Элизабет Бикон - Возраст чувственности

— Если с мистером Уинтерли все в порядке, я бы хотела отвести Джека и Эстер домой, если доктор позволит.

— Думаю, им лучше полежать до вечера в постели, это лучшее лекарство от перенесенного обоими шока. Скажите маленькой непоседе, что джентльмен поправится, — доктор Харбери повернулся к Джеймсу, — если, конечно, не будет делать резких движений. Полагаю, вы не хотите до конца жизни испытывать затруднения при ходьбе и разговоре, мистер Уинтерли? Ведь вам и надо всего-то соблюдать режим.

Непослушный пациент махнул в ответ рукой. Хорошо, что рядом есть брат, который непременно за ним проследит.

— Если вы осмотрите мисс Эстер Финч, доктор Харбери, то избавите себя от возможной необходимости ехать на вызов, — произнесла леди Фарензе.

Миледи позаботилась, чтобы счет за услуги оказался на столе ее мужа, а не преподобного Финча. Ей было хорошо известно, что значит жить на одно жалованье, а внезапный визит врача может стать для семьи причиной долгов.

— Так каков он на самом деле, Ро? Если отбросить внешний лоск? — спросила Джоанна Финч старшую сестру, когда все разошлись по комнатам.

У них была общая спальня до той поры, когда Ровена вышла замуж, так что она привыкла к вечерним разговорам, когда сестры обменивались секретами перед тем, как лечь спать. В свои двадцать лет Джоанна была ангельски чиста, стройна и привлекала немало восхищенных взглядов лиц противоположного пола. Ее скорая — всего через несколько недель — свадьба заставляла Ровену чувствовать себя тетушкой средних лет, а не сестрой, которая старше всего на четыре года.

— Ты о ком? — спросила Ровена, отворачиваясь, чтобы не встретиться взглядом с Джоанной, и проводя гребнем по волосам.

— О твоем мистере Уинтерли, разумеется. Ты наконец расскажешь мне, что на самом деле произошло в лесу?

— Он не мой мистер Уинтерли, — отмахнулась Ровена, усердно работая гребнем.

— Не будь занудой, Ровена, — произнесла сестра тоном их матери.

— Кажется, он вообще ничей, этот мистер Уинтерли.

— Ах, вот почему тебя так к нему влечет, — с пониманием протянула Джоанна. — Вы родственные души.

— Я действительно не понимаю, о чем ты, — отмахнулась Ровена и склонила голову, чтобы спрятать лицо за волосами.

Конечно, ей необходимо тщательно расчесать спутанные после трудного дня пряди, но основной целью было скрыть эмоции от сестры. Да, она ощущала необъяснимый интерес к мистеру Уинтерли, но это лишь еще раз подтверждает, что, пока это чувство ее не покинет, стоит тщательно его прятать.

— Скрытный джентльмен, любитель уединения — то, что тебе нужно.

— Ерунда. Ты всегда называешь меня скрытной, когда не удается вытянуть то, что тебе хочется узнать.

— Не понимаю, о чем ты, дорогая сестра. Но знаю, что Натаниэль Уэстхоуп оказался не тем человеком, каким мы его представляли, и мы не позволим ему испортить тебе жизнь уже из могилы. И прошу, не пытайся защитить его, очевидно, ваш брак не был заключен на небесах и смерть не сделает Нейта святым. Папа сейчас сказал бы: «Не судите, да не судимы будете», но я не изменю свое мнение о нем. Из-за него ты столько вытерпела!

— Я сожалею, что он умер. Мы четыре года пытались создать семью, но у нас не получилось, мы не подходили друг другу, — с горечью призналась Ровена. Нет смысла делать вид, что ее брак был счастливым, ведь и Джоанна, и родители знают, что это неправда. — После возвращения домой я была еще и плохой сестрой…

— Что за глупости, ты самая лучшая на свете, но ты такая замкнутая, что моменты откровения вызывают недоумение. Ты одновременно здесь и где-то очень далеко.

— Возможно, ты права, Джоанна, но годы, проведенные вдали друг от друга, изменили нас обеих. Ты стала красивой молодой женщиной, невестой мистера Гринвуда; я уже пережила пору расцвета и теперь вдова. Кроме того, некоторыми вещами, происходящими между мужем и женой, нельзя делиться даже с сестрой.

Ровена не могла открыть невесте все подробности ее брака.

— Сохраненные в тайне, они становятся более важными для тебя? — не унималась Джоанна. — Ро, ты должна кому-то все рассказать. Если ты не хочешь волновать меня или маму, поделись с Калли. Она добра и сострадательна, ее собственная жизнь была нелегкой до недавнего времени. Твое желание защитить ее от опасностей большого мира напрасно, она уже достаточно об этом знает.

— Ты права, но Калли беременна, — сказала Ровена и невольно задумалась, смогла ли поделиться с давней подругой такими подробностями.

— И потому занесена тобой в список людей, которых стоит держать на расстоянии вытянутой руки для их собственного блага, верно? Не думаю, что ее это устроит, как и меня, если только она не стала совершенно другим человеком, а я пока не заметила ни одного признака.

Ровена считала, что Калли все же изменилась. Она серьезнее относилась к тому, над чем десять лет назад посмеялась бы. Подруги очень сблизились за те годы, что обменивались письмами, до тех пор пока тетя Калли не положила этому конец. Старая ведьма вскрывала печать горячим ножом и читала все послания, прежде чем их отдать. Калли отлично известно, что значит жить вдали от того, кого любишь. Даже сейчас, когда ребенок вот-вот родится, она не могла избавиться от беспокойства. И ей, и Гидеону надо побороть страхи хотя бы ради ребенка.

— Не думаю, что она на меня обижена, иначе не просила бы работать на нее, — произнесла Ровена, чтобы отвлечь внимание сестры от ее любимого занятия — пытаться сделать счастливыми всех, кто ей дорог.

— Сомневаюсь, что ей понадобится няня. Никто из них глаз не спустит с ребенка.

— Ты права, но это связано с ребенком если только косвенно.

— Прошу тебя, Po, перестань говорить загадками.

— Надеюсь, скоро ты будешь так увлечена новой ролью супруги мистера Гринвуда, что обо всем другом забудешь.

— Извини, сестрица, но есть вещи, о которых меня никто не заставит забыть, даже Энтони. Хорошо, если ты немедленно расскажешь мне о предложении Калли и Гидеона, о котором говоришь с такой таинственностью. Обещаю не пытаться вытянуть из тебя остальные секреты.

— Ты настырная, будто овод, Джоанна Финч, — нахмурилась Ровена.

— Признавайся, что они тебе предложили?

— Место секретаря Калли. У нее появилось немало новых дел, а она хочет больше времени проводить с семьей. Обещай молчать, и тогда я открою тебе еще один секрет.

— Обещаю. Но только до тех пор, пока Энтони не попытается у меня все выведать.

Ровена вздохнула. Преподобный Гринвуд был человеком порядочным и добрым, поэтому, если и станет пытаться заставить жену открыть тайну, лишь по очень важной и уважительной причине.

— Калли написала роман. Он должен выйти в следующем году, и она надеется, что настоящее имя автора не станет известно всем, отсюда необходимость хранить тайну.