Амантий Буравсон - Тернарная логика в отдельно взятом дворце [СИ]

Со щётки посыпались дохлые тараканы и клопы.

Тем временем слуги, по приказу всё того же Пеппино, принесли в ванную комнату одеяние для принца. Только это был не повседневный костюм, а непойми откуда украденный театральный: древнеримская тога, пурпурный плащ и сандалии. Ну и конечно же — золотой лавровый венок победителя всех и вся.

— Дочь императора это не какая-нибудь куртизанка с набережной, с ней следует быть аккуратным, — тихо ворковал Пеппино, орудуя щёткой и стараясь изо всех сил не сорваться на смех. Не получилось. — Ах-ах-ах-ах!!! Да вы, синьор, ну просто Аполлон Полведёрский!

Тем временем дверь в ванную хлопнула, и на пороге возникла Каролина. Она была полностью раздета и страшно напугана: старая принцесса разбудила её стуком трости по стене и вознамерилась проверить на девственность. А поскольку Каролина, с лёгкой руки Алабастри, имела несколько другое представление об этой процедуре…

Каролина, не замечая двух занятых важными вещами мужчин в самом расцвете сил, прижалась спиной к двери, а потом вместо себя пододвинула столик с полотенцами и гремящими баночками-скляночками. Уверенная в том, что такие «баррикады» не подвластны ни одной старой деве в этом замке, девушка перевела дыхание, отчего её пышная грудь высоко вздымалась, словно привлекая взгляды.

— Моя жизнь напоминает глупую комедию, — вздохнула девушка, уперев руки в бока и невольно предоставляя возможность Пеппино и принцу оценить округлость своей немного посиневшей от холода попы, тонкую талию и красивый изгиб спины.

— Я сплю наяву! Это же волшебница Афродита, что встретилась мне на балу, — принц попытался приподняться, но краска и мёд намертво приклеили его зад ко дну ванны. — Тараканы всех подери! Что же это такое! Мало того, что моя возлюбленная расплывается нечеткими линиями у меня в глазах, так я даже не могу до неё дотянуться, чтобы потрогать упругий, аппетитный зад, — прошипел Асканио себе под нос. — Пеппино, помоги мне, — взмолился принц. Но Алабастри не торопился освобождать противника, вместо этого томно воззрившись на обнажённую девушку у дверей. От переизбытка чувств Пеппино прижал к груди щётку от швабры.

«Только я была на мосту и смотрела в воду, предаваясь своим мечтам и печали, как меня кто-то ударил по голове. Да к тому же я явно отсидела свою попу на холодном камне. Не мудрено — целый день ожидать Великого Змея или, на крайний случай, доброго человека, который помог бы мне. Хотя, я считаю, что вероятность встретить первого намного выше», — дева потёрла набухшую шишку, которая была похожа на шапку гриба, проглядывавшую среди прядей тёмных волос.

— Дорогая девочка, выходи. Я не сомневаюсь, что ты окажешься прекрасной парой для моего глупого сына! — прозвучало приторное завывание с пошамкиванием за дверью, от чего Каролина вздрогнула и перекрестилась. Пару раз в дверь стукнули, словно стесняясь.

— Благодарю вас, но мне что-то не хорошо, я… — и тут девушка обернулась.

Её взору предстал Пеппино, со щёткой от швабры в руках, перемазанный в белой краске, с глупой улыбкой от уха до уха. Причём щётку «виртуоз» прижимал к груди, словно она была его лучшей подругой и спутницей. А в широкой ванне сидело неизвестное существо, которое имело такое же выражение лица, как и у Пеппино. Всё белое, с встопорщенными белыми и слипшимися волосами по всему телу, — причём на теле их было больше, чем на голове. Существо сидело уже почти без воды, в липкой белой массе. Точнее оно дергалось и пыталось вылезти, что ему плохо удавалось. Взор невинной нагой девы осмотрел чудовище с ног до головы и наткнулся на что-то белое, в колтуне таких же волос, между ног. Что это, Каролина не знала, поэтому она не покраснела, а перекрестила двух мужчин и, отодвинув столик, открыла дверь, шагнув в объятья старой принцессы, которая тут же заохала. И не понятно — при виде девы или неизвестного объекта в ванной, в котором не смогла узнать своего сына.

Наконец принц сильным рывком оторвал свой зад от ванны и, не удержавшись, с грохотом вывалился на пол. Женщины перепугались на смерть и с дикими воплями голодных сирен выскочили из ванной комнаты, опасаясь, что ужасное существо станет преследовать их.

Уронив Каролину на пол, Вдовствующая Принцесса подхватила Пеппино, не замечая, что воет на одной ноте.

— Что это там, хороший мой? Неужели к нам в покои пробрался монстр? Какой он волосатый, какой разноцветный! Какое тупое выражение его морды было. Это точно не человек, — кудахтала старуха, сослепу не узнав собственного сына.

— А мне он отчего-то показался таким величественным, таким умным. Но страшным, — вздохнула очнувшаяся Каролина, успевшая завернуться в шторы, словно не замечая, что они прозрачные.

Наслаждаясь просвечивающими сквозь прозрачную ткань формами Каролины, Пеппино обнял свою покровительницу и припал к некогда пышной груди. Мечтая так же обнять юную деву, он промурлыкал как можно нежнее:

— Не пугайтесь, милые дамы, это не монстр, а всего лишь принц Асканио. Сожалею, но он случайно перепутал пузырек живительной жидкости с белой краской, теперь его придется долго избавлять от последствий, — Пеппино сделал паузу и, посмотрев на принцессу с надеждой, робко произнес: — Может, пристрелить, чтобы не мучился?

— Мальчик мой, какой же ты у меня шутник, — оголив беззубые десны, улыбнулась старуха, потрепав Пеппино по густой каштановой шевелюре.

— Ах, я чувствовала в этом монстре прекрасного принца! — воскликнула Каролина и в порыве эмоций уже было кинулась спасать жениха, но принцесса остановила её и попросила не торопиться с интимными ролевыми играми в красавицу и чудовище. Дева покраснела, однако всё же изредка бросала заинтересованные взгляды на «чудовище», подвывающие от непреднамеренной депиляции одной из своих интимных зон.

Взяв ситуацию под свой бдительный контроль, старуха приказала всем разойтись по комнатам, а слугам помочь Асканио из существа неизвестной породы опять превратиться в принца. Процесс превращения был долгим и мучительным, отмывали несчастного почти две недели. За это время Асканио проклял Рим, жизнь, три раза в мыслях убил и расчленил Пеппино, пять раз поплакал над своей горькой судьбой и, в итоге, на последнем этапе своего чудесного превращения, вышел розовым младенцем с гладкой нежной кожей, на которой не осталось ни одного волоска, так как их пришлось уничтожить. Других путей спасения принца не нашлось.

Ожидание предстоящего торжества сгладило все дикие страдания, перенесенные принцем. Он временно даже простил плута Алабастри за его проделки, предвкушая минуты блаженства в объятиях несравненной Каролины.

— Живи… пока, — пробурчал Асканио, косясь в сторону довольно улыбавшегося Пеппино, когда они оба предстали перед взором матушки-принцессы.