Маргерит Кэй - Грезы принцессы пустыни [litres]

Его слова достигли цели. Лорд Армстронг сдвинул брови.

– Да, все это замечательно, но добыть такие бумаги непросто. На это потребуется время. Необходимо действовать по определенным каналам, отвечать на массу неудобных вопросов. Для начала… как прикажете объяснить цель вашей поездки?

Кристофер с трудом сдерживал нетерпение. Ему не хотелось ждать ни одной лишней минуты, не говоря уже о днях, неделях и месяцах, прежде чем начать действовать. Чем скорее он вернет амулет, тем быстрее перечеркнет прошлое и начнет жить заново. Многолетние переговоры с египетскими пашами, которые так же, как лорд Армстронг, ценили знания и власть даже выше богатства, навели его на удачную мысль.

– Вас интересует, что получите вы? Я вам отвечу. Находясь в Аравии, я проведу для вас изыскания. Я составлю досье, укажу, какие страны больше открыты для торговли с Западом, опишу ценные природные ресурсы, которыми они обладают, потенциальные торговые пути, тамошние союзы – словом, добуду для вас сведения, которые несомненно понравятся лорду Ливерпулу. Наш премьер-министр очень хочет развивать международную торговлю и пополнить казну Великобритании, и он, не сомневаюсь, благосклонно отнесется к человеку, способному снабдить его такими сведениями. Нужно ли доказывать перспективы?

Тонкие брови удивленно поползли вверх.

– Нет, разумеется. Теперь, когда Наполеона благополучно доставили на остров Эльба, возможности Великобритании расширять влияние на Востоке…

Лорд Армстронг не выдержал и потер руки. Улыбнувшись в первый раз с тех пор, как Кристофер нанес ему неожиданный визит, он встал и шагнул ему навстречу.

– Не стану оскорблять ваши чувства, говоря, что вы весь в отца, но… считайте, сэр, что мы с вами договорились!

– Единственное, что нас объединяет, – желание никогда больше не видеть друг друга, – заметил Кристофер, во второй раз демонстративно не обращая внимания на протянутую руку. – На обороте визитки я написал свой лондонский адрес;

все нужные бумаги и сведения вы можете пересылать туда. Не думаю, что мы с вами еще встретимся. Прощайте!

Аравия. Август 1815 г.

– Встреча, которую я только что описал, произошла девять месяцев назад, – заключил Кристофер. – Теперь ты понимаешь, почему мне было так важно избавиться от амулета.

– Фордайс… – Тахира сдвинула брови, стараясь что-то вспомнить. – Так звали человека, который был с тобой, когда ты нашел римскую монету, – мы ее только что закопали… Он был человеком, который передал тебе свою любовь к древности и свою профессию… однако он много лет прятал амулет. Он его не продал. Интересно, почему?

– Скорее всего, он чувствовал себя виноватым. А может, боялся. Обычный работящий человек и бесценный артефакт – это могло возбудить подозрения. Теперь артефакт зарыт там, откуда он появился, а вместе с ним зарыта и вся ложь.

В начале своего рассказа Кристофер находился в смятении. Но сейчас его настроение изменилось, он начал злиться. Глаза его были наполнены ненавистью к английскому аристократу, который зачал его, и к тем людям, которые его воспитали. Он не прав, конечно, он не прав, раз думает, что они взяли его только из-за того, что им заплатили! Детские воспоминания – не только о римской монете, но и о снеге, о санках – были счастливыми. Тахира не хотела, чтобы он был несчастен. Кристофер думал, что сможет похоронить и забыть прошлое вместе с амулетом. Неужели он в самом деле в это верил? Если и не верил, то очень хотел верить. Хотя он сопротивлялся, когда она попыталась взять его за руку. Она решительно разжала его пальцы и долго целовала его в ладонь.

– Тахира, мне не нужна твоя жалость.

– Я потрясена, но никакой жалости к тебе я не испытываю. С какой стати мне жалеть человека, который последние полгода сталкивался с немыслимыми опасностями и постоянно шел на риск, чтобы совершить то, что он считал правильным? Человека, который без труда мог бы воспользоваться связями, предоставленными такими, как лорд Армстронг? Человека, такого отважного, порядочного, честного, положившего столько трудов на то, чтобы наши совместные ночи были прекрасными. Нет, я не жалею тебя, я…

Захваченная вихрем чувств, она склонила голову, чтобы снова поцеловать руку Кристоферу – более страстно. От того, что она испытывала к нему, сердце у нее сжималось. От того, что она чувствовала… нет, нельзя этого допускать, недопустимо нарушать последнее табу.

– Я не жалею тебя, Кристофер Фордайс, – повторила Тахира.

– Я не имею права носить это имя, – отрывисто ответил он, хотя лицо его смягчилось. – А как незаконнорожденный, я не имею права и на то, другое имя – но и желания не имею его носить.

– А имя твоей матери? Ты решил не спрашивать, Кристофер, но…

– Я уже знаю о матери более чем достаточно, чтобы мучиться. Ей было шестнадцать, – сказал он. – Столько же, сколько нашей принцессе. А он, лорд Генри Армстронг, был на четыре года старше. По сравнению с ней он был опытным мужчиной, который должен был думать о последствиях. Видела бы ты его, Тахира! Самовлюбленный, бессердечный, совершенно не запятнанный своим грехом! А мать? Разве материнские чувства не более мощные, а материнский долг по отношению к ребенку не важнее, чем ее долг по отношению к родителям?

– Поскольку она была незамужней матерью, – мягко ответила Тахира, – от нее отвернулось бы общество, в котором она выросла, и ее позор отразился бы на тебе.

– Виновница позора – не она. Виновник – ее соблазнитель, это его следовало опозорить, – сухо ответил Кристофер. – Подлеца, который передал мне свою гнилую кровь!

– Ты должен знать, что, какая бы кровь ни текла в твоих жилах, она не меняет того, кто ты есть.

Побагровев, он вскочил.

– Я думал, если узнаю, как пришел в этот мир, я никогда не поведу себя так же, как мой отец!

– Но ведь ты не соблазнял меня! – в отчаянии вскричала Тахира. – Несмотря на то, что я всячески тебя поощряла, ты не соблазнил меня!

Она тоже встала. Хотя ей хотелось обнять его, она не смела притрагиваться к любимому. Сейчас он не способен рассуждать здраво из-за гнева, который по ошибке направлен не в ту сторону. Он совершенно неверно трактует собственную жизнь. Как она может ему помочь, если в их песочных часах осталось лишь несколько песчинок?

– Кристофер, мы вместе последнюю ночь, я больше не сумею свободно приехать в пустыню, а ты завтра покинешь Нессару, – с беспомощным видом продолжала Тахира. – Боюсь, что бы я тебе сейчас ни сказала, все будет не то и не так. Но я не могу допустить, чтобы ты нес бремя вины за то, что было между нами – что едва не случилось и все же не случилось.

Он стоял, скрестив руки на груди. Легкий ветерок ерошил его волосы, раздувал складки мягкой рубахи, подчеркивая очертания его мускулистой фигуры.