Софи Барнс - Герцог из ее грез [litres]

– Я пошла туда днем и до Сент-Джайлса не дошла.

– Пусть так… но вы женщина и, следовательно, подвергаетесь гораздо большему риску, чем я.

– Боже мой, Ковентри! Почему с вами так сложно?

Он пристально посмотрел на нее, и она тут же пожалела о своей несдержанности. Герцог слегка прищурился и негромко произнес:

– Быть может, потому, что своими действиями вы упорно настаиваете на том, что я должен оберегать вас – от вас же самой.

– А кто защитит вас от вас же самого? – Амелия посмотрела в его темно-карие глаза. – Кто окажется рядом, чтобы остановить вас в следующий раз, когда вы надумаете попросить постороннего человека изуродовать ваше красивое лицо?

Уголок его рта дрогнул.

– Вы находите меня красивым?

Амелия заметила, что его взгляд потеплел, и сердце у нее ушло в пятки. Внезапно стало тяжело дышать и пересохло во рту. Между ними повис намек. Зачем, черт побери, она это сказала?

Девушка откинулась на спинку сиденья, отвернулась и хрипло ответила:

– Это просто констатация факта.

Амелия не решалась смотреть на Ковентри и все время отводила взгляд, однако чувствовала, что он пристально ее изучает, и боялась, что герцог догадается о ее чувствах. А этого она допустить не могла.

В конце концов Ковентри пожал плечами. Амелия не поняла, что он хотел этим сказать, но атмосфера в экипаже переменилась, и герцог беспечным тоном заявил:

– В таком случае и я должен признать, что вы очаровательны. Это также констатация факта.

Девушка решительно взглянула на него, и оказалось, что его лицо совсем близко от ее лица.

– Вы невыносимы! – воскликнула она, поскольку молчание лишь усугубляло ситуацию.

– Не более чем вы, мадам.

Ковентри неожиданно коснулся пальцами ее щеки – и Амелия едва не лишилась чувств. У девушки закружилась голова. Перехватило дыхание. По телу пробежала дрожь. Ах, если бы не спазмы в животе, она могла бы сполна насладиться этой близостью! Амелия оставалась неподвижной, не зная, как поступить. Что он делает? Чего ожидает от нее? Она уже ни в чем не была уверена. Вопрос, читавшийся в глазах Ковентри, уступил место опасному блеску, который возбуждал ее и наполнял трепетом.

– И что же нам делать? – Герцог как будто задал этот вопрос самому себе – задумчивый тон свидетельствовал о том, что он всерьез размышляет об этом.

– Я… я…

Я не могу говорить. Ваша близость лишает меня дара речи.

– Гм…

Он перевел взгляд на ее губы. Ресницы Ковентри теперь были опущены, и из-за этого невозможно было разглядеть цвет его глаз. Воздух вокруг сгустился, и Амелии вновь стало трудно дышать. Она начала догадываться о его намерениях. Он хочет ее поцеловать. Прямо здесь, в экипаже. Ей было наплевать на причины и следствия его желания. Единственное, что ей оставалось делать, – это ждать. Девушка застыла на краешке сиденья. Ей казалось, что сердце вот-вот вырвется у нее из груди…

Экипаж неожиданно дернулся и остановился. Ковентри тут же отстранился от нее.

– Приехали. – Его лицо, которое вновь стало суровым, скрывало даже намек на желание; в глазах плескалась решимость. Казалось, что никакого желания и не было и все это лишь плод ее воспаленного воображения.

И тем не менее… И тем не менее Амелия не могла отрицать, что несколько секунд назад его пальцы прикоснулись к ее щеке и ее охватило страстное томление. И инициатором была не она. Именно он побудил ее к этому. Взгляд Ковентри проник Амелии в самое сердце, подтверждая ее догадки. Выходя из экипажа и опираясь на его крепкую руку, она все поняла. Он продемонстрировал ей то, на что она и не надеялась: свое безудержное желание.

Осознание этого было настолько острым, что девушка ахнула. На секунду она замерла, продолжая держаться за его руку и обдумывая свою новую догадку. Неужели это возможно? Амелия подняла взгляд, чтобы рассмотреть выражение его лица. На нем не было даже намека на страсть, однако ошибиться она не могла – она ощутила его желание.

– Миледи, – тон герцога был мягким, но сдержанным, он напомнил ей о том, где они находятся. А еще о том, что ей следовало отпустить его руку.

Амелия поспешно отдернула руку. Мысли о взаимной симпатии испарились в ту же секунду, когда девушка повернулась и взглянула на дом. Осматривая пожарище, Амелия зажала рот руками, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик. На стене над двумя окнами виднелись пятна гари. Входная дверь обгорела, и замок был взломан: наверняка пожарные пытались попасть внутрь, чтобы обуздать пламя.

Амелия уныло поднялась по лестнице, вошла внутрь, и ее сердце ухнуло вниз от представшего перед ней зрелища. Лестница превратилась в обломки, которые валялись теперь в лужах воды. Подобрав подол платья, девушка прошлась по гостиной, библиотеке, бальному залу и наконец столовой. Амелия чувствовала, как с каждым шагом ее сердце опускается все ниже и ниже. Повсюду стояла вода. Бóльшая часть оконных рам выгорела, стекла полопались, оставив в стенах пустые глазницы.

При мысли о дополнительных расходах сердце Амелии сжалось от боли. По меньшей мере одну стену придется полностью снести, а участки пола и потолка, которые раньше не требовали ремонта, сейчас были безнадежно повреждены. Когда девушка остановилась у зияющих отверстиями окон в столовой, чтобы взглянуть на то, что некогда было садом, внутри у нее все обожгло огнем. Ни намека на яркую палитру. Кругом царила чернота.

– Все еще можно восстановить. – Голос Ковентри привлек внимание девушки, но ничуть не обрадовал ее.

Герцог стоял рядом с ней.

Амелия безо всякой надежды продолжала осматривать разрушения.

– Подозреваю, что это обойдется мне в целое состояние. Расходы уж точно будут намного превышать ту сумму, которая имеется в моем распоряжении, – бесстрастно констатировала она, борясь с подступающей болью.

– Послушайте меня…

Амелия не ответила, и герцог развернул ее лицом к себе. В его глазах читалась решимость, которой ей самой так сейчас не хватало.

– Все еще можно восстановить. Дом можно отремонтировать, и я с радостью одолжу вам необходимую сумму. Потом отдадите из пожертвований.

Амелия смотрела на него, не веря своим ушам.

– Зачем это вам?

– А какое это имеет значение?

Раздавленная тем, что она потерпела неудачу, едва начав претворять свою идею в жизнь, девушка решила воздержаться от спора, тем более что сейчас ей предлагали отличное решение. Она покачала головой.

– Никакого. Абсолютно никакого. Но, выходит, вы полагаете, что мне удастся собрать столько пожертвований, чтобы покрыть расходы. Вы рискуете просчитаться.

– Рискую, – улыбнулся Ковентри. – Но я верю, что все получится. И еще убежден, что никакие деньги никогда не будут так важны для меня, как важна для вас эта школа.