Бернард Корнуэлл - Высшая милость

Блад не ведал о бурлящем негодовании у него слева.

— Моим возлюбленным детям Сэмюэлу и Доркас Скэммелл отходит все имущество, описанное в брачном контракте.

Скэммелл удовлетворительно хмыкнул и локтем подтолкнул Смолевку, сидящую рядом с ним на скамье. Правда медленно дошла до её сознания. Брачный контракт? Брачный контракт — часть завещания отца и поэтому с его смертью ничего не менялось. Она почувствовала, что отчаяние последних недель возвращается к ней. Даже из могилы Мэтью Слайт контролировал её.

Уирлаттон Холл, фермы, поля и вся арендованная земля отходила, как и ожидалось, Эбенизеру. Её брат не пошевелился, слушая, как богатство льется на него, только улыбнулся Скэммеллу, когда завещание огласило, что брат Сэмюэл Скэммелл будет управлять имением, пока Эбенизер не достигнет совершеннолетия. Если Эбенизер умрёт, не оставив наследников, то имущество Уирлаттон перейдёт целиком к Сэмюэлу Скэммеллу.

В завещании было ещё что-то, кроме наставлений в добродетельности, которые Исаак Блад зачитал бесцветным голосом, Это была последняя проповедь Мэтью Слайта в этом зале. Смолевка не слушала. Ей было ясно одно, она была крепостной, которая согласно воле отца, завещалась Сэмюэлу Скэммеллу.

Проповедь закончилась, Исаак Блад собрал плотные листы и посмотрел на слуг.

— Желание Мэтью Слайта, чтобы вы все продолжали свою службу. Полагаю, что вы тоже этого желаете? — вопрос он адресовал Скэммеллу, который в ответ улыбнулся, кивнул и сделал неопределённый приглашающий жест в сторону скамеек.

— Хорошо, хорошо, — Блад отхлебнул мальвазию.

— А теперь я бы попросил остаться здесь только непосредственных родственников, — он указал на Скэммелла, Эбенизера и Смолевку, которые оставались сидеть на скамье, пока все слуги послушно уходили гуськом из комнаты. Преданный-До-Смерти недовольный, что смешается со слугами, мялся в нерешительности, но Исаак Блад вежливо подстегнул его к выходу. Поверенный закрыл дверь и повернулся к семье. — Завещание вашего отца содержит ещё одно распоряжение. Если вы будете так добры подождать, — он вернулся к аналою и старательно развернул бумаги снова. — А, вот оно.

Он прочистил горло, глотнул вина и поднес бумагу к своему бескровному лицу.

— Мне дали указание прочитать это вам конфиденциально, и теперь я выполняю это. «Мое обязательство по Ковенанту исполняется назначением Сэмюэла Скэммелла, моего зятя, держателем печати в моих владениях. Если он умрёт до того, как моя дочь достигнет своего двадцати пятилетия, тогда право охраны печати перейдёт к моему сыну Эбенизеру, который будет, я знаю, соблюдать условия Ковенанта», — Исаак Блад сурово посмотрел на Смолевку, затем снова в бумагу. — «Если моя дочь умрёт до своего двадцати пятилетия и не оставит потомства, тогда любой, кто будет держателем печати должен указать, что денежные средства Ковенанта используются для распространения Евангелия среди неосвещённых».

— Теперь я прочитал его, — Блад посмотрел на Скэммелла.

— Вы поняли, мистер Скэммелл?

— Правда и ещё раз правда, — Скэммелл улыбнулся и энергично кивнул.

— Хозяин Эбенизер?

Эбенизер кивнул, хотя Смолевка заметила недовольный взгляд, будто он понял не все.

— Мисс Доркас?

— Нет, я не поняла.

Это было так неожиданно, что Исаак Блад вздрогнул от удивления, но затем рассердился.

— Вы не поняли?

Смолевка встала и прошлась до окон, выходящих на север.

— Что такое Ковенант, мистер Блад? — она чувствовала, что её крылья сломаны, порваны, кровоточат, и она быстро и беспомощно падает на землю. Смерть отца ничего не решала, просто отодвигала свадьбу.

Поверенный проигнорировал вопрос. Он связывал бумаги.

— Позвольте маленький совет? Я бы предложил в скором времени сыграть тихую свадьбу. Возможно недель через шесть? Это не было бы неприличным, — он тягостно всмотрелся в Сэмюэла Скэммелла. — Вы понимаете, что завещание предполагает ваш брак, и ваше положение в поместье полностью зависит от этого?

— Я понимаю, да.

— И, конечно, желанием Мэтью Слайта было бы, чтобы это счастливое событие не откладывалось на очень длинный срок. Дела должны идти своим чередом, мистер Скэммелл. Своим чередом!

— Правда и ещё раз правда, — Скэммелл встал, чтобы проводить поверенного.

Смолевка отвернулась от окна.

— Мистер Блад, вы не ответили на мой вопрос. Что такое Ковенант?

Этот вопрос всех смутил, а поверенный пренебрежительно пожал плечами.

— Ваша доля в браке, мисс Слайт. Поместье, конечно же всегда предназначалось вашему брату, но ваш отец сделал распоряжения по приданому для вас. Боюсь, я знаю не очень много. Их регулировал юрист из Лондона, я лишь подозреваю, что вы будете достаточно обеспеченной.

— Правда, — кивнул ей Скэммелл, страстно желая угодить.

Воцарилось молчание, Смолевка ответ получила, но ответ не давал ей надежду на освобождение от Скэммелла. Скрипучий голос Эбенизера громко прозвучал в комнате.

— Что значит достаточно? Какова ценность Ковенанта?

Исаак Блад пожал плечами.

— Я не знаю.

Скэммелл хитро поднял брови, беспокойно и самодовольно. Ему не терпелось сообщить ей главную новость. Он так стремился произвести впечатление на эту красивую, золотоволосую девушку, которую очень хотел обнять. Хотел, чтобы Смолевка похвалила его, одобрила, и надеялся, что его слова сломают дамбу из её сдержанных чувств.

— Я могу ответить, правда, могу, — он улыбнулся Смолевке. — В прошлом году, насколько мы могли оценить, Ковенант принес десять тысяч фунтов.

— Боже! — Исаак Блад схватился за аналой.

Эбенизер медленно поднялся, впервые за день его лицо ожило.

— Сколько?

— Десять тысяч фунтов, — скромно повторил Скэммелл, как будто он отвечал за доход, но не хотел хвастаться. — Он, конечно, варьируется. Один год больше, другой меньше.

— Десять тысяч фунтов? — от гнева голос Эбенизера стал громче. — Десять тысяч? — размер суммы был настолько огромный, что едва укладывался в голове. Огромная сумма, достояние, сумма, гораздо превышающая доход от всего Уирлаттона. Все, что мог выручить от поместья Эбенизер, было около 700 фунтов в год, а сейчас он слышал, что его сестра получила гораздо, гораздо больше.

Скэммелл хихикнул от удовольствия.

— Правда и ещё раз правда, — теперь, возможно, Смолевка с радостным сердцем выйдет за него замуж. Они будут богаты как немногие в этом мире. — Ты удивлена, моя дорогая?

Смолевка разделяла недоверие брата. Десять тысяч фунтов! Неправдоподобная сумма. Она поняла суть и расстроилась, но помня завещание, проигнорировала Сэмюэла Скэммелла.

— Мистер Блад? Правильно ли я поняла, что в завещании говорится, что деньги станут моими, когда мне исполнится двадцать пять?