Гисперт Хаафс - Возлюбленная Пилата

— Почему же вы так медленно шли? — спросил какой-то шутник.

— Что за глупый вопрос? — В голосе Перперны прозвучала обида.

— Вы бы тогда быстрее достигли своей цели.

— Кто в жару быстро бегает, тот раньше умирает, — поучительно заметил старик и продолжил: — Следующая страна, в которую пришло войско, была населена пастухами-кочевниками, то есть большей частью безлюдна. Она называлась Арарене, а князя звали Сабос. Не знаю, какой смысл быть князем пастухов-кочевников в пустыне. Наверное, даже философам пришлось бы хорошенько поломать голову, прежде чем высказаться по этому поводу.

Эту страну мы тоже прошли окольными путями, затратив на это пятьдесят дней. Наконец, мы добрались до города Неграна и попали в мирную и плодородную страну. Правитель бежал, а город был взят с первой атаки.

— Римляне! — крикнул кто-то. — Мирную и плодородную страну! Завоевали! Ну и ну!

— Оттуда через шесть дней мы достигли реки, такой мелководной, что ее название если и не ушло в песок, то просочилось из моей памяти. Там мы встретились с варварами.

— С кем? Ах, с нами! Это могли быть только мы.

— С их стороны погибли десять тысяч человек, а с нашей только двое, потому что эти люди совсем не умели воевать. Их обращение с оружием вызывало смех. У них были какие-то старинные луки, кривые копья, зазубренные мечи и никудышные пращи. Все, правда, прихватили с собой обоюдоострые топоры, которыми они махали налево и направо, но таким оружием можно было только заставить нас смеяться, как от щекотки.

Вскоре после этого войско завоевало также покинутый правителем город Аска. Оттуда мы пошли дальше, к городу Атрула. После того как Галл взял его без боя, он оставил там гарнизон и позаботился о пополнении запасов зерна и фиников. Далее мы достигли города Мариаба.

Он принадлежит народу рамманитов. Тогда им правил король Илазарус. Вероятно, это была столица древнего царства сабатеев. Мы атаковали и осаждали город шесть дней, но потом начали страдать от нехватки воды и вынуждены были прекратить осаду.

Хотя Деметрий и дал себе слово больше не перебивать Перперну, тут он не выдержал: — От нехватки воды? В Мариабе? Там, где было создано одно из величайших чудес света, огромное водохранилище и широко разветвленная сеть оросительных каналов?

Перперна махнул рукой, будто отгонял назойливую муху.

— Сегодня я это знаю, — пробурчал он. — Но тогда не знал. А если бы и знал, то от этого не было бы никакого толку. Элий Болван все еще полагался на этих свиней, набатейских проводников. Вероятно, им было известно о существовании водохранилища, но они преднамеренно ввели нас в заблуждение. Причина этого могла заключаться в следующем…

Деметрий ждал, но Перперна молчал.

Кто-то слева взмолился:

— Не томи нас. Расскажи наконец, что же это за причина.

Перперна откашлялся.

— Может быть, Силлеус и не хотел ничего плохого. Наверное, набатеи рассуждали так: «Римляне пришли и ушли, а арабы как были, так и останутся. С ними нам еще долго придется общаться».

— Он мог ошибаться, — сказал один из римлян.

— Возможно. Но вернемся к Элию. Он был тогда в двух днях пути от страны пряностей, как позже стало известно от пленных. Но тогда он этого не знал. Никто из нас не знал этого. Мы опять пошли плутать по пустыне, переходя из одной скалистой долины в следующую.

В этих блужданиях мы провели шесть месяцев. Только на обратном пути Галл понял, что мы стали жертвой заговора, и решил идти другой дорогой.

— Но… Без меня. — Из уст Перперны вырвался громкий вздох. — Я был ранен в небольшом сражении и попал в плен. Потом я все эти годы по крупицам собирал из воспоминаний очевидцев оставшуюся часть истории этого похода.

На девятый день войско снова оказалось в Негране, которую ранее взяли без боя, а оттуда на одиннадцатый день подошло к Семи Колодцам. Дальше путь лежал через мирную страну, где было достаточно пастбищ, садов и источников воды, к городу Эгра. Он находился уже в стране Ободаса и был расположен недалеко от моря.

На весь обратный путь им понадобилось всего шестьдесят дней, тогда как на дорогу туда они потратили шесть месяцев. Из Эгры войско за одиннадцать дней переправилось в Миос Хормос. Потом через пустыню в Коптос. С теми, кто остался в живых, Галл спустился по Нилу к Александрии. Многие умерли. Не от рук врагов, а от болезней, лишений, голода и плохих дорог. В боях погибли только семеро.

— Неужели так мало?

— Так говорят. — Перперна вздохнул. — Мне рассказывали, что кто-то так записал. Я знаю, что пали шестеро. Седьмой — это я.

— А что стало с этим предателем? — спросил один из погонщиков. — С Силлеусом или как его там?

— Он завел в пустыню десять тысяч римлян, — ответил Перперна, и в голосе его была слышна гордость. — Он надеялся, что они там пропадут. Но десять тысяч римских воинов не так-то легко погубить. Если нам приказывают тащить на себе свою долю съестных припасов и воды и при этом проходить по сорок миль в день, то мы это делаем. Некоторые не выдерживают нагрузки и умирают. Бывает и такое. Но ведь большинство людей умирает в постели. Так стоит ли из-за этого отказываться ложиться спать?

— Рассказывай про Силлеуса! — крикнул кто-то.

— Ах да… Он хотел нас погубить. Его доставили в Рим и обезглавили. Я считаю, что слишком быстро. Надо было уготовить ему медленную смерть, чтобы он разлагался живьем.

Где-то далеко, в верхней части долины, послышались голоса. Никто не обратил на это внимания.

— Что касается моих испытаний… — продолжил Перперна.

Вдруг один из воинов перебил его:

— Там что-то происходит.

Все насторожились, прислушиваясь к голосам людей, говоривших наперебой, но смысл слов нельзя было разобрать. Спотыкаясь и пыхтя, кто-то бежал к их костру. В свете пламени все увидели, что это Рави.

— Пойдем со мной, начальник каравана. — Его дыхание было учащенным и тяжелым. Лицо искажала гримаса отчаяния и страха.

Деметрий поднялся. Медленно, с таким ощущением, будто на его плечи давит груз во столько фунтов, сколько звезд в далеком неподвижном небе.

— Что случилось? — спросил он.

— В верхнем конце долины я обо что-то споткнулся в темноте. Пойдем. Возьми факел.

Леонид выдернул из костра полено и побежал впереди.

Возле скального выступа они нашли трупы Прексаспа и глухонемой персиянки. У него было перерезано горло, а ее, очевидно, задушили удавкой.