Элизабет Бикон - Возраст чувственности

— Я уверена, что благодаря тебе буду выглядеть в этом наряде наилучшим образом. Спасибо, Салли.

— Вы всегда чудесно выглядели, мадам, даже в том ужасном сером платье, которое так любили. Кажется, вы и сами не знали об этом, пока мистер Уинтерли не открыл вам глаза.

— Возможно, ты права, — сказала Ровена и покраснела, вспомнив о том, где и когда Джеймс последний раз сделал ей предложение.

Ей следовало научиться контролировать свои эмоции. В последнее время она слишком часто говорила ему «да», даже на вчерашнем ужине в доме ее отца, куда они отправились вместе для обсуждения предстоящей свадьбы. Джеймс тогда буквально покорил всех ее близких, даже папа поздравил ее с отличным выбором.

— Теперь я буду лучше приглядывать за мужем Ровены, мой мальчик. Ты сыграл мне на руку, купив поместье рядом с Райн-Хилл.

— В то время я и не предполагал, что еще до конца года женюсь на вашей дочери, но рад, что вы и миссис Финч будете рядом, если Ровене понадобится ваша помощь.

Услышав ответ Джеймса, она замерла. Неужели он имел в виду возможное проникновение в дом убийцы?

— Ты не знаешь, кто приехал? — спросила Ровена Салли, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

Она знала, что не переживет, если потеряет Джеймса. Если ему судьба умереть от руки убийцы, почему Бог не пощадил ее и это не случилось до того, как она влюбилась?

Ровена судорожно вздохнула. Женщина в зеркале владела собой лучше, чем сама Ровена в душе. Сердце ее билось, как пойманная в силки птица.

«Значит, надо каким-то образом удержать его от необдуманных поступков», — холодно заметило существо в зеркале.

Вероятно, мистер Уинтерли все же ее не любит, раз готов рисковать собой. Но, с другой стороны, разве мужчина может быть таким нежным любовником, если не испытывает чувств к женщине? Насколько она успела узнать Джеймса, он казался человеком порядочным и не способным на предательство и ложь.

Последний раз оглядев себя с ног до головы и отметив старание служанки, Ровена решила, что готова показаться миру, дать всем понять, что будет счастлива стать женой Джеймса Уинтерли меньше чем через неделю.

Даже если он ее не любит.

— Благодарение Богу, ты еще здесь, — обратилась высокая дама с величественными манерами к хозяину дома, спускавшемуся по ступеням подъезда ей навстречу.

— По крайней мере, часть меня еще нежится в постели и не хочет просыпаться, — произнес Гидеон, приглаживая темные волосы.

— Где Том? — Рядом с ними встал Джеймс и встревоженно посмотрел на даму.

Теперь Ровене стало ясно, кто перед ней.

Все прошли в дом, и Джеймс сразу подошел к Ровене и взял ее за руку. Находясь в одном помещении с ней, он не мог позволить себе роскошь не прикасаться к невесте.

— Во втором экипаже, — ответила маркиза Монтейн, строго посмотрела на сцепленные руки и неожиданно улыбнулась, взглянув на Джеймса и Ровену. — Мне будет приятно сообщить ему, что крестной и на этот раз удался ее план.

— Разве могло быть иначе, — заметил Гидеон таким тоном, будто никогда в этом не сомневался. — Во втором экипаже. Сколько же их всего? — поспешил он задать вопрос, чтобы отвлечь внимание маркизы от смутившейся Ровены.

— Мы все приехали, — ответила леди. — Кроме Патридж и Прю, еще Том убедил оставить собак. Остальные сказали, что их никто не будет похищать, поэтому они не откажут себе в удовольствии отправиться в деревню.

— А кто был похищен? — насторожился Джеймс и спохватился: — Прошу меня простить. Джеймс Уинтерли к вашим услугам, леди Монтейн.

— Я все еще не простила Тома за нерешительность и рада знакомству с последним мальчиком леди Вирджинии, мистер Уинтерли.

В следующую секунду в холле появился мужчина, красивее которого Ровена не видела в жизни. Разумеется, это был маркиз Монтейн.

— Ты уже всех переполошила, моя любовь? — сказал он и приветствовал Гидеона, потом и Джеймса.

По лестнице спустился лорд Фарензе и присоединился к мужчинам. Ровена наблюдала за ними с любопытством. Любому стало бы сразу ясно, что все четверо принадлежат к одной знатной и влиятельной фамилии, их объединяли едва уловимые общие манеры и жесты. Их, безусловно, связывала любовь и крепкая дружба. Как же Джеймс смог отдалиться от них на столько лет? В сердце вспыхнула ненависть к умершей женщине, причинившей братьям так много зла. Перехватив взгляд Джеймса, Ровена нежно улыбнулась.

— Дорогая, позволь тебе представить: мой названый брат маркиз Монтейн и его очаровательная супруга. Скоро прибудут Тритейны, кажется, я уже слышу стук колес. — Мужчины раскланялись. — Том, леди Монтейн, — миссис Уэстхоуп, в скором времени миссис Уинтерли, — с гордостью сказал Джеймс, не выпуская из рук ладонь Ровены.

— Рада знакомству, миссис Уэстхоуп, называйте меня Полли, — улыбнулась ей дама. — Я не чувствую себя леди Монтейн даже после шести месяцев…

Гостью заставили прерваться крики мальчиков, говоривших то хором, то наперебой.

— Достаточно, — прикрикнул на них лорд Монтейн. — Встаньте в ряд, чтобы вас представили по всем правилам.

Дети, толкаясь, принялись выстраиваться по росту.

— Эти непослушные ребята Тобиас, Генри, Джош, Хьюго, Джо и Бенджамин, а также наша добрая подруга леди Уэйкборн. Прошу прощения, господа, но они не смогут долго стоять на месте.

Маркиз с такой гордостью смотрел на каждого мальчика, что Ровене не удалось определить, кто из них приходится ему родней.

— Трое старших — мои братья. Остальные ежедневно сводят с ума леди Уэйкборн, но она до сих пор от них не отреклась, — пояснила леди Монтейн, и все шестеро одновременно вскинули головы, будто были принцами королевской крови.

После столь бурного утра день прошел словно в тумане. Калли чувствовала себя недостаточно хорошо, чтобы присоединиться к обществу, потому Ровена помогала Полли с мальчиками и детьми Джеймса, в то время как Джеймс, лорд Фарензе и Гидеон удалились с маркизом в кабинет старого лорда.

— Надо выяснить у детей, что бы им хотелось получить для игр, и можно попросить все принести, — сказала Ровена.

— Все, что им нужно, — выплеснуть накопившуюся энергию.

— Боюсь, они устроят неразбериху и на вашей свадьбе, но после того, что произошло, их невозможно было оставить в Дейспринге.

— Их действительно хотели похитить? — прошептала Ровена.

— Как много вам известно о прошлом Джеймса Уинтерли? — вместо ответа поинтересовалась Полли.

— Я знаю, что он совсем не такой, каким его считают, и у него, к сожалению, есть враги.

— Приятно, что он вам открылся, потому что даже Тому пришлось вытягивать из него подробности силой, а они близки, как братья. Мне бы не хотелось каждый раз, беседуя с вами, думать, какие подробности вам известны, а какие нет.