Маргерит Кэй - Обольстительная леди Констанс

Констанс поджала губы и нахмурилась, вспоминая тот разговор. В нем было что-то странное. Ка-дар… Да, она вспомнила! Она еще подумала, что в какой-то момент он словно оледенел. Может быть, еще не привык к тому, что его жизнь резко изменилась, потому что у его брата так и не появилось наследника? Да, подобный вывод вполне логичен. Но он не объясняет странной реакции Кадара, когда она спросила, знал ли он жену брата.

«Констанс, не нужно преувеличивать! – мысленно обратилась она к себе самой. – Возможно, Кадар и его невестка просто недолюбливали друг друга». Она задумчиво покивала. Возможно, все объясняется именно этим. Учитывая, насколько непохожими были Кадар и его брат, принц Бутрус, выражаясь словами самого Кадара, весьма маловероятно, чтобы им нравились одинаковые женщины. Что также объясняет недружелюбие Кадара по отношению к принцессе Тахире.

В середине дня Кадар прислал за Констанс слугу, который должен был проводить ее в библиотеку. Она постаралась принарядиться, на ноги надела шелковые тапочки. В волосах, выгоревших на солнце, мелькали более светлые пряди, напоминающие цветом осенние листья. Мама наверняка пришла бы в ужас при виде ее загара, но самой Констанс казалось, что ее кожа излучала здоровье.

Помещение, куда привел ее слуга, находилось не в главном здании дворца, а в одном из крыльев. Обычный коридор, выложенный изразцами и мраморными плитами, вел к уже привычной для нее сводчатой деревянной двери, такой же, как и во всем дворце. Однако за дверью ее ждал сюрприз. Библиотека Кадара была уставлена застекленными стеллажами. Они стояли вдоль всех стен, кроме одной, где ряд высоких окон выходил на главную площадь, окаймленную часовыми-пальмами, которые вели к главному входу во дворец. У окна находился небольшой стол и два уютных и довольно старых кресла. Посреди комнаты громоздились низкие стеллажи, плотно уставленные книгами. По комнате на первый взгляд без всякого порядка были расставлены ящики с книгами; одни были открыты, другие оставались еще запечатанными.

Кадар сидел за огромным столом красного дерева, стоявшим у противоположной от входа стены. Впрочем, как только слуга объявил о ее приходе, он отложил перо и встал. Его рубаха и брюки были из угольно-серого шелка, расшитые затейливой черной вышивкой. Констанс показалось, что он выглядит настоящим правителем, надменным и отчужденным. Он стоял, плотно сжав губы, и смотрел на нее исподлобья. Наморщенный лоб придавал его лицу еще более мрачное выражение.

– К сожалению, государственные дела отняли у меня больше времени, чем я думал, – сказал он вместо приветствия.

– Раз вы так заняты, Кадар, может быть, я лучше осмотрю библиотеку в другой раз? – предложила Констанс, делая реверанс. Ей большого труда стоило не называть его «вашим высочеством».

– Нет! – Он провел рукой по лицу, словно прогоняя заботы. Вскоре ему даже удалось едва заметно улыбнуться. – Мои дела связаны не только с Маримоном. Меня посетил человек, который служил у Наполеона в Египте. Чтобы попасть ко мне, ему пришлось переплыть Красное море. Лестно, но и огорчительно для нас обоих, ведь его задача очень сложна, и, хотя она крайне интересна, к сожалению, у меня нет времени для того, чтобы заняться ею. Кстати, судя по всему, скоро состоится сражение между Наполеоном и вашим герцогом Веллингтоном. Остается надеяться, что исход битвы будет иметь решающее значение. Продолжительный мир пойдет Европе на пользу. Но довольно о моих трудах. Прошу вас, садитесь, – сказал Ка-дар, жестом указывая на одно из кресел у окна. – Скажите, понравилось ли вам посещение базара?

– Ах, там было чудесно! Я заказала наряд у дедушки Ясамин. Наверное, мои мотивы покажутся вам глупыми, но ее дедушка напомнил мне моего деда по материнской линии. Это он научил меня смотреть в телескоп, когда я была совсем маленькой. – Констанс задумчиво улыбнулась. – Это он рассказал мне об Аннингане, лунном боге. Я скучаю по нему.

– Он умер?

– Лет восемь назад, но я не видела его еще дольше. Родители моей мамы были очень богаты. Выйдя за папу, она принесла ему значительное приданое. Когда я была маленькая, насколько я помню, мы жили довольно обеспеченно. Но ее наследство закончилось, и наши поездки к дедушке стали удручающими, потому что папа ожидал, что дедушка будет… точнее, ожидал, что мама попросит его о помощи. Так или иначе, все вертелось вокруг денег. Наконец, дедушка сказал папе, что больше не желает его видеть, а мама… – Констанс вздохнула. – Мама выбрала папу, как всегда… История стара как мир.

– В таком случае расскажите лучше о базаре.

Она с благодарностью улыбнулась и принялась с воодушевлением описывать, как прошел ее день. Вопросы Кадара показались ей немного механическими, он явно думал о чем-то своем. Ей до сих пор и в голову не приходило, какая разительная перемена судьбы его ждет.

– Знаете, – сказала Констанс, перебивая сама себя, – вы достойны восхищения!

– Потому что я ни разу не перебил ваш… весьма красочный рассказ?

– Хотите сказать «скучный»? Я всего лишь пыталась вас отвлечь.

– По-вашему, меня необходимо отвлекать?

Кадар вопросительно поднял брови, однако такой знак явно служил предупреждением. Может, ей лучше помолчать? Но, если она промолчит, кто же ему скажет? Эти слова заслуживали того, чтобы их произнести.

– Мне только сейчас стало ясно, что вы многим пожертвовали ради того, чтобы оказаться здесь. Люди считают, что быть правителем – большая честь, и, конечно, так и есть, но это не обязательно означает, что вы выбрали бы такую судьбу добровольно.

Она замолчала, но Кадар ничего не отвечал.

– Окружающие не ценят того, от чего вам пришлось отказаться: от жизни, которую вы любите по-настоящему. Вы ведь занимали очень влиятельное положение, обладали огромной властью – пусть даже в основном действовали за сценой. Теперь вы все время на виду. Подобное положение для вас непривычно, потому что вы не похожи на покойного брата.

Он по-прежнему молчал, хотя в глазах у него мелькнули искорки. Она заметила их, когда упомянула его брата. Может, он злился? Может, она повела себя излишне самонадеянно?

– Я опять слишком много болтаю. Может, мне лучше уйти?

Он покачал головой.

– Констанс… – Кадар встал и взял ее руку. – Нечасто мне недостает слов. Очень приятно узнать, что я… что мои усилия, направленные на обуздание своих желаний и привычек, вполне оправданны. Спасибо за то, что вы это признаете. – Он поцеловал ее ладонь. Губы ненадолго задержались там, и она кожей ощутила тепло.

Хотя настоящим поцелуем такое прикосновение назвать было трудно, у нее все равно перехватило дыхание. Потом он выпрямился, и Констанс, глупо приложив ладонь к груди, снова растерялась, не зная, что кроется за его загадочным выражением лица.