Екатерина Бэйн - Бледная немочь [СИ]

Служанка кивнула.

— И потом, я должна поговорить с Беккетом насчет дома. Я надеюсь, его будут поддерживать в надлежащем порядке.

— Да, мисс Элинор.

Она шагнула к кровати, принимаясь за дело, пряча лицо. Элинор это заметила и вздохнув, сказала:

— Мне тоже очень жаль, Линда. Я не хочу отсюда уезжать, но это необходимо. Ничего не поделать. Это решение нашего нотариуса, и не самое плохое. Он вполне мог найти мне гораздо худшего опекуна, чем этот.

— Простите, мисс Элинор, — Линда аккуратно вытерла выступившие на глаза слезы, — кого же мистер Эшер назначил вам в опекуны?

— Пастора Тернера.

— Он хороший человек, мисс, — признала служанка.

— Да, я не спорю. Дело совсем в другом. Это платье уложи тоже, Линда. Мне они все понадобятся.

Линда споро и аккуратно укладывала вещи, изредка поглядывая на девушку, сидящую на стуле и постукивающую ногой.

— Вы намерены уехать сегодня, мисс?

— Нет. Завтра либо послезавтра на крайний случай.

— А как же мисс Виккерс? Она поедет с вами, мисс Элинор?

— Разумеется, нет. Она оправится в школу.

— Вы пригласили ее на все каникулы, мисс?

— Да. Но никто не думал, что случится… такое.

Линда прерывисто вздохнула.

Девушка еще немного посидела в комнате, а потом вспомнила, что так и не поговорила с Беккетом. Отправляясь вниз, она остановилась у лестницы, посмотрела вниз, на ступеньки. Лестница. Самое неприятное сооружение во всем доме. Ведь именно здесь произошло то ужасное, нелепое, невозможное происшествие. Упасть с лестницы и сломать себе шею. Люди проживают целую жизнь и с ними не случается таких вещей. Элинор никогда не могла представить даже на мгновение, что это произойдет с тетей. А если точнее, то вообще с кем-нибудь. Гораздо вероятнее упасть с лошади, хотя Элинор не допускала мысли, что это случится с ней. Она держалась в седле так, словно в нем родилась.

Леди Фэнтон была прекрасной наездницей, но это ее не спасло. Она упала с лестницы и умерла. Упала и умерла. Упала и умерла. Как это случилось? Почему? Вот она, лестница. Не самая плохая из лестниц, Элинор это отлично знала, так как сама умудрялась падать с любой из лестниц, встречающихся на ее пути. Все из-за того, что она была слишком подвижной девушкой и чаще не шла, а бежала. Вот и спотыкалась.

В частности, с этой конкретной лестницы она падала раз двадцать. Пару раз даже красиво скатилась к самому подножию, отбив себе все коленки, локти и ободрав кожу на ладонях. Однако, до сих пор жива и здорова. К слову, было куда хуже, когда она свалилась с дерева и так здорово стукнулась, что дня два не могла сгибать левую ногу.

Впрочем, это не объяснение. Она привыкла падать, набралась опыта за прожитое время. Уж чего-чего, а опыта у нее хоть отбавляй. Многократно падая, Элинор накрепко усвоила железное правило, почти на уровне инстинкта. Падать следует на конечности, руки и ноги. Увечья будут болезненны, но наиболее безопасны. В конце концов, сломанная нога предпочтительней сломанной шеи, разбитой головы и поврежденного позвоночника.

Но у тети не было ее опыта. Судя по рассказам, в детстве она была тихой и спокойной девочкой, не склонной к буйным шалостям. Так что, женщина вполне могла упасть столь неудачно. Возможно, она споткнулась. Да, так оно и было. Другого объяснения нет. Пусть леди Фэнтон тысячу раз спускалась по этой лестнице без последствий. В тысячу первый ей не повезло.

Судорожно вздохнув, Элинор огляделась, поняв, что до сих пор стоит наверху и смотрит на ступеньки. Увиденное в тот ужасный день накрепко врезалось в ее память. Немало пройдет времени, прежде чем это воспоминание отойдет на задний план и постепенно забудется. Точнее, не забудется, а померкнет, потеряет свою остроту.

Но стоять здесь и смотреть — бесполезное занятие. Она ведь куда-то шла. Точно. Ей нужно поговорить с дворецким. Девушка тряхнула головой и начала спускаться вниз.

Беккет выслушал ее очень внимательно и согласился, что дом в самом деле следует поддерживать в порядке. Ему, как и остальным не понравилась идея с роспуском слуг. Он понимал, что им всем придется искать новое место. Вряд ли, кто-нибудь из слуг сможет продержаться без работы целых четыре года в ожидании возвращения хозяйки. А когда эти четыре года пройдут, Элинор придется подбирать себе новую прислугу. Это никого не устраивало. Так что, дворецкий полностью согласился со словами Элинор, добавив лишь, что кое-кого придется уволить за ненадобностью. Штат слуг в доме слишком большой для того, чтобы существовать без хозяев, пусть даже временно.

Элинор согласилась с этим предложением, только попросила, чтоб Беккет сообщил ей, кого именно собирается увольнять.

Разобравшись с этой проблемой, девушка с удивлением обнаружила, что наступило время ужина. А также то, что проголодалась. Удивительным было то, что осознание этого наступило столь поздно.

В столовой было пусто. Сев за стол, Элинор поняла, что ей придется ужинать в одиночестве. Маделайн снова не спустилась к ужину. Подумав, девушка отметила, что это ее абсолютно не трогает. И почему собственно это должно ее волновать? Если Мадди не хочет есть — это ее личное дело. Она вольна ужинать, либо не ужинать, это ее решение. Одно из немногих, которые девушка принимала лично.

Но все же Элинор спросила у служанки:

— Мисс Виккерс не будет ужинать?

Та покачала головой:

— Нет, мисс. Она у себя в спальне, плачет.

— До сих пор плачет? — девушка приподняла брови и потянулась за ложкой.

Маделайн наверняка ожидает, что она побежит ее утешать. Но нет, этого не будет. Больше не будет. Хватит с нее утешений. Пусть утешается сама, как может. Пора взрослеть. Пора учиться думать самостоятельно. Пора запомнить, что в жизни далеко не всегда рядом с ней будет находиться человек, разрешающий все проблемы легко и просто, словно по мановению волшебной палочки.

Ужиная, Элинор прикидывала, когда Маделайн наскучит проливать слезы. У нее был огромный опыт в этом деле, и она могла определить реальные сроки. Ну час, два, самое большое — три. Потом рыдания станут менее интенсивными и Мадди обретет слабое подобие разума. Слабое, потому что ничего другого у нее не бывало отродясь. За три года общения Элинор хорошо изучила подругу. Хотя она и заступалась за нее перед каждым, кто хотел ее обидеть, но между тем, она видела недостатки в ней. Самым большим недостатком Элинор считала глупость. Люди, в которых она замечала этот изъян, ничего, кроме недоумения в ней не вызывали. И первый вопрос, который она задавала, узнав о чьем-либо поступке, был: «Ну как можно было быть таким дураком?» Другие недостатки были, по ее мнению, куда менее существенными.

У каждого из людей есть то, чем он больше всего гордится. А также качество, которое он хотел бы видеть в себе менее всего. Иногда это поддается логике, иногда — нет. К примеру, некоторых людей нельзя обидеть, называя их подлецами, мерзавцами или мошенниками. То ли они считают, что в них этих качеств нет и в помине, то ли эти качества вызывают в них одобрение и восхищение. Понятно, что назови слепого слепым, а горбатого — горбатым, это вызывает обиду. Но почему умный человек обижается, когда его называют дураком? Полагает, что он не так умен, как кажется? Или святое — не трожь?