Елена Арсеньева - Чужой муж

– А я тебя люблю! – почти зло проговорил Сергей. – Не делай глупостей. Уедем со мной!

Сердце заколотилось так, что Лиля чуть не задохнулась. Что он такое говорит? Разве не понимает, что это невозможно?

«Возможно, возможно!» – пропел голос ее сердца.

И никто не знает, как бы сложилась судьба Лили Говоровой, если бы Родион, куривший на крыльце загса рядом с Коляном, своим свидетелем, не повернул в это мгновение голову.

Он увидел какого-то мужчину рядом с Лилей.

Стрижечка с бачками, «водолазка», куртка с рукавами «реглан», зауженные брюки, остроносые туфли – все модное, все строгое, все дорогое! Москвич, догадался Родион: это сразу видно по одежде, по манере, по уверенности, которая сквозила в каждом его движении и взгляде. Ах, как же ненавидел Родион этих москвичей, этих «рвачей жизни», как он называл их, этих счастливчиков, которым дано от рождения столько, сколько провинциальному парню и во сне не может присниться. А им все мало! Они хапают все, до чего могут дотянуться их загребущие лапы! И неважно, что это может принадлежать другому человеку. Все по праву должно достаться «рвачу жизни»!

Хотя нет… Это не просто какой-то там москвич, вдруг почувствовал Родион. Это вообще не москвич. Это гораздо более опасный человек, чем все москвичи, вместе взятые! Это – соперник.

Недавно в минуту откровенности Лиля упомянула, что когда-то очень сильно любила одного человека, всю жизнь его любила, но он обманул ее. И Родион сейчас угадал: это тот, кого Лиля любила так самозабвенно, что бросилась искать утешение в объятиях его – Родиона Камышева. О нет, он не обольщался насчет природы ее чувств! Родион был неплохим психологом, да и жизненный опыт – великий, величайший помощник. Этим опытом он обладал в избытке! И понимал: Лиля хотела поскорей избавиться от воспоминаний об этом парне, от тоски по нему и любви к нему! Именно потому так быстро оказалась в постели Родиона, что хотела чувственными впечатлениями затмить свою прежнюю любовь, в которой не было ничего, кроме нескольких невинных поцелуев.

Родион нутром чуял: их разлучил не только какой-то там обман Сергея! Тут явно не обошлось без участия этой «Снежной королевы» – мамаши и диктатора-папаши. Сергей был тоже из числа «кухаркиных детей», из простонародья, – как и Родион, – поэтому в списке женихов господской доченьки находился вообще за пределами этого списка. Лилины предки на многое способны, в этом Родион уже убедился! А Лиле просто осточертел их диктат – именно поэтому она сломя голову кинулась в объятия практически первого настойчивого парня. Родиону повезло, что он оказался именно настойчивым, напористым, зубастым, как голодный пес, который хватает добычу, мясо, женщину – неважно, что! – зубами и не отдает ее никому. По праву сильного!

И сейчас… Сейчас самое время показать свою силу. И свое право, черт возьми, на эту женщину, на эту добычу!

Он отшвырнул сигарету и кинулся к Лиле, остро ощущая, что промедление воистину смерти подобно, что Сергей опутывает, оплетает ее своими словами, той страстью, которая звучит в каждом слове! Родион может все потерять, лишиться всего!

– Я знаю тебя так, как ты сама себя не знаешь! Я люблю каждый твой взгляд, каждый твой жест, каждый твой шаг!

Родион хотел сразу наброситься на него с кулаками, но это был бы жалкий порыв деревенщины перед столичным жителем, поэтому он попытался сдержаться – и высокомерно спросил:

– Это и есть тот самый Сергей, да?

Тот на него даже не глянул – вдруг схватил Лилю в объятия и припал к ее губам таким поцелуем, что Родиону показалось, будто мир взорвался.

Кинулся на Сергея с кулаками. На помощь примчался Колян, который в драке шалел так, что, тощий и ледащий, мог бы и против самого Альфреда Каращука [9] Альфред Федорович Каращук – знаменитый в описываемое время борец, трехкратный чемпион СССР по борьбе самбо (1958, 1959, 1961), двукратный чемпион Европы по дзюдо (1963, 1964). выйти, только дай кулаками вволю помахать!

Они оттащили Сергея на приличное расстояние, и только крик Лили: «Немедленно прекратите!» – заставил их остановиться.

– Это моя жена! – рявкнул Родион.

– Сережа… – У Лили прерывался голос, но она все же нашла силы договорить: – Сережа, ты зря приехал! Уезжай!

– Уезжай? – с горечью повторил он. – Если ты уверена, что будешь с ним счастлива, – Сергей бросил уничтожающий взгляд на Родиона, – я уеду. Но это не значит, что я тебя забуду. – Перевел дыхание, с едкой иронией добавил: – Будьте счастливы! – Повернулся и кинулся прочь.

– Будем! – твердо пообещал вслед Родион.

Он чувствовал, как дрожат Лилины пальцы, вцепившиеся в его рукав, и постепенно успокаивался.

Отстоял свою женщину! Вырвал добычу почти из пасти соперника! Сейчас, сейчас, еще какие-то минуты – и штамп в паспорте свяжет их навеки. И тогда ничего не страшно, тогда никто не отнимет у него Лилю.

Как же многое зависит в жизни от того, есть в паспорте штамп или нет! Уж Родион-то это отлично знает!

Ага! Вот выходит регистраторша загса, которая приглашает пары в зал бракосочетаний! Все, Родион! Ты добился, чего хотел! Ты победил!

– Камышев и Говорова! – провозгласила регистраторша громогласно, и все кругом заорали, замахали руками:

– Родя! Лилька! Скорей! Ваша очередь!

Родион почувствовал, что напряжение отпустило Лилю, она заулыбалась, она снова стала своей, его стала!

Счастливо улыбаясь, подбежали они к крыльцу, заявили в один голос:

– Да, мы!

– Камышев и Говорова, ваша роспись отменяется! – сообщила регистраторша.

– Как? – тихо спросила Лиля.

– Как отменяется?! – воскликнул Родион. – Почему?!

– Без объяснения причин! – был ответ. – Латиков и Ковалева!

Другая пара – он в черном, она в белом, счастливые, смеющиеся! – взлетела по ступенькам и скрылась в помещении загса.

Марш Мендельсона звучал для них. Для них…

– Да как это может быть?! – жалобно воскликнула Варвара.

– Это распоряжение директора загса, – веско сказала регистраторша подскочившему к ней Родиону и открыла свою папку с перечнем пар: – Не нужно скандалить. Вот посмотрите: фамилии вычеркнуты ее рукой.

Родион понуро спустился со ступенек и обнял Лилю. Та со слезами прижалась к нему и с уверенностью проговорила:

– Это все папа сделал! Точно!

– Не плачь! – Родион привычно поцеловал ее в висок. – Ты теперь моя! Неважно, с печатью или без, не отвертишься!

– Ты просто не знаешь моего папу, – обреченно сказала Лиля.

– А ты плохо знаешь меня! – заявил Родион. – Если я чего-то хочу, то этого добиваюсь. А сейчас я хочу, чтобы ты не плакала!

Он осторожно вытер мокрые щеки Лили, но она никак не могла унять жалобных всхлипываний.

– Все равно они нас распишут, – заявил Родион. – Неважно, в этом загсе, или в другом, или в третьем!