Элизабет Бикон - Возраст чувственности

— Вы тоже мне очень понравились, но сомневаюсь, что Калли сказала вам, что я скромна и застенчива, поскольку ей отлично известно, что это не так.

— Я принимаю в расчет ваше волнение сегодня и страх за сестру. Полагаю, вы человек очень сильный. Когда-то я вела себя так же, хотя относилась ко всему совсем иначе.

— Какими странными порой бывают воспоминания.

— Безумно, — улыбнулась леди Фарензе, затем решительно встала и прошла к двери спальни.

— Миледи, я вынужден вас остановить. Мистер Уинтерли, возможно, еще не оделся!

— Чепуха, мистер Харбери, я замужняя женщина и переживу, раз он такой копуша. Кроме того, мой муж — брат Джеймса, сомневаюсь, что их тела чем-то существенно отличаются. Прекратите суетиться и говорите, какие травмы получил мой шурин. Ваша помощь понадобится и моему супругу, если мы немедленно его не успокоим.

— У мистера Уинтерли серьезная травма головы. Ему придется остаться в постели до конца дня сегодня, а также завтра. Я запрещаю ему шевелиться. До конца недели ему прописан постельный режим. Резкие движения могут привести к нежелательным последствиям в будущем.

— Харбери считает, что я могу стать дурачком, если не буду осторожен, Хлоя, — сообщил невестке мистер Уинтерли и посмотрел с такой тоской, что у Ровены сжалось сердце. В душе возникло странное чувство, что от его выздоровления зависит, как сложится ее жизнь. Это же просто смешно, верно?

Джеймс опять закрыл глаза, голова безвольно упала на подушки.

— Мы вряд ли поймем, что ты изменился, — язвительно заметила леди Фарензе.

— Спасибо, Хлоя, — прошептал Джеймс и попытался улыбнуться.

Ровена была убеждена, что он искренне любит свою невестку, впрочем, ей могло и показаться. Сейчас ей точно стоит думать совсем не об этом. Кроме того, даже слепому видно, каким сильным чувством связаны лорд и леди Фарензе, им остается только позавидовать. Размышления о столь сильной и глубокой любви вызвали боль. Жаль, что не всем выпадает счастье испытать подобное чувство.

Джеймс Уинтерли, похоже, еще более самодостаточный и уверенный в себе человек, чем она. Ровена позволила себе задержать на нем взгляд. Яркая внешность и притягательность этого мужчины вызывали в душе трепет. Нейт был хорошим человеком, когда-то ей льстило его внимание, он не всегда был бесчувственным и грубым солдафоном… Но о прошлом пора забыть.

Уинтерли открыл глаза и посмотрел на Ровену, будто ощутил на себе ее взгляд. Возможно, в иных исходных условиях она могла бы им увлечься. А что видел перед собой он: женщину двадцати четырех лет с растрепавшимися волосами и распахнутыми от ужаса глазами. Вероятно, поэтому Джеймс нахмурился, словно прочитал ее мысли и не желал принимать благодарность.

Ровена придала взгляду остроты. А что еще ей оставалось? Она не могла разгадать, что выражает лицо Уинтерли, но все же покачала головой, давая понять, что не станет упоминать об ужасном происшествии в лесу, том моменте, когда он стал мишенью для выражения злобы и ненависти. Хотя, наверное, стоило поставить в известность его брата, ведь он сможет предотвратить возможную следующую попытку. Она взглянула на Уинтерли исподлобья, и ей опять показалось, что он понимает ее мысли. Она стойко выдержала взгляд, потому что после гибели Нейта дала себе слово никогда не подчиняться ни одному мужчине. Не стоит рассказывать лорду Фарензе о покушении на его брата, хотя бы потому, что пуля его не задела благодаря внезапному падению с дерева ее сестры.

— К каждому из нас судьба относится по-разному, Джеймс, — произнесла леди Фарензе. — Лучше перестать думать, что ты неуязвим, как один из бессмертных богов.

— Почему? — надменно спросил Уинтерли с ехидной усмешкой.

— Теперь у тебя есть семья, нравится тебе это или нет.

— Не нравится, — процедил он сквозь зубы.

— Очень плохо, Джеймс, потому что мы никуда тебя не отпустим.

— Не будь так уверена. Поговори со своим мужем, тогда узнаешь, готов ли он изменить свое отношение ко мне.

— Ты идиот, Джеймс, — бросила в ответ леди Фарензе и нежно улыбнулась.

Вероятно, она понимала, что у шурина был тяжелый день, поэтому согласилась простить ему плохие манеры, причиной которых наверняка была сильная головная боль.

— Если мы сейчас же не оставим больного в покое, леди Фарензе, он навсегда может остаться таким невыносимым, как сейчас, — вмешался в разговор доктор.

— А если мы оставим его одного, он сразу же встанет и уйдет. Кто-то, способный выносить его вздорный характер, должен остаться.

— И это буду я.

В дверях появился лорд Фарензе и насупился еще сильнее, чем его брат, видя, что идея совсем не нравится супруге.

— Джеймсу показан постельный режим и покой, а не споры и нервные разговоры, Люк Уинтерли.

— Меня еще никто не называл пустомелей, — вскинул брови лорд Уинтерли.

Ровена решила, что сейчас станет свидетелем семейной перепалки, и готова была попрощаться и удалиться, но вместо этого не двинулась с места, а лишь рассмеялась.

— Не обращайте внимания, — неожиданно сказал Джеймс Ровене, открыв глаза. — По-другому они не могут, — добавил он и с нескрываемой нежностью посмотрел на брата и его жену.

— Охотно вам верю, — улыбнулась в ответ Ровена.

Зависть вновь кольнула ее сердце. Они так близки друг другу, словно слиты в единое целое, интересно, каково это? Поймав взгляд Уинтерли, она заметила, что он озадачен и заинтригован ее выражением, отчего поспешила отвернуться.

— Вы что-то видели? — спросил Джеймс так тихо, чтобы услышала только Ровена.

К счастью, семейная пара была занята друг другом.

— Нет. Я даже начинаю склоняться к мысли, что мне почудилось, — прошептала она в ответ.

Ветки кустов едва заметно шевельнулись, но чутье подсказывало ей, что за ними кто-то есть. Потом Уинтерли упал, прижимая к груди Эстер. Сердце тогда зашлось от ужаса. Ровена не понимала, ранен ли мужчина, или его сбила с ног свалившаяся в его руки сестра. Вспоминая происшествие с содроганием, она подумала, что, возможно, падение и удар о корень дерева спасли ему жизнь. Получается, не Уинтерли, а Эстер настоящая героиня дня. Однако ясно, что Джеймсу угрожает смертельная опасность; если он сам не желает это признавать, то Люк Уинтерли точно отнесется со всей серьезностью.

— Обещайте, что отныне будете всегда начеку.

— Но ведь стреляли не в меня, — возмутилась Ровена и покосилась на мужчину с подозрением.

— Обещайте, — повторил, почти не разжимая губ, Уинтерли, видя, что брат и невестка закончили спор и вновь переключились на него.

— Да, я буду внимательнее следить за Джеком и Эстер, — кивнула Ровена.

Джеймс вздохнул и закрыл глаза, должно быть борясь с очередным приступом головной боли. Глупо надеяться, что она сможет остаться рядом с ним, как в лесу. Ровене сейчас лучше скорее вернуться домой с братом и сестрой и рассказать о случившемся родителям, прежде чем они узнают обо всем от деревенских сплетниц.