Екатерина Оленева - Так становятся звёздами. Часть 2 [СИ]

Какое-то время они прислушивались к треску поленьев в печи и лёгкому шелесту волн, почти омывающей стены хижины.

— Я пойду за тобой, Сезар. Я давно сделала свой выбор. А своих мертвецов я успела оплакать.

— Что ж? — усмехнулся он. — Значит, будем жить. Остаётся одно: мы должны как можно скорее попасть на корабль. Только море может подарить нам чувство свободы и безопасности.

Гаитэ была склонна согласиться с мнением Сезара. Он был прав. Нет дара большего чем жизнь и нет жертвы большей, чем смерть. Месть не стоила того, чтобы из-за неё умирать. Нужно ловить момент и бежать. И даже если они не смогут осуществить свой план они хотя бы будут бороться до конца. Если гибель неизбежна, лучше погибнуть на ногах, чем загнанной в угол крысой. Или на дабе.

Пришли свежие новости. Повстанцы заняли ещё один город в Рэйве. Гаитэ не запомнила его название, она никогда раньше об этом городе не слышала. Они винили императора за голод, непрекращающийся вот уже в течение года. А может и больше.

— Рассчитывать на их верность может только глупец, — раздражённо отбросил волосы с лица Сезар, выслушав гонца. — Их гнев произрастает не из патриотических чувств или убеждений, а из пустых желудков. С другой стороны, привлечь таких людей на свою сторону довольно легко. Опустошим кладовки и накормим их.

Гаитэ немного покоробило от таких рассуждений. Слишком цинично, слишком жестокого. Народ всегда ждёт героя и избавителя, но кто бы не рвался к трону, он действует лишь во имя своих собственных интересов, а не ради того, чтобы спасать.

— Мы накормим людей, укрепим их тела и вольём в душу воинственный пыл.

Сезар готовился к новому бою, в котором планировал «умереть» так, чтобы сомнений в его гибели ни у кого не осталось. Для Гаитэ планировалось разыграть собственный спектакль.

Гаитэ привыкла видеть Сезара сильным. Возможно потому, что никогда не подходила к нему на достаточно близкое расстояние для того, чтобы он делился с ней сокровенными мыслями и чувствами. Видеть его сомнения было в новинку и немного жутко.

Торн никогда не сомневался. Ни в чём.

— Если я сяду на коня, я должен буду выступить. Должен буду повести за собой людей. Но я поведу их на верную гибель. Могу ли я? Имею ли на это право?

— Нет. Будет лучше, если мы попытаемся сбежать отсюда до того, как прольётся большая кровь. Лучше стать никем, чем вести людей на убой, как скот, без всякой надежды на победу в битве.

Он кивнул. Но он её не послушал.

И через несколько дней по землям Рэйва пронесся привычный клич:

— Вперёд!

И с мечом наголо Сезар повёл за собой отряд повстанцев.

Последними словами, обращёнными Сезаром к Гаитэ было: «Если сегодня я умру, дорогая, я умру благодарным за каждый момент, что провёл подле твоих колен. Ты научила меня верить правде, не заботясь даже о том, если этот момент последний. Ты научила меня любви. И если в мире есть ангелы, добрые духи послали мне такого на моём пути, наверное, затем, чтобы я не сомневался в существовании бога. И я не сомневаюсь. Знай, я ни о чём не жалею. Если бы всё вернуть назад, я повторил бы всё сначала и вновь был бы у твоих ног, прекраснейшая из женщин, моя добрая повелительница».

С замиранием сердца смотрела Гаитэ на ровные ряды мятежников, вышагивающий под яркими штандартами. И истово молилась им вслед, и молитва её была краткой: «Вернитесь живыми! Только вернитесь живыми. О большем не прошу».

Ожидание — самое тягостное, что может быть, особенно когда речь идёт о жизни и смерти. Гаитэ решила использовать время с пользой. Попрощаться со своим врагом, которого она планировала любить до самого гроба.

Обмакнув перо в чернила, она вывела на белом пергаменте:

« Мой венценосный супруг!

Вы наверняка уже знаете, что ваш брат возглавляет восстание, которое вы вынудили нас поднять против Вас вашими же необдуманными действиями. Вы окружили нас своими воронами, устроив настоящий смерч, несущий смерть на крыльях и всё же нам пока удалось выжить.

Нескончаемая буря продолжается по сей день, и я не могу не понимать, что дни наши сочтены. Так или иначе приговор, который вы принесли вашей неверной жене будет приведён в исполнение. Как не силён человек, он может убить пять или десять, пусть даже двадцать человек, но ту рать, что вы послали против нас, нам не одолеть. И всё же ваш брат будет сражаться до последнего, и я не оставлю его, ибо так повелевает мой долг и мои чувства. Я останусь сильной и не проявлю больше слабости, недостойной той, что носит оба гордых имени — Рэйв и Фальконэ. Жизнь готовила меня к подобному исходу каждый день моей жизни, и я приму его со смирением.

Это послание моё последнее обращение к тебе, Торн. Было время, ты значил для меня больше, чем любой человек на свете. Мой первый мужчина, научивший меня радости любви и семьи.

Я буду от всей души молиться о том, чтобы ваш следующий брак был основан на чувствах, а не на необходимости, страхе и расчёте. Я буду молиться так же и о том, чтобы у вас получилось исполнить мечту вашего отца и брата — объединить Саркассор, примирив его с давними врагами. Покажите вашим подданным, как может править человек ваших амбиций, не только с перспективой, напором и дальновидностью, но и с добротой и милосердием — качеств, которых пока, о, супруг мой, вам так не хватает.

Наша любовь могла стать уникальной и прекрасной, но увы, стала причудливой. Найдите в своём сердце простить ту, что всем сердце пытается простить вас перед тем, как шагнуть в бездну неизвестности.

Я возвращаю кольцо, что ты подарил мне в день нашей свадьбы. Моя смерть освободит тебя от всех связей прошлого, как ты того и хотел.

Живи. Будь счастлив. Неси счастье другим.

Не забывай, всё, что мы сеем в этой жизни, произрастает, чтобы вернуть к нам утроенным. Пусть плоды, что ты оставишь после себя, будут добрее тех, что породила наша умершая любовь.

Прости меня, прости своего брата — в последний раз. Прости, что бы мы могли обрести покой, прости, чтобы обрести его самому.

Я знаю, что умру, и я прошу простить меня за всё. Я прошу тебя лишь об одном — будь милосерднее к своим подданным, как бывает милосерден отец к неразумным детям.

Слухи о том, что император читал письмо от сбежавшей жены, запершись в своей комнате и не выходил несколько часов никогда не дойдут до ушей Гаитэ. И никто не узнает о том, что он чувствовал в тот момент.

В любви не бывает только солнечной погоды. Любовь как жизнь. Любовь и есть жизнь. Не бывает бессмертной, безоблачной и безгрешной любви на земле, может быть на Небесах всё иначе. Если Небеса есть.

Любовь рождается. Любовь умирает. И с этим ничего нельзя поделать, только оплакав — отпустить.