Гисперт Хаафс - Возлюбленная Пилата

— Твой начальник, всемогущий Сейан, наградит тебя за это.

— Я боюсь, что мой начальник, великий Сейан, получил от других служб недостоверную информацию. Если мы убережем его от совершения грубой ошибки и откроем ему глаза, сообщив, кто предоставил ложные сведения о Бельхададе, то не только он отметит нас наградой, но и благородный Бельхадад.

Деметрий молчал.

Хикар обратился к Бельхададу.

— Повелитель, — сказал он. — Мне кажется, наш гость в растерянности.

— Существуют разные средства, чтобы помочь избавиться от нее.

— Да, они есть. Острые и тупые, горячие и холодные. Но у нас еще достаточно времени. Я не думаю, что мы сделаем ошибку, разрешив ему немного подумать. В одиночестве.

Бельхадад поднял одну бровь и посмотрел на Руфуса.

— Что ты думаешь по этому поводу?

— Не знаю. Мы играем в опасную игру. Мы ползем по канату, раскачивающемуся над остриями копий. Куда бы мы ни упали, мы погибнем. Нам нужно добраться до конца каната. Возможно, Хикар прав. Если бы Деметрий одумался, он смог бы нам помочь натянуть канат. Ну а если нет, то тогда остаются другие средства.

Бельхадад кивнул.

— Дайте ему возможность подумать до завтра. В одиночестве. Уведите его. — Потом, повернувшись к пленнику, он добавил: — О мой невольный гость Деметрий, прими во внимание жизнь твоих друзей.

Руфус и Хикар встали.

— Пойдем, — сказал Хикар. — Или тебя вести насильно?

Деметрий покачал головой и поднялся.

Они отвели его не к Рави и Глауке, а в подземелье, в холодную камеру, вырубленную в скале под внутренним двором крепости. Из щели в стене, под самым потолком, просачивался скудный свет. Тюремщик принес ему чан из обожженной глины, скатанную циновку, хлеб и кувшин с водой.

Хикар и Руфус молча подождали, пока мужчина поставил все в угол. После этого Хикар сказал:

— Я рекомендую тебе основательно подумать. Бездумное поведение часто приводит к мучительной смерти.

— И поскольку ты не римлянин, а грек, — добавил Руфус, — то не пытайся строить из себя Регула наоборот. Вспомни лучше Эфиальта из Фракии.

Хикар заморгал.

— А кто это?

— Я расскажу, когда мы выйдем.

Тюремщик закрыл дверь и задвинул засов. Деметрий раскатал циновку. Потом он сел, отломил кусок хлеба, выпил глоток воды и начал жевать. Он думал о консуле Регуле и фракийце Эфиальте. Первый, будучи военнопленным, дал карфагенянам честное слово, что поговорит в Риме о заключении мира и вернется в плен, но по прибытии в Рим потребовал продолжения войны, а после возвращения в Карфаген бросился на меч. Что такое «Регул наоборот»? А Эфиальт? При Термопилах он провел персов в тыл защитников Спарты под предводительством Леонида. Что хотел сказать ему Руфус? И причем тут жизнь его друзей?

Здесь было над чем поразмыслить, не говоря уже обо всем остальном. Деметрий чувствовал себя юношей из Аттики [21] Юноша из Аттики, Тесей ( греч. ) — античный герой, сын афинского царя Эгея. Убил Минотавра, избавив Афины от страшного чудовища. , который попал в лабиринт Минотавра [22] Минотавр ( греч. ) — чудовище с туловищем человека и головой быка. Был помещен в построенный для него лабиринт, где пожирал преступников и посылаемых в качестве дани юношей и девушек. и не до конца убежден в том, что тот действительно существует. Он вздохнул и закрыл глаза. Может быть, так лучше будет думать.

Незадолго до захода солнца писарь сообщил Аферу, что прокуратор примет его к четырем часам на следующее утро. После этого они с Тисхахаром отправились в город, чтобы где-нибудь перекусить.

— Тебе не по вкусу стряпня поваров когорты, господин? — спросил слуга, когда они вышли из крепости.

— Если бы это можно было есть, мы бы довольствовались тем, что нам предложили. Но разве это еда?

Тисхахар рассмеялся.

— Я бы с удовольствием тебе что-нибудь приготовил, но наверху не разрешают разводить огонь.

— Ладно. Мы что-нибудь найдем.

Однако очень скоро Афер понял, что переоценил возможности закусочных Иерусалима. Город кишел местными и паломниками. К ним добавились воины Ирода Антипы и обе когорты из Кесарии, почти полностью переброшенные в Иерусалим. Пивные были переполнены, а на площадях, возле немногочисленных мест для разведения костров, толпились голодные люди. С трудом они нашли два места за столиком, стоявшим перед закусочной, но хозяин недружелюбно предупредил их, что эти места приготовлены для других гостей, которые вот-вот должны подойти.

— Кроме того, прошу прощения, господин, здесь едят только правоверные.

— Но мы ведь не входим внутрь помещения, значит, не оскверняем воздух, которым они дышат.

— Достаточно вашего присутствия здесь, чтобы сделать для них все нечистым.

Афер кивнул.

— Для тебя тоже?

Мужчина развел руками.

— Нет, господин. Я не отношусь к ортодоксам. Но согласно предписаниям, я должен очиститься, если меня коснется твоя рука или твое дыхание. Тогда я не смогу прикоснуться ни к еде, ни к посуде, чтобы обслужить других гостей.

— А они бы это заметили?

Хозяин вымученно улыбнулся.

— Есть правоверные, господин, которые косо смотрят даже на осла, который несколько дней назад получил корм из рук язычника. Попробуйте все-таки поискать что-нибудь перед воротами города. Там есть пивные и закусочные для иностранцев.

Обычно после захода солнца ворота закрывались, но Афер надеялся, что он, как командующий воинами Ирода Антипы, в случае необходимости мог приказать открыть их. Оказалось, что в эти дни ворота все время стояли открытыми.

Далеко за пределами города, по другую сторону от шатров, в которых жили паломники, они наконец нашли несколько деревянных заведений, в которых готовили еду для приезжих. В одной из них эллин из Тарента обслуживал несколько человек из первой когорты прокуратора. Все они были греками. Другая закусочная, которую содержал перс, была забита купцами и погонщиками из разных провинций Востока. Кроме них, были сирийские, арабские, даже иллирийские закусочные. Афер предпочел отдаленную и поэтому более свободную забегаловку, которая принадлежала выходцу с острова Родос. Они ели жаркое из мяса молодого барашка, капусту, хлеб и фрукты и запивали родосским вином.

Под конец трапезы Тисхахар вдруг спросил:

— Как долго ты пробудешь в Иерусалиме, господин?

— Точно не знаю. Это будет зависеть от приказа, который я получу от прокуратора и царя. А почему ты спрашиваешь?