно не понимал, на что они намекают.

В конце концов мистер Бертон поинтересовался:

– Мадам, мне проводить вас до Хантли-хауса?

Амелия помедлила с ответом.

– В этом нет необходимости, – вмешался Томас.

У мистера Бертона округлились глаза. Он нахмурился, но тут же отступил.

Что бы этот джентльмен ни увидел в глазах Томаса, он решил ретироваться: отвесил грациозный поклон и поспешил откланяться. Прощаясь с леди Амелией, мистер Бертон коснулся шляпы:

– Прогулка доставила мне истинное наслаждение. С нетерпением жду нашей следующей встречи. – Он опять встретился взглядом с Томасом, и его радость как ветром сдуло. – Удачного дня, ваша светлость.

– Удачного дня, мистер Бертон.

Когда Бертон поспешно удалился прочь, как будто хотел поскорее избавиться от их компании, Томас повернулся к леди Амелии и наткнулся на ее сердитый взгляд.

– Что это было?

– Что вы имеете в виду? – с невинным видом поинтересовался герцог.

Она уперла руки в бока – поза, совершенно не подобающая леди.

Ее лицо помрачнело, и это не сулило ничего хорошего, как и прежде в тех случаях, когда она была зла на него. И как и в прошлый раз, это зрелище невероятно возбудило герцога. Ему оставалось только молить Господа о том, чтобы Амелия не заметила состояния, в которое погружал его ее разгневанный взгляд.

– Не изображайте из себя невинность, Ковентри. Вы были враждебно настроены к мистеру Бертону, с той самой минуты, как присоединились к нам на прогулке, на которую вас никто не приглашал.

– Но вы не попросили меня удалиться.

– Разумеется, нет. Я была рада вас видеть.

Это признание пронзило его сердце. Значит, она была рада его видеть? Тепло разлилось по всему его телу.

– Тогда чем же вы возмущены?

– Раз вы так предвзято относитесь к мистеру Бертону, вам следовало бы избежать встречи с нами или уехать сразу же после краткого приветствия. А вместо этого вы испортили нам прогулку, казавшуюся идеальной.

Герцог вздохнул, собираясь принести извинения.

– Прошу меня простить. Я не нарочно. Вы же не можете быть очарованы мистером Бертоном, а значит…

– О! Почему же?

– Потому что у него только и разговоров, что об овцах!

В ответ на это замечание леди Амелия решительно топнула ногой.

– Вы сами его к этому подтолкнули! Пока вы не появились, мы вели интересную беседу о выращенных в оранжерее розах.

Герцог на секунду остановился:

– Вас интересуют розы?

– Нет. Разумеется, нет. Мистер Бертон принес мне букет, и мой восторг повлек за собой разговор на эту тему.

Томас заметил, что ее гнев понемногу утихает, и решил этим воспользоваться.

– Давайте я провожу вас домой, – сказал он, протягивая ей руку.

Девушка секунду пристально смотрела на него, потом вздохнула, как будто на ее плечах лежали все тяготы мира. Ее ладонь легла ему на руку. Они пересекли Пикадилли и направились дальше – по одной из тропинок Грин-парка к воротам сада Хантли-хауса.

– Знаете, а мне вас не хватало, – призналась Амелия спустя какое-то время.

Эти слова чуть не сбили герцога с ног.

– Правда?

Он не мог отвести от нее взгляд. Она прикусила губу, и ему захотелось впиться зубами в эту пухлую плоть. Как бы Амелия отнеслась к столь грешному сближению? Станет ли она протестовать или будет настаивать на более нежных ласках?..

Эти мысли сведут его с ума.

– Я говорю не о наших перепалках, – продолжала Амелия. – Мистер Лоуэлл и мистер Бертон очень приятные люди. Уверена, если я выйду замуж за кого-то из них, меня ждет спокойная, размеренная жизнь. Но…

Ее голос зазвучал где-то вдалеке. Герцог мысленно сосредоточился на этом предложении. Значит, один из этих мужчин получит право делить с леди Амелией ложе, один из этих мужчин будет видеть ее обнаженной, один из этих мужчин будет обладать привилегией прикасаться к ней в самых интимных местах и доставлять ей удовольствие, и хуже того… она тоже будет доставлять ему удовольствие. Сама мысль об этом казалась Томасу невыносимой. Она вгрызалась ему в мозг, и кровь в его жилах становилась такой вязкой и тягучей, что тело тяжелело от омерзения.

– Ковентри!

Он вздрогнул от звука ее встревоженного голоса.

– Да?

– Вы слышали, что я сказала?

Герцог покачал головой и попытался сосредоточиться на ее милом личике, надеясь, что это поможет ему прогнать глупые мысли, которые его одолевали.

– Прошу прощения, я, должно быть, ненадолго задумался.

– О чем?

– Об одном политическом вопросе, – солгал Томас, надеясь, что это смягчит ее негодование. И чтобы удостовериться в этом, в свою очередь поинтересовался: – Так что же вы говорили?

– Ничего… только то, что мне нравится ваше общество.

После этих слов Ковентри пожалел о том, что был так рассеян.

– Быть может, мы с вами не во всем приходим к согласию, но мне очень нравится находиться рядом с вами.

– Правда? – Такого он не ожидал.

Амелия пожала плечами.

– И чтобы быть честной до конца, признаюсь вам еще кое в чем. Хочу сказать, что ваши комплименты я особенно ценю, потому что точно знаю: вы говорите то, что думаете, в отличие от остальных, которые говорят только то, что от них ожидают. Иными словами, вы никогда не скажете мне, что я прекрасно выгляжу, если это не так.

Томас не мог не улыбнуться в ответ на ее рассуждения.

– Вы правы. И раз уж мы затронули эту тему… Сегодня вы просто очаровательны. Ваши локоны восхитительны.

– Мои локоны?

Томас не собирался заходить так далеко, но раз уж начал…

– Иногда они кажутся непослушными, но сегодня уложены идеально.

Заметив, что Амелия зарделась, он вынужден был добавить:

– К ним так и хочется прикоснуться, и я не удержался бы, если бы это не нарушало приличий.

В глазах девушки вспыхнуло удивление, и Томас задумался: не слишком ли он разоткровенничался. Но тревога тут же была забыта. Его окутал густой туман вожделения, когда она чуть слышно прошептала:

– О да!

За этим восклицанием последовало не одно, а целых два открытия: во-первых, она хочет его так же сильно, как и он ее. Во-вторых, теперь он мог предвидеть, как она ответит на его ласки: будет таять в его объятиях. Одного этого оказалось достаточно, чтобы Томас вновь пришел в себя.

Он начал опасную игру – игру, от которой ему следовало бы отказаться, если только он не намерен связать себя узами брака. А герцог не собирался жениться – его жизнь и без того сложна. Не говоря уже о том, что леди Амелия наверняка захочет принимать активное участие во всех его делах. Придется все ей объяснить, а Томас просто не мог на это отважиться. Что, если она его не поймет? Что, если не сможет простить за ложь? Он был не готов так рисковать. Несмотря ни на что. Поскольку, если Амелия не сможет его понять… если будет неспособна сохранить его тайну… Сердце герцога замерло при мысли о том, что это может случиться.