Бронвин Скотт - Пробуждение скромницы

– Ты заморочил мне голову! – объявила она, когда они вышли на дорогу. Огни дома уже почти не были видны. Мужчину и женщину окружала темнота и безмолвие.

– О нет, все было честно, – засмеялся Дмитрий. – Ты сама вошла в расставленные сети. И кстати, мне бы очень не хотелось, чтобы организацией приема занималась мисс Нортэм.

С таким аргументом Эви не могла не согласиться. Сегодня Дмитрий всецело был на ее стороне, что было более чем заметно. Обратила она внимание и на то, как при этом себя чувствовала – желанной, достаточной, чтобы за нее побороться. Эндрю, которого она знала всю жизнь, или ничего не замечал, когда речь шла о сложностях ее взаимоотношений с Сесилией Нортэм, или ему было наплевать на ее чувства. Дмитрий, с которым она была знакома всего несколько недель, стал ее защитником. Дмитрий, ее будущий возлюбленный.

Пока за столом спорили о приеме, Эви приняла ряд важных решений. От нее не укрылось, что организация приема одновременно станет прощанием с Дмитрием. Боль и удовольствие. Август уже подошел к концу. Осталось совсем мало времени. Если она хочет действовать, то откладывать нельзя. Инициатива будет принадлежать ей. Она укажет Дмитрию, каковы будут границы их связи.

Она остро чувствовала его присутствие рядом. Ее не переставали удивлять их отношения. В самый первый вечер она испытала близкое к благоговейному трепету восхищение этим потрясающим мужчиной. Но ведь не только из-за этого он заинтересовался ею. Отдавая должное его внешности, можно не заметить его истинной привлекательности. Только с этим мужчиной Эви чувствовала себя легко и свободно. С ним она могла шутить, смеяться, делиться самым сокровенным. Они поведали друг другу о самых трудных моментах своего прошлого. Дмитрий рассказал ей о сестре и причинах, побуждающих его вернуться домой, о том, насколько тяжело для него это решение, лишающее его личной свободы. А Эви рассказала о пережитых ею унижениях.

Над ними было огромное небо, усыпанное мерцающими звездами, вокруг – тишина полей.

– Звезды напоминают мне, как я ничтожен и какое короткое время мне отведено на земле, – сказал Дмитрий. – Хороший урок для принца, который хочет остаться человеком.

– Но и трудный урок. – Эви повернулась к Дмитрию, и их глаза встретились. – Для человека, который хочет стоять у руля. Который хочет оберегать. – С каждым днем Эви понимала его все лучше. Его сестра, его семья, она. Он был прирожденным защитником, а защита требует контроля. Они стояли совсем рядом. Дмитрий обнял ее за талию и не делал попыток убрать руки. – Вселенная – хороший урок для всех нас. Жизнь – одно мимолетное мгновение. – Эви говорила тихо, облекая в слова свои самые сокровенные мысли. – Мы слишком много беспокоимся – что надеть, что съесть, с кем танцевать, что о нас подумают другие. Иногда контроль приводит к самообману. А надо жить естественно, а дальше – будь что будет.

Эви никогда не говорила ничего подобного вслух, опасаясь насмешек. Да и с кем она могла поговорить об этом, когда рядом не было Клэр, Мэй и Беа? Но сейчас она торопилась высказать свои мысли ему, желая облегчить тяжесть его ноши, быть может, даровать мир его душе. Дмитрий был обеспокоен, хотя тщательно скрывал это. Его невероятные глаза тревожно горели. Он с чем-то боролся.

Эви заглянула ему в глаза.

– Ты знал, что моя мама никогда не уезжала из Литл-Уэстбери дальше, чем Лондон? Это ее вселенная, весь ее мир.

– Это плохо? – очень тихо проговорил Дмитрий.

– Не знаю. – Они разговаривали шепотом, словно желая показать, что истина священна. – Мой отец – тоже местный житель. Но он учился в университете и после его окончания совершил традиционную поездку по Европе. До возвращения домой и женитьбы он успел повидать мир.

– А как насчет тебя, Эви? Тебе комфортно жить в Литл-Уэстбери и считать этот городок своей вселенной?

– Мне кажется, я могла бы жить и быть счастливой где угодно, если бы меня любили так же, как отец любит маму. – Облечь ее самые тайные мысли в слова оказалось легко. Дмитрий должен знать. Ей надо было, чтобы он знал. Или ей надо было высказать свои мысли, чтобы лучше понять себя.

– Теперь я знаю, что Эндрю – не тот человек, который способен любить. Почему мне потребовалось так много времени, чтобы узнать это? Эндрю любит только себя. У него есть своя вселенная, и в ней не осталось места для второго человека. – Она сделала паузу, давая Дмитрию возможность осмыслить ее слова, и одновременно осмысливала их сама. В душе она уже давно отпустила Эндрю, тем не менее услышать ее признание было очень важно. А еще лучше было бы скрепить его поцелуем.

Она отказалась от Эндрю. Эви говорила это и раньше, но только сейчас поняла, что все действительно кончено. Она навсегда избавилась от унизительного поклонения Эндрю Эдэру. Эви впервые ощутила свою личную значимость. Дмитрий мог только позавидовать ей. Она нашла способ стать свободной, а он все еще был скован цепями долга и любви к своей стране.

Что бы он сделал, если бы речь шла только о нем? Если бы у него не было семьи? Сейчас решение казалось очевидным. Он бы бросил все, что имеет, ради нее, ради всего, что их окружает. Это была бы его вселенная. Его сердце забилось чаще, когда Эви решительно прижалась губами к его губам, и Дмитрий позволил себе отдаться волшебству поцелуя.

Эви пригладила его волосы и прижала ладони к его щекам.

– Не беспокойся, Дмитрий, – тихо сказала она. – Расскажи, что тебя тревожит.

– Я рад, что ты отказалась от Эндрю. Но надеюсь, что ты не заменила его мной. Я ничего не могу тебе предложить, и я… – Он задохнулся. – И мне очень жаль. – Его руки, так и лежавшие на ее талии, напряглись. – Несмотря на мое богатство, я ничего не могу тебе дать. Понимание этого убивает меня. – Он тряхнул головой. – Я не был готов к такому развитию событий. – Последние слова были ложью. Он готовился всю свою жизнь к этому моменту – к моменту, когда его найдет любовь, а он станет с ней бороться. Просто он понимал, что его ждет неудача. Дмитрий больше не желал сопротивляться. Ему хотелось сдаться на милость Эви Милхэм, даже заплатив заоблачную цену. Но только Эви, его сестра и его семья платить не должны. – До сегодняшнего дня я не считал себя эгоистом, Эви. – Его обуревали эмоции, но Эви была спокойна.

– Книга, которую отец только что закончил, посвящена маме. Это его вариант любовной серенады.

Эви говорила искренне и серьезно. Ее слова безмерно тронули Дмитрия, помогли ему. Любовная серенада. Как все же мучительно думать о жертве, которую он обязан принести Анне-Марии. Его жертвой станет любовная песня. Хотя нет. Эви укрепила его решимость. Он не приносит жертву Анне-Марии. Он совершает акт любви. Отпуская его, Эви тоже совершает акт любви. Он будет помнить об этом долгие годы. И об этой встрече под звездным небом тоже. Он будет вспоминать, как выглядела Эви, как звучал ее голос, какой мягкой и теплой она была в кольце его рук…