Сара Маклейн - Искушение страстью [litres]

Когда они вернулись к жизни из сладостного небытия, тишину нарушало только их хриплое дыхание и плеск воды о борт судна. Уит перевернулся на спину, прижал любимую к себе и прикрыл их обоих своим плащом.

– Моя красавица.

Хэтти ощутила волну тепла.

Он еще раз поцеловал ее, на этот раз в плечо, и сказал:

– Я тебя не заслуживаю.

Хэтти улыбнулась.

– Думаю, ты не станешь спорить, что от меня проблем не меньше, чем приятностей.

Он не ответил, рисуя подушечками пальцев на ее обнаженном плече какие-то неведомые узоры. Его движения – нежные, уверенные, завораживающие – заставили Хэтти позабыть, кто они и где находятся и тысячу причин, мешающих им быть вместе. Ее околдовало его теплое дыхание, ровное биение сердца, плеск воды, тусклый свет фонаря. Ее веки стали тяжелыми, она поняла, что засыпает, и вяло подумала, что случится, если она действительно уснет в его объятиях на палубе корабля.

В тот самый момент, когда она поняла, что ей все равно, что случится, тем более что Уит тоже не выказывал желания шевелиться, он прошептал ей в ухо:

– Выходи за меня замуж.

Конечно, он на ней женится.

Он понял это в тот самый момент, когда увидел ее стоящей на носу корабля – воительницу, ожидающую сражения. Его воительницу, намеревавшуюся получить его в качестве добычи.

Как будто он не пошел бы к ней в руки по своей воле. Особенно после того, как она сказала, что хотела убить его отца и брата. А в заключение сообщила, что любит его.

Она его любит.

Даже если Уит никогда больше не услышит этих слов, он будет помнить этот момент до гробовой доски. Испуская последних вздох, он будет помнить о негодовании Хэтти и слышать ее слова: «…человек, которого я люблю».

Она его любит, и это меняет все. Теперь она принадлежит ему. В этом нет никаких сомнений.

А потом она привязала его к мачте и сделала своим. Она заставила его обезуметь от желания, наполнила наслаждением, удовлетворением и уверенностью. Впервые в жизни Уит не сомневался. Он знал.

Он женится на Генриетте Седли.

Вроде бы ничего не изменилось – и вместе с тем изменилось все.

Поэтому в его устах это был не вопрос, а скорее приказ. И он уж точно не ожидал того, что за ним последовало. Он не ожидал, что Хэтти сначала замрет, словно его слова стали для нее ударом, потом медленно поднимет голову и отпрянет, словно от бешеной собаки.

Он не ожидал, что после этого она скажет спокойным, почти безразличным голосом, словно он предложил ей выпить еще чаю:

– Нет.

«Какого черта?»

– Почему нет?

– Потому что я люблю тебя.

У Уита перехватило дыхание. Он так жаждал услышать эти слова чуть раньше, а сейчас, услышав их, не ощутил никакого удовольствия. Он был слишком занят попытками понять, что происходит.

– Но ведь это и есть причина выйти за меня замуж, Хэтти.

– Нет, если ты не можешь любить меня. – Она сделала паузу. – Нет, если ты не можешь любить меня в ответ как равную. А ты можешь?

«Да. Нет».

Не так, как она хочет.

«Проклятье!»

Его охватил страх, горячий и неприятный. Уит понимал, что она имеет в виду, говоря о равноправии. Он слышал ее предложение партнерства.

Но если они партнеры, он не сможет обеспечить ее безопасность – ни от Эвана, ни от любого другого.

Если он ее любит, то может потерять.

Она села и принялась разыскивать свою одежду. Уит понял, что теряет ее, и почувствовал себя так, будто получил сильный удар по голове, который едва не вышиб из него мозги. Он заслужил это.

Хэтти встала на колени и надела юбки, скрыв от него свои восхитительные бедра. Она тщательно зашнуровала корсет, поправила платье, после чего спокойно проговорила:

– Я не хочу настаивать. И не хочу быть женщиной, которую ты, возможно, полюбишь. Если тебя спросят, любишь ли ты меня, тебе придется подумать, прежде чем ответить. Меня это не устраивает. Я хочу, чтобы слова о любви ко мне непроизвольно срывались с твоих губ, независимо от того, насколько ты сдержан. Я не желаю быть той, кого ты станешь хранить для хороших дней и праздников. Я хочу быть рядом с тобой в любой день, независимо от того, хороший он или плохой.

Все же она слишком прямолинейна.

– Я это заслужила. Мне необходимо партнерство. Равенство. Ты сам меня этому научил. – Она грустно улыбнулась. – Я знаю, что это невозможно. Поэтому – нет, я не выйду за тебя замуж.

Ее слова были полны эмоций – грусти, искренности, покорности. Она говорила уверенно и почти спокойно, словно продумала их заранее, зная, что рано или поздно их придется произнести. Уиту была ненавистна даже мысль о том, что она приготовила их заранее.

– Хэтти! – Уит встал, натянул штаны, отыскал рубашку и надел ее. – Ты не понимаешь.

Она вздохнула и сказала:

– Я больше не хочу быть твоим соперником. Я хочу быть… – Она отвела глаза. – Завтра все люди будут на работе. – Она указала на его карман. – Думаю, у тебя есть часы, чтобы в этом убедиться, но, полагаю, уже слишком поздно, чтобы начинать работы сегодня.

Уит достал часы и взглянул на циферблат.

– Без десяти минут десять.

Зашнуровав корсет, Хэтти посмотрела на груженое судно, сидевшее в воде ниже, чем все остальные.

– Разгрузка была бы уже наполовину закончена, и подводы со льдом уже катили бы по городским улицам.

– Не наполовину, но ты близка к истине. Хэтти, послушай…

Она перебила его:

– Завтра все они будут на роботе.

– Как ты это сделала? Посадила их под замок?

Она грустно улыбнулась.

– Не только у тебя есть преданные друзья, Зверь.

Почему-то привычная кличка в ее устах Уиту не понравилась.

– В этом я не сомневаюсь. – Ему хотелось попасть в число ее друзей. – Знаешь, а ведь меня нечасто называют этим именем без страха в голосе.

– Я тебя не боюсь.

Уит это знал. И безмерно этому радовался. Он задумался, подбирая правильные слова.

– Ты всегда была бесстрашной. Ты всегда знаешь, чего хочешь и как этого добиться. Не позволяешь другим указывать тебе, что делать. – Он замолчал, а потом сказал ей правду: – Я никогда не обладал таким бесстрашием.

Она нахмурилась, а Уит продолжил:

– Я соткан из страха. Я им выкован. Меня всегда приводила в ужас мысль, что когда-нибудь тот, кого я люблю, окажется в опасности, а я не смогу его спасти. – Он скрипнул зубами. – Я не смогу обеспечить твою безопасность.

– Конечно, не сможешь. – В ее прекрасных фиалковых глазах застыла грусть. А слова, сказанные словно между прочим, вонзились в сердце, словно нож. – Во мне нет бесстрашия. Ты ошибся. Я боюсь каждый день. Меня приводит в ужас большой мир и то, как он смотрит на меня, смеется надо мной и шепчется обо мне, когда думает, что я этого не слышу. Я боюсь жизни, наполненной полумерами, тенями эмоций, намеками на возможности и тысячами разных вещей, которые я могла бы иметь, если бы смогла дотянуться чуть-чуть дальше.