Витольд Недозор - Дочь Великой Степи [litres]

А рядом с предводителем рысил на буланой кобылке человек в длинном черном балахоне с вышитым по-женски подолом. Энарей…

До крайности не простой энарей, как и ксай, по всему видно, не прост. На поясе шамана болтался аркан, вернее, арканчик, совсем маленький: коня им не поймаешь, разве только зайца… Но всякий знает – аркан этот сплетен из волос человеческих: волос умерших шаманов и принесенных в жертву пленников. Им можно ловить и принуждать к повиновению духов, а еще – утащить душу чем-то не угодившего энарею человека. И будет та душа в рабстве у колдуна до самой его погибели, а после смерти энарея – скитаться ей неприкаянной, стонать над степью да одиноких бродяг морочить…

Зиндра думала сразу поднять тревогу. Но пришельцы вроде не собирались нападать, да и трудно бы им пришлось: крепость, конечно, слабовата – стены в два мужских роста высотой, да и ворота в две доски. Однако даже их не выбьешь без бревна…

Первым заговорил раззолоченный.

– Эй, девки, позовите вашу госпожу! – скомандовал он грубо, как приказывают рабам.

Сана и Зиндра промолчали. Ответить как полагается – значит, напроситься на ссору, которая им не нужна. Ответить вежливо – унизиться и дать слабину…

– Что молчите? – повысил голос ксай.

– Вам хозяйка этих мест говорить запретила? – просипел колдун. – Или вообще языки вам поотрезала?

Они по-прежнему молчали. Известное дело – не заговаривай с энареем первым, если не сам пришел к нему. Запутает, обманет, и беды не оберешься…

– Оставь, почтенный… – веско произнес вожак. – Вижу, с ними по-другому надо. Значит, так, Гнур будет говорить, женщина будет слушать. Слушать твоя хозяйка тебе не запретила?

Растерянный вид Саны был ответом. И в самом деле – не запретила.

– Тогда скажи своей хозяйке, что ксай Гнур прибыл к ксае Аксиане с важным делом и хочет с ней говорить.

– О чем? – не сдержалась Сана.

– Гнур не ослышался? Госпожа все-таки не запрещает тебе подавать голос? – чужак осклабился. – Дело же это совсем не твоего ума. Пусть девка не тревожит им свою печенку…

Он важно повел раздвоенной бородой и всем видом дал понять, что на этом разговор с бродяжкой прекращает.

Заспанная и похмельно мрачная Аксиана, взойдя на стену, не обругала, однако, ни дозорных, ни пришельцев.

– Дядя… – удивленно хмыкнула она. – Не ждала увидеть тебя.

– Впустит ли меня дочь моего старшего брата или так и будем орать через стену? Если ты опасаешься, я войду один. А для моих людей, надеюсь, в этих нищенских развалинах все-таки найдется не вино, так хоть вода.

– Но твой энарей… – начала Аксиана.

– Он не мой, и он сам не войдет. Твоя крепость – владение Великой Матери… – Ксай не сдержал ухмылки. – И мои люди останутся снаружи. Но напоить коней и отдохнуть у стен твоих… (новая ухмылка) твои девы дозволят?

Аксиана неуверенно кивнула. Гнор вошел через приоткрывшуюся в воротах малую калитку, оглядел собравшихся во дворе воительниц, всю дюжину… И нехорошо осклабился.

– Ну пойдем, дочь моего брата, потолкуем.

– Подать вина, ардара? – осведомилась Анта.

– Неси кумыс и мясо, девка, – рыкнул Гнур. – Мы не йованские жопотрясы, чтоб пить йованский сок!

Гнур и Аксиана говорили долго…

Уехал он уже под вечер. И сразу повелительница кратким приказом собрала всех, кто был в крепости.

– Мы идем на войну, сестры, – огорошила она амазонок. – Ксай Скилур, которому мой род обязан служением, сцепился с Ольвией. Не бойтесь, в одиночку на ольвийцев нас не пошлют. Сил у него немного, потому он решил, вдобавок к воинам, собрать в степи лучниц потолковее. Ну а нас поставит их вести.

Зиндра затаила дыхание: значит, все уже решено? И кто же эти лучницы – из тех трех ватаг, о которых она слышала, или…

– Варка, ты едешь на пастбища, – скомандовала Аксиана, – заберешь Тарсу с Зариной и Бендиду. Хунара, ты – на торг: там сейчас трое наших. Анта – в Дальнее кочевье, там Дарана у родни… Меланиппа, собирай припасы и прочее, что нужно… Вроде все, эорпаты? А, нет… принесите мне кто-нибудь вина, дядюшкин кумыс уже поперек горла…

Разведчицы стали на ночлег в укромной лощинке, заросшей терновником.

Не разводя костров, крохотными глоточками по очереди они потягивали ароматное вино, закусывали холодной кониной. Лежа на спинах, смотрели в высокое звездное небо. Прислушивались – но все звуки в ночной степи были привычными и знакомыми, ни один из них не вызывал тревоги…

– Давай-ка, расскажи что-нибудь, Меланиппа… – полушепотом начала Сана.

– Нет, лучше пусть Алана…

– Меланиппа!

– Да все уже сколько раз слышали…

– Ну и что?

И в самом деле, полугречанка знала множество историй про древних царей и героев, но даже и рассказанные не по одному разу, они в ее устах звучали будто заново.

– А вот то! – вдруг словно бы по-детски обиделась Меланиппа.

– Ладно, давайте я расскажу, – согласилась Алана.

О чем говорить в ночной степи девушкам, ни одна из которых не достигла и двадцатой весны? Что больше всего пристало их возрасту и полу? Почтенные матери семейств, наверно, удивятся и разгневаются, но пристало рассказывать сказки да страшные истории о нечисти, что сейчас, может быть, бродит вблизи их лагеря.

Или все же не удивятся матери, вспомнив, как сами были юницами и о чем шептались с подружками…

А злых тварей в Великой Степи хватает. Старая нечисть крадет детей, пожирает узников, мешает состязаниям честных багатаров. Или вот, скажем, алабас: дивно безобразное чудище, дикая звероподобная женщина, толстая, волосатая, с торчащими изо рта клыками и свисающими до земли грудями. Но бегает очень быстро и часто оборачивается собакой, лисой или козой. Ночью любит ездить на лошадях, заплетая их гривы в косички. Молва делит алабасов на три рода. Самый зловредный и опасный – черные алабасы: встреча с ними часто заканчивается смертью. Есть еще желтые алабасы, они в основном проказничают и делают мелкие гадости – могут, например, нагадить в котел, где варится ужин, но смертоносное злодейство им не по силам. Еще есть род серых алабасов, портящих молоко и мясо…

Неосторожного путника также поджидает канаяк. Вроде бы обычный человек, пожилой годами, но вместо ног у него длинные кожаные плети. Залезет он на дерево и терпеливо поджидает заплутавшего, который решил отдохнуть в степной рощице. Потом запрыгивает ему на спину, заплетает ногами-ремнями и загоняет бедолагу до смерти, как коня.

Очень опасна кемпир – сгорбленная старуха с огромной пастью, усеянной острыми желтыми зубами. Она питается исключительно людьми, которых варит в большом серебряном котле. Иногда кемпир под видом почтенной старицы поселяется где-то близ людского жилья, втирается в доверие к девушке или молодой женщине до первых родов и втихаря высасывает у нее кровь, пока не доведет ее до смертного истощения.