Салли Маккензи - Любви вопреки [litres]

Проклятие! Он ведь не покраснел. Или все же покраснел?

– Согласна, – кивнула Корделия. – Но, как я уже говорила вам, герцог, если вы будете гоняться за мисс Хаттинг с таким голодным и отчаянным выражением лица, любой обладающий воображением человек догадается, что именно у вас на уме.

– Не то, чтобы девушке радость была бы в тягость, – сказала мисс Гертруда и хотела снова ткнуть Маркуса локтем в бок, но он сумел увернуться.

– Действительно, – сказала мисс Корделия и наклонила к нему голову. – Знаете, герцог, одной из причин, по которой мы все с таким удовольствием перемывали Кэт косточки, является то, что от нее никто подобного не ожидал. Она всегда была строгой, правильной и серьезной. Уверена, большинство наших мужчин ее просто боятся. Мы все были ошарашены тем, что она согласилась поступиться своими принципами даже в сущей безделице.

– А то, что Кэт склонил к этому мужчина, стало для нас громом среди ясного неба, – добавила мисс Гертруда. – Мы все тут склонялись к мысли, что она вашу породу не жалует. Если вы понимаете, о чем я.

Маркус понимал, но говорить об этом не собирался. Неужели они считали Кэт сухой и чопорной? Может, она слегка ершистая, но колючки ее – мера вынужденная. Нужно же как-то защитить такое нежное сердце.

Надо бы съесть это чертово пирожное, чтобы освободиться. Маркус откусил кусочек. Действительно, очень вкусно.

– Изумительное пирожное, мисс Корделия, – произнес он.

– Я вам говорила! – воскликнула та.

Маркус отправил в рот еще один кусок. К счастью, рот у него был вместительный. Еще одна ложечка, и от корзиночки ничего не осталось. Он протянул пустую тарелку Корделии.

– Ну все, теперь можете идти, – сказала она, поставив пустую тарелку на стол. – Но постарайтесь вести себя более осмотрительно.

– Поцелуйте за нас мисс Хаттинг! – хихикая, добавила мисс Гертруда.

Маркус молча улыбнулся сестрам Болтвуд и направился к выходу из павильона. По дороге ему пришлось задержаться, чтобы поздравить мистера и миссис Хаттинг. А потом еще раз, чтобы пожать руку Данли и поцеловать руку Мэри, пожелать им большого счастья и напомнить, что жених должен в полной мере насладиться медовым месяцем, забыв на время обо всех своих обязанностях главного помощника управляющего. И после этого Маркус наконец вышел за дверь и был встречен благодатной тишиной раннего деревенского вечера.

И тогда его посетила первая разумная мысль. Он не должен идти к Кэтрин. Она ясно дала ему понять, что не хочет говорить с ним. Если бы Кэтрин была настроена на общение, то не придумывала бы отговорки и не бегала от него в павильоне.

Сестры Болтвуд сказали, что сплетни в деревне прекратились. Действительно, Маркус не замечал, чтобы сегодня кто-то смотрел косо на Кэтрин. Он может ехать в Лондон в твердой уверенности, что ее репутация не пострадала. Он свободный мужчина с чистой совестью. Но почему-то Маркус направился туда, куда идти не собирался: к дому старой девы.

Данли обмолвился, что перед отъездом в Ирландию мать побывала у Кэтрин. Маркус хотел бы знать, что именно они обсуждали. И он принес с собой дневник третьего герцога. Кэт, вероятно, не откажется почитать его.

И, надо признать, он мечтает поцеловать ее. Всего один раз. На прощание. Кэт была такой красивой сегодня, стройной, элегантной. Он не мог отвести от нее глаз, и это наверняка заметили все находившиеся в церкви люди. Что касается Алекса, то он замучил Маркуса своими шуточками.

И еще ему показалось, будто Кэтрин очень одиноко. Маркус готов был поклясться, что прочитал страдание в ее глазах. Ему это чувство было хорошо знакомо, так что вряд ли он ошибся.

Он подошел к дому, но Кэтрин поблизости не было. Вероятно, она уже зашла внутрь. Маркус остановился посреди дороги. Он, кажется, сходит с ума. Надо возвращаться на праздник. Мисс Хаттинг получила все, о чем мечтала: уединение, тишину, время, чтобы сочинять романы. Она сделала свой выбор, и он должен принять его. Хочет остаться старой девой – ее право.

Ну почему ему так не везет в жизни? Той единственной женщине, что нужна ему, он не нужен! И ее нисколько не впечатляет ни богатство, ни титул.

Чего нельзя сказать о его поцелуях. Маркус знал точно, что его поцелуи не оставили Кэтрин безучастной. Убежденная мужененавистница оттолкнула бы его, дала бы ему пощечину, а Кэтрин прильнула к нему и поцеловала в ответ. И ладони ее скользили по его телу, к несчастью упрятанному в одежду!

Маркус решительно перешел дорогу. Если она даст ему категорический отказ, утром он покинет Лавсбридж. Алекс и Нейт все еще собирались отправиться на озера. Он мог бы составить им компанию.

Маркус приблизился к дому и постучал в дверь. Ответа не последовало.

Он вновь постучал, на сей раз громче. Тишина. Тогда Маркус попытался открыть дверь, но дверь была заперта. Значит, Кэтрин дома нет. Тогда где она? Вся деревня празднует свадьбу. Наверное, она решила прогуляться. Конечно, Лавсбридж не такое опасное место, как Лондон, но даже в деревне женщина, гуляя в одиночестве, рискует. Он должен найти ее, но где? Кэтрин могла пойти куда угодно.

Маркус повернул обратно, к дороге, но тут прямо ему под ноги выскочила кошка. Он едва удержался на ногах.

– Хулиганка! Из-за тебя я чуть не упал!

Поппи сидела, поджав лапы и обернувшись хвостом, глядя прямо Маркусу в лицо.

– Ты, случайно, не знаешь, где мисс Хаттинг? – спросил он. Ну вот, дело дошло до того, что он стал говорить с кошками. Если Поппи сейчас ответит ему, то можно не сомневаться: он окончательно слетел с катушек.

Поппи моргнула и, призывно мурлыкнув, двинулась вдоль дома. Заметив, что Маркус за ней не пошел, она остановилась.

– Мне идти за тобой?

– Мяу!

Маркус опасливо огляделся. Слава богу, поблизости не было никого, кто мог бы увидеть, чем он занимается. Кошка свернула за угол. Маркус постоял немного, но, решив, что терять ему нечего, пошел за Поппи. Она повела его мимо пристройки с односкатной крышей – там, наверное, раньше держали лошадь, и дальше через калитку в сад.

– Чертов плющ, – пробормотал он, с опаской глядя на ощетинившийся колючками куст, в который едва не угодил головой. Плющ так разросся, что тропинка стала непроходимой. Освобождая ноги от намотавшихся на них побегов, Маркус мысленно внес расчистку тропинки в список первоочередных задач, какие должен поставить перед Эмметом. Поппи сидела возле двери на кухню и вылизывала лапы.

Маркус проделал остаток пути, внимательно глядя под ноги, чтобы не упасть, переступая через густо переплетенные побеги.

– Ты считаешь, что мне следует постучать и в эту дверь тоже? – спросил он у кошки.

Поппи молчала, словно не могла поверить, что на свете бывают такие тупые создания.