Энн Райс - Страсть Клеопатры [litres]

Она улыбнулась им очень теплой улыбкой.

– Я надеюсь, моя царица, – сказал Рамзес, – что мы будем для вас не просто свидетелями.

– И я, – прошептала Джулия, – я тоже на это очень надеюсь, моя царица.

– Как и я, – кивнула в ответ Бектатен.

Внезапно из главного зала донесся какой-то непонятный шум. Джулия вздрогнула и испуганно схватила Рамзеса за руку, но Бектатен только усмехнулась.

– Похоже, это вернулся Актаму, – сказала она и повела их к нему навстречу.

Лай они услышали, еще не дойдя до зала.

Джулия заколебалась в нерешительности, прежде чем войти, но потом почувствовала на талии руку Рамзеса, которая аккуратно подталкивала ее вперед.

Бектатен смело, без всякого страха прошла мимо них. Они все вместе свернули за угол. Картина, открывшаяся перед ними, могла поначалу показаться угрожающей. Но уже через минуту Рамзес понял, что собаки, бегавшие по просторной комнате, не преследовали Актаму, а кружили вокруг него, как планеты вокруг Солнца. Когда же тот время от времени наклонялся, чтобы погладить одну из них, остальные тут же подскакивали к нему, подставляя свои морды, чтобы он и им почесал за ухом или под горлом.

Зрелище было поистине потрясающим – более десятка огромных мощных псов, подчиняющихся воле одного человека! Но теперь эти животные уже не находились под действием чар «ангельского соцветия» – по крайней мере, не в данный момент, хотя Джулия сначала подумала именно так. Как и Бастет, кошка с внимательным взглядом, преданно охранявшая Сибил во время всего ее пребывания в этом замке, эти бывшие псы-убийцы под влиянием волшебного зелья навеки изменили свой жестокий нрав. И все это случилось с ними в тот короткий промежуток времени, когда они находились во власти человеческого сознания.

Бектатен легко двигалась среди них, разведя руки в стороны. Несколько громадных собак сразу стали тереться у ее ног, словно послушные подданные, подставляя свои большие истосковавшиеся по ласке головы под ее открытые ладони. И она с удовольствием гладила и почесывала их. Рамзесу казалось, что он чуть ли не впервые видит ее смеющейся. Просто сейчас это был искренний смех счастливого человека.

– Какие славные животные, – сказала царица. – Они мне нравятся.

В этот момент, наблюдая, как она движется среди этих покорных созданий, Рамзес вдруг осознал, что на самом деле она сделала для него, открывшись ему и поведав свою историю. Повстречавшись ему во время запутанного и загадочного конфликта, Бектатен положила конец его многолетним бесцельным скитаниям. Потому что даже во время счастливого времяпрепровождения с Джулией его никогда не покидало некоторое беспокойство, и он понимал, что если не сможет вписаться в современный мир или в некое подобие современной жизни, то его существование снова станет лишь бесконечным одиночеством бессмертного. Одиночеством, которое вскоре охватит и Джулию, несмотря на то что они вместе путешествуют, любят друг друга, вместе вкушают величайшие чувственные удовольствия, доступные человеку. Но Джулия слишком недавно приобщилась к бессмертию, чтобы понимать, каким сокрушительным грузом может со временем стать это одиночество. А он ведь это знает. Знает даже слишком хорошо.

Он узнал это еще много столетий назад.

Поэтому теперь ему стало понятно, что на самом деле означал приезд Бектатен в Англию.

Ее история, история эликсира была одновременно и его историей тоже. В ее саду и в тех снадобьях, зельях и лекарствах, которые она получала из произрастающих в нем трав, таились бесконечные волшебные возможности, пока что неведомые ему. Теперь он был окончательно убежден в том, что именно в этом будущем познании и заключается для него спасение от последствий недостатка воображения, о котором говорила его царица.

Она спасет его еще от очень многих вещей.

В итоге она обрела своих свидетелей, а они обрели настоящую царицу.

Ранний вечер принес с собой относительное спокойствие и тишину, а также послужил поводом к тому, чтобы зажечь факелы в тех уголках замка, куда не дошло электрическое освещение.

Бесконечная песня ветра время от времени прерывалась голосами Бектатен и Актаму, которые обсуждали, где им разместить пятнадцать новых обитателей и как за ними ухаживать.

А может быть, развезти собак по многочисленным замкам и поместьям Бектатен?

В конце концов было решено, что пока еще слишком мало известно о том, насколько изменился их нрав, чтобы планировать какие-то поездки с этими псами по всему свету. Поэтому на данный момент они останутся в Корнуолле вместе с самой Бектатен и ее людьми.

По крайней мере, это было решением на какое-то время, до первой провинности: одна из собак могла, например, повредить что-нибудь из дорогой мебели, и тогда Бектатен определенно вернется к своим сомнениям на их счет.

Утром Джулии надо было возвращаться в Лондон, чтобы успокоить волнующуюся прислугу их дома в Мейфэр. Чтобы подтвердить, что у них с мистером Рамзи все в порядке и они не собираются окончательно покидать особняк в престижном лондонском районе. А пока в замке наступили мир и покой, некая передышка после трагической череды отравлений, похорон и самоубийства бывшего бессмертного. Рамзес, воспользовавшись представившимся затишьем, потихоньку ускользнул из главного зала и отправился в библиотеку Бектатен, расположенную в башне.

Здесь его ждал ключ к пониманию древнего языка народа Бектатен, который, записанный ею для него на листке бумаги, он нашел на том же месте, где оставил. Листок этот ему предстояло сжечь, как только он освоит эту информацию, поскольку царица хранила тайну своего языка, на котором были написаны ее дневники, не менее строго, чем секрет самого эликсира.

Он уже в значительной мере усвоил этот язык, потому что его бессмертный мозг впитывал новые знания поразительно быстро – так же быстро, как и запоминал целые страницы из книг по истории, которые он запоем читал сразу после своего пробуждения в этом столетии. Но, прежде чем делать следующий шаг, он должен был убедиться в прочности заложенного фундамента. Поэтому он сел и еще раз повторил, как символы древнего языка Бектатен передаются звуками недавно освоенного им английского языка.

В этот же день, но чуть раньше он уже перевел страницу простых английских предложений на язык Шактану, и Бектатен одобрила его работу. Каким еще должен быть сигнал, чтобы он понял, что может начинать?

И Рамзес Великий, в прошлом Рамзес Проклятый, встал со стула и, подойдя к книжным полкам, взял первый том дневников-шактани.

А потом он зажег все свечи в комнате, устроился в наиболее удобном кресле и, перевернув первую страницу тома в тяжелом кожаном переплете, погрузился в чтение, которое, без сомнения, станет одним из самых фантастических приключений в его жизни.