Энни Берроуз - Дерзкое предложение дебютантки

— Влюблен в меня? — Джорджи всплеснула руками. — Просто чувствует ответственность, вот и все. Он сам мне так сказал.

— Хм… — Сьюки задумалась на мгновение, потом лицо ее снова просветлело. — Он может говорить что угодно, но его поступки куда красноречивее слов. А ведет он себя как по уши влюбленный мужчина. И потом. Ты определенно преуспела там, где многие более красивые, богатые и знатные девушки потерпели поражение. Неужели это ни о чем тебе не говорит?

— По-моему, он вообще не воспринимает меня как женщину. Должно быть, он до сих пор относится ко мне по-братски. — Ведь его зрение заволокло туманом из прошлого, о котором он говорил. — Или как к приятелю по играм, бегающему за ним по пятам, точно щенок, — угрюмо подытожила она.

— А ты хочешь, чтобы он видел в тебе женщину?

— Конечно, хочу!

Потому что Эдмунд для нее — тот самый, правильный мужчина.

— В таком случае следует показать ему, что ты больше не его приятель по детским играм, но женщина.

— И как мне это сделать?

— Ради всего святого, Джорджи! Я думала, это очевидно, — воскликнула Сьюки, указывая ей на грудь. — У тебя тут весьма весомый аргумент.

Джорджиана покраснела. Намекает ли Сьюки, чтобы она?.. В голове закружился хоровод мыслей.

Ведь только… потаскухи обнажаются перед мужчиной, чтобы соблазнить его. А ей вовсе не хотелось, чтобы Эдмунд так о ней подумал. Это вызовет у него омерзение, и она лишится даже дружбы, которую он ей предлагает. Тогда у нее не останется даже самоуважения.

О боже, что же ей делать?

В следующие несколько дней Джорджиана была слишком занята, чтобы искать ответ. Бесконечные примерки платьев и покупка украшений, составление списков приглашенных, не говоря уже о развлечении толп гостей, наводнявших их гостиную в приемные часы.

В те несколько раз, когда она виделась с Эдмундом, мачеха зорко следила, чтобы они не оставались наедине, так что Джорджиане не удалось начистоту поговорить с ним. Кроме того, стоило ему войти в комнату — и все прочие будто исчезали, оставляя ее грезить наяву. Она смотрела на его губы, гадая, что почувствовала бы, если бы он поцеловал ее по-настоящему. А представляя, как его руки ласкают ее и даже сжимают груди, она вся воспламенялась и вынуждена была отвести взгляд, мямля банальные замечания в ответ на его реплики.

Тогда Эдмунд бросал на нее обеспокоенный взгляд или слишком долго протирал очки.

Джорджиана совсем сникла, поскольку не понимала, как они будут жить вместе.

Следующее, что она помнила, — как входит в церковь под руку с лордом Хэйвлоком, вызвавшимся быть ее посаженым отцом. Она поклялась любить и почитать Эдмунда и во всем ему подчиняться. Потом они вышли из церкви под ослепительно-яркие солнечные лучи, и его матушка поприветствовала ее с улыбкой на лице.

— Добро пожаловать в семью, — сказала она.

За венчанием последовал праздничный завтрак, во время которого лорд Хэйвлок произнес остроумную речь о склонности Эдмунда к составлению списков и планированию всего вплоть до последней мелочи, а также о том, как к нему нежданно-негаданно нагрянула любовь и заставила выбросить все списки в окно. Все нашли шутку очаровательной, а Джорджиана лишь прочнее утвердилась в мысли, что совершенно не подходит Эдмунду в качестве жены.

Однако она уже его жена. Гости говорят тосты в честь невесты, то есть ее. Потом она обнаружила себя стоящей в дверях и прощающейся со всеми, после чего Эдмунд передал ее на попечение высокой, тощей женщины, своей экономки, которая отвела Джорджиану в ее комнату и пожелала доброй ночи.

Джорджиана не смела даже дышать.

Как же ей сказать Эдмунду, что она готова разделить с ним брачное ложе?

Джорджиана могла побиться об заклад, что у Сьюки подобных проблем в первую брачную ночь не возникло бы. Сестра инстинктивно догадалась бы, как возбудить и воспламенить мужа, доведя до состояния, когда он отпустил бы всех слуг, а жену затащил в укромный уголок, а не отправил в спальню одну.

Но Джорджиана столь долго отвергала собственное тело, что совершенно не умела пользоваться им себе во благо, как сделала бы на ее месте любая другая женщина. Из-за того, что некогда ее назвали потаскухой, и из опаски, что она и в самом деле такая, она безжалостно подавляла чувственную сторону своей натуры, поэтому теперь, пожелав отпустить себя на свободу, не знала, с чего начать.

Джорджиана позволила Мэвис, горничной, ожидающей в огромной роскошной спальне, подготовить себя ко сну. Мысленно настраиваясь спать в одиночестве.

Через несколько минут после того, как горничная удалилась, унеся с собой перекинутое через локоть свадебное платье Джорджианы, а сама Джорджиана легла в богато украшенную, пахнущую лавандой кровать с балдахином, раздался стук в дверь.

Сердце ее екнуло. Она натянула одеяло до подбородка, гадая, уж не Эдмунд ли пожаловал.

— Войдите, — пропищала она неуверенным голоском. Нерешительность сопровождает ее сегодня весь день. Даже дольше — с тех пор, как они с Эдмундом обручились. Нет, еще дольше — с тех пор, как отец женился на мачехе, и они заставили ее поверить, что из нее не вырастет ничего хорошего.

Это в самом деле был Эдмунд. И он хмурился.

— Что-то случилось? — От его внимательного взгляда не укрылось то, как отчаянно Джорджиана прижимает одеяло к груди. — Я же уже говорил, что не стану набрасываться на тебя, требуя исполнения супружеского долга. Я пришел лишь, чтобы…

— Но как раз в этом и дело, — поспешно перебила его Джорджиана, решив ухватиться за возможность рассказать ему о своих чувствах. — Я бы хотела, чтобы ты набросился! — воскликнула она, откидывая одеяло прочь и вставая с постели. — Ну, то есть не совсем набросился. Но чтобы ты… начал… э-э-э…

— Джорджи, нет нужды это говорить, — перебил он, подходя к ее туалетному столику и ставя на него тяжелую коробку, которую принес с собой. — Я же видел, как ты весь день нервничала. Если это означает, что ты хочешь поскорее со всем покончить, то…

— Нет! Я вовсе не нервничаю. Ну, это не совсем правда. На самом деле я ужасно нервничаю. Но больше не боюсь. И… меня уже не отвращает идея… — Взглядом она указала на кровать.

Перехватив ее взгляд, Эдмунд нахмурился еще сильнее.

— Джорджи, я пришел лишь для того, чтобы подарить тебе… маленький свадебный подарок.

Сердце ее упало.

Дело, оказывается, вовсе не в ее отношении к… этому. А в его. Он вовсе не кажется сгорающим от нетерпения женихом.

Хорошо Сьюки было советовать Джорджиане соблазнить Эдмунда своим… достоинством. Он никогда и виду не подавал, что интересуется ее грудью. В то время как другие мужчины не могли отвести взор от выреза ее платья, Эдмунд всегда смотрел ей в глаза.