Лара Темпл - Внезапная помолвка

– Мы скрепим наш договор, – неожиданно сказал он, следуя внутреннему побуждению. Детали они смогут обсудить позже.

– Каким образом? – серьезно спросила Софи.

Макс засмеялся, скорее над собой, чем над ней, чувствуя облегчение, что она согласилась, и он наконец может сделать то, чего хотел с момента их первой встречи в парке. Сейчас женитьба казалась ему разумной ценой за право отвести эту женщину в свою постель и удовлетворить растущее с каждой минутой желание.

– Таким.

Подняв ее подбородок, Макс наклонил голову и очень легко коснулся губами ее губ, пытаясь хотя бы немного утолить свою страсть и в то же время не испугать ее. Но ощущение ее губ, их мягкость и нежность не смогли насытить его, и он осторожно – как сделал бы в танце – положил руку ей на талию. Муслиновая ткань под его рукой слегка вздрогнула.

Казалось, он стоит на краю обрыва, борясь с желанием броситься вниз, позволив собственной природе, словно силе тяготения, взять над ним верх. Внезапно Софи с легким трепетом подалась вперед и, немного наклонив голову, крепче прижалась к его губам, недвусмысленно требуя больше, чем он намеревался себе позволить.

– Софи…

Она ответила дрожащим вздохом, ее руки легли на его сюртук, а потом сжались в кулаки, когда Макс нежно провел языком по ее раскрывающимся губам. Его руки осторожно скользнули по ее спине, поглаживая ее мягкими, успокаивающими движениями. Держать этот медленный ритм, не прижать ее к себе и, сорвав с нее одежду, не отдаться страсти безоглядно оказалось сущей мукой. Максу хотелось быть с ней, ласкать это гибкое, податливое тело, а ее руки грозились лишить его самообладания. Они с безотчетным нетерпением поднялись по его груди, губы раскрылись, обнажая страстность ее натуры, которая влекла и вместе с тем пугала его. Его рука, скользнув сквозь шелк ее волос, легла на затылок Софи, и она прижалась к ней, выгибаясь, словно кошка. Ее нежное дыхание коснулось его губ, и Макс забыл обо всем. Он прижал ее к себе, чтобы поцеловать по-настоящему, как ему хотелось всю эту проклятую бесконечную неделю, и мысленно благословил то, что Софи так явно хотела этого; что страсть, которую он подозревал в ней, наконец открылась ему.

Ее губы были теплыми и щедрыми, как и вся она в своем стремлении к нему, в безотчетном поиске того, чего Макс пока не мог ей дать, но так хотел, что это сжигало его изнутри. Он едва сдерживал себя, играя ее губами, которые столько раз видел улыбающимися, а теперь наслаждался их вкусом, их влажной полнотой и изящным изгибом. Софи придвинулась еще ближе, прижимаясь бедрами к его ногам, и обхватила его за шею.

Ее страсть, такая откровенная и не ведающая стыда, ломала все барьеры. Макс из последних сил противился желанию дать волю страсти, которую она возбуждала, понимая, что еще немного – и он не сможет сдержать желание, как до того не смог удержаться от агрессии.

Эта мысль вернула Макса к реальности того, где он и с кем. Он взял Софи за руки и нежно, как мог, опустил их вниз, преодолевая отчаянное сопротивление собственного тела. Ее глаза слегка приоткрылись. Их томный, почти бирюзовый огонь вкупе с ощущением ее горячего тела, прильнувшего к нему, обострили желание до невыносимости. Противиться этому призыву казалось еще большим грехом, чем поддаться ему. Но Макс понимал, что, каким бы отчаянным ни было его желание узнать прямо сейчас, как далеко может зайти ее страсть, вся ответственность за это будет лежать на его совести. Он взял Софи за плечи и стал ждать, когда она успокоится.

– Это лишний раз показывает, как сильно может заблуждаться человек, – сказала она низким мечтательным голосом.

– О чем вы?

– О поцелуях. Я всегда считала их несколько утомительными и никогда бы не подумала, что это может быть так приятно.

Этому наблюдению, высказанному слегка отстраненным голосом, удалось пробиться к его сознанию, погруженному в чувственный туман.

– Всегда считали? Сколько раз вы целовались до сегодняшнего дня?

Глаза Софи раскрылись шире в явном удивлении, и она наконец отодвинулась от него.

– Сколько раз? Я думаю, пять раз, если считать Тимоти, хотя это едва ли можно назвать поцелуем. Я имею в виду… мне ведь уже двадцать четыре года. И один раз я была почти помолвлена, – доверчиво поведала она.

Макс решил не портить момент, напоминая ей о приличиях, поэтому сосредоточился на последнем заявлении.

– Почему почти?

– Именно из-за этого. Мне не нравилось, как он целуется. Мысль о том, что всю оставшуюся жизнь мне придется… В общем, я не могла этого сделать, даже несмотря на то, что он нравился папе и маме. К тому же Джон говорил, что женщинам и не положено получать от этого удовольствие, что показалось мне нелепым и несправедливым. Даже Августа и Мэри не отказываются целоваться со своими мужьями, хотя они такие правильные, что дальше некуда. Но теперь я знаю, что была права, что женщинам это тоже может нравиться. Хотя, смею предположить, у вас куда больше опыта, чем у Джона.

Макс рассмеялся, охваченный противоречивыми чувствами от этих бесхитростных откровений.

– Дело не только в опыте. Если нет влечения, то опыт всего мира не может сделать это более чем просто терпимым.

Софи подняла на него глаза, полные любопытства:

– А сейчас. В смысле… я вам нравлюсь… хоть немного?

Макс не мог поверить, что у нее возник этот вопрос после всех объятий и поцелуев, жар которых еще бурлил у него в груди, как рвавшийся на волю разгневанный джинн, запертый в бутылке. Тем не менее он кивнул и ответил ей так же прямо, как она спросила:

– Да, очень. А я вам?

– Да… – выдохнула Софи, и ее щеки снова вспыхнули. – И это хорошо, правда? Если нам придется пожениться…

– Да. Очень хорошо.

Макс снова взял ее за руки.

– Помолвлены мы или нет, мы не должны этого делать, – сказал он и тут же, повинуясь безотчетному порыву, поднял ее руку и прижался губами к внутренней стороне руки у сгиба локтя, там, где жарко бился пульс.

Софи резко вдохнула, по ее спине пробежала дрожь.

– Не понимаю, что в этом плохого… если мы помолвлены.

На данный момент и правда ничего, думал Макс. В любом случае он должен на ней жениться, так почему бы не позволить себе немного удовольствий? Очевидно, что он не зашел бы слишком далеко. Это как с вином – каждый должен знать свою меру. Хотя у него мелькнуло подозрение, что он уже превысил свою.

Макс закрыл глаза и выпустил ее руку.

– Нет.

Софи потянулась вперед и коснулась его сюртука, но он перехватил ее руку.

– Нет. Это прекрасно, но мы должны вести себя разумно. Позже у нас будет много времени для этого.

– Много? – переспросила она, и восторженный блеск ее глаз зажег искры в его теле.

Она отодвинулась назад, и он вздохнул с облегчением и сожалением. Софи принимала его условия и соглашалась с границами, которые он пытался установить.