Екатерина Бэйн - Шипы и розы [СИ]

На обратном пути гребцы лодок затеяли гонки и гребли изо всех сил, так что брызги летели в разные стороны. Недовольная Луиза заметила:

— Жаль, что я не захватила с собой плащ. Как я понимаю, нас снова обольют с ног до головы.

Это оказалось не совсем так. Их платья вымокли лишь немного. Зато лодка, в которой они сидели, приехала первой и сидящие в ней разразились одобрительными возгласами.

— В нашей лодке сидел признанный чемпион по сбору… ой! — Чарли отскочил в сторону, спасаясь от кулаков друга, — я только хотел сказать, что ты вдохновлял нас на подвиги.

Луиза рассмеялась.

— Стукни его, Арни, поделом. Заодно вдохновишь его на какой-нибудь подвиг.

Рассевшись по каретам и лошадям, молодежь долго прощалась и приглашала друг друга в гости. Дэзи удостоилась трех приглашений, исходящих от Луизы, сестер Корнберри и братьев Аккерли.

Сидя в карете, миссис Эплшот вздохнула с огромным облегчением и устало закрыла глаза.

— Сколько шума, боже мой, — простонала она.

— Надеюсь, вам понравилось, мэм? — осведомился Колин весело.

Компаньонка окинула его ледяным взглядом и кашлянула.

— Я вся промокла и простыла. В моем возрасте такие шалости просто непозволительны.

— О, мне очень жаль, миссис Эплшот, — заговорила Дэзи, — я не знала, что так получится, когда приглашала вас с собой.

Миссис Эплшот это тоже не очень понравилось, но она кивнула, не решаясь спорить с племянницей хозяйки.

Леди Пейджет встретила их громким возгласом:

— Вы с ума сошли! Уже почти восемь! Дэзи, девочка моя, я представляю, как ты устала!

— Я почти не устала, — возразила Дэзи, целуя тетю в щеку, — напротив, было очень весело. Мне понравилось.

Она обернулась к Колину:

— Благодарю вас, мистер Брэнстоун, за приятную прогулку.

Колин довольно заулыбался.

— В Лондоне столько развлечений, мисс Вайз, вам стоит только выбрать. Вот, например…

— Нет — нет, — запротестовала леди Пейджет, — только не сейчас. Сперва Дэзи должна отдохнуть как следует, а уж потом подумаем, чем заняться дальше.

— Как скажете, сударыня.

Пообещав зайти на днях, Колин раскланялся и удалился.

Леди Пейджет посмотрела на племянницу.

— У тебя появился румянец, дорогая. Думаю, это хороший знак.

— Еще бы, я весь день смеялась, — пояснила девушка.

— Смеялась? Чудесно, я так рада. Значит, было весело?

— С ними невозможно оставаться серьезной. Самые забавные это, пожалуй, братья Аккерли.

— Очень интересно, Дэзи. Но для начала, я думаю, тебе следует переодеться и поужинать. А уж потом ты мне все расскажешь.

— Хорошо, — кивнула Дэзи.

У себя в комнате девушка посмотрела на себя в зеркало и решила, что тетя права. Она и в самом деле выглядит гораздо лучше. На щеках играет румянец, глаза блестят, кожа посветлела. И мрачные мысли перестали ее одолевать. По крайней мере, почти перестали. Иногда, правда, они непрошено возникали у нее в мозгу, но уже не вызывали слез. Тетя права, это хороший знак. Словно она поправляется после тяжелой болезни. Все прошедшее вспоминается, как страшный сон. Возможно, когда пройдет больше времени, тяжелые воспоминания перестанут ее посещать столь часто.

Леди Пейджет была немало позабавлена рассказом Дэзи о развлечениях веселой компании и долго смеялась. Девушка решила не рассказывать ей о несостоявшейся дуэли, не желая портить настроение ни себе, ни тете. Тем более, что почти ничего и не произошло. Дуэли ведь не было, не так ли?

— Кстати, тетя, — вспомнила Дэзи, — мистер Рэнфорд просил передать вам привет и…

— Мэйворинг? Он тоже был на прогулке? — перебила ее леди Пейджет с жадным любопытством, — надеюсь, ты с ним не сорилась, Дэзи?

— Нет. Почему я должна ссориться? Напротив, он попросил у меня прощения.

— Да? — женщина сверкнула глазами, — а Кларисса была там?

— Была, — девушка кивнула.

— Вы с ней беседовали?

— Нет. Я с ней ни словом не перекинулась. Она предпочитала сидеть в стороне и ни с кем не беседовать. И она показалась мне высокомерной и самодовольной женщиной. Постоянно делала всем замечания.

Леди Пейджет заулыбалась:

— Клариссу не любят представительницы женского пола. Впрочем, это неудивительно. Будучи столь красивой, как она, нельзя рассчитывать на приветливость женщин.

— Дело не в этом, — мотнула головой Дэзи, — хотя, конечно… в чем-то вы правы. Но все же, она не делает ничего, чтобы казаться более приветливой. Вы не дослушали, тетя. Мистер Рэнфорд собирается навестить вас послезавтра.

— Неужели? — она приподняла брови, — а он не сказал, зачем?

— Нет, не сказал.

Леди Пейджет внимательно окинула племянницу взглядом.

— Ты все еще дуешься на него, Дэзи?

Та хмыкнула и передернула плечами.

— Но почему? Он ведь извинился.

— Это не имеет значения. Я не чувствую в себе желания прощать. То, что он сказал тогда…

— Но дорогая, каждый из нас может сказать глупость, — запротестовала женщина, — нельзя относиться к этому так серьезно.

— Глупость? Это по-вашему глупость? — взвилась Дэзи, — это оскорбительно! Это ужасно, мстительно, безжалостно! Я, видите ли, ношу траур только потому, что он мне идет! Я, оказывается, слишком весела! Я должна постоянно рыдать, а не смеяться! Нет, тетя, я не могу этого простить. По крайней мере, пока не могу.

— И ты так сказала…

— Нет, разумеется. Я сказала, что прощаю его. Но это не имеет значения.

Леди Пейджет уже открыла, было, рот, чтобы возразить, но потом передумала. В голове у нее мелькнуло, что Дэзи бесполезно убеждать в чем-либо. Она уже могла убедиться, что под внешней мягкостью и доброжелательностью скрывается ослиное упрямство. Если уж Дэзи вбила что-то себе в голову, то это навсегда, либо очень надолго. Девушка была способна на самые геройские поступки, вроде того, чтобы спасти чью-нибудь жизнь, но то, что касается обид… К тому же, она не без оснований подозревала, что огромную роль во всем этом сыграла ревность. Если бы не было Клариссы Эштон, Дэзи никогда бы столь остро не отреагировала, а если и обиделась бы, то ненадолго. Но мысль о том, что ее счастливая соперница получила все, что хотела, а ее задвинули в дальний угол, накалила обстановку до предела.

— Подумай, Дэзи, — после продолжительного молчания заговорила тетя, — я уверена, он очень раскаивается.

— Мне это неинтересно. Простите, но я хочу спать, тетя. Я очень устала.

— Конечно, конечно, дорогая. Тебе необходимо отдохнуть.

Ничего другого она не могла сказать. Несколько дней назад Дэзи выглядела влюбленной и страдающей, а теперь превратилась в неприступную крепость. Женщина почему-то была уверена, что даже если Мэйворинг сойдет с ума и оставит Клариссу ради ее племянницы, Дэзи это нисколько не тронет. Только не надо удивляться и вопрошать у себя, откуда это в ней. Леди Пейджет очень хорошо помнила взбалмошную Эмили, способную рыдать из-за пустяка. Но поссорившись однажды с отцом, Эмили до самой его смерти с ним не разговаривала и прекратила все визиты в отчий дом. Зато рыдала на похоронах, ломая руки и неподдельно страдая. Видимо, ее мучило раскаянье. Но раскаяние на похоронах — несколько запоздалая штука.