Гисперт Хаафс - Возлюбленная Пилата

— Чего бы ты желал?

— Он нашел хороший конец. Один из тех, о которых он думал. В расцвете сил, не от болезни. В борьбе против сильного врага. Прекрасная смерть для воина. Я бы только хотел, чтобы его смерть была воспринята более достойно.

— Разве это не так?

Элеазар хмыкнул.

— Неизвестная война в пустыне, о которой никто не будет говорить, о которой никто не узнает? И доблестный воин, опутанный интригами, которые сплел Рим? Скажи, ты тоскуешь о нем?

Клеопатра прислушалась к своему сердцу, прежде чем ответить.

— Как о человеке — да. Но не как о мужчине. Нам обоим было хорошо. Но все прошло. И продолжения не было бы. А почему ты спрашиваешь?

Элеазар наклонился вперед и положил кончики пальцев своей правой руки на ее плечо. На ее взгляд, это было удивительно скромное прикосновение.

— Ты умна, образованна и обладаешь жизненным опытом, — произнес он вполголоса. — И без сомнения, ты самая красивая женщина между Геркулесовыми столпами и Вавилоном. Но если ты тоскуешь по Аферу, то я вряд ли имею право тебя утешить. Нет, я был бы недостоин этого.

Клеопатра рассмеялась, соскользнула с постели, обхватила его лицо руками и поцеловала в губы.

— Красивые слова. Речь, которая подразумевает опровержение. — Она отпустила его и встала на колени.

Элеазар с трудом сдерживал лукавую улыбку.

— Можно, правда, попробовать, — сказал он. — Я жду твоего большого «но».

— Маленького, друг мой. Мне не нужно утешение. И я жду человека, который, я надеюсь, все-таки даст мне его.

— Кто же он? Кто осчастливит и утешит тебя? Смею ли я спросить?

— Деметрий. Ты его видел на башне.

Элеазар кивнул.

— Я так и подумал. Княгиня, я не останусь у тебя надолго. Возможно, меня ищет кое-кто из римлян.

— Куда ты поедешь?

— Я еще не знаю. Может быть, в Александрию.

— Возле Коптоса, далеко на юге, — сказала она, — если все сложится, как я хочу, у меня будет гостеприимный дом. Если когда-нибудь твой путь приведет тебя туда…

— Как я могу отказаться от такого приглашения?

Через три дня приехал Деметрий. С ним был Рави, который каким-то образом пережил резню и хаос той ночи, а также Нубо, Перперна и Мелеагр.

— А где Леонид? — спросила Клеопатра, хотя уже предвидела, какой получит ответ.

— Он доблестно сражался, как спартанец, носивший много лет назад это имя. Он принял достойную смерть. И мы в его честь воздали хвалу всем богам, в которых он не верил, — ответил Мелеагр.

Деметрий осмотрелся в большой пивной, где они все еще стояли и разговаривали. Он обратился к Аристиду.

— Предоставь моим товарищам комнаты, — попросил он. — Отдельные или совместные — как они захотят. Свои желания я выскажу позже.

— У тебя есть желания? — спросила Клеопатра. С легким недоумением она обнаружила, что ее сердце бьется сильнее, чем обычно. Потом она решила, что все-таки это приятно.

Деметрий наклонился над тяжелой дорожной сумкой.

— У меня есть желания, княгиня.

— Цветок Канопоса. — Она улыбнулась.

— Могу я в дальнейшем называть тебя княгиней?

— Как ты пожелаешь.

— Я хочу тебе кое-что показать.

— Твою коллекцию бюстов поэтов? Ах, ах, ах! Этим ты меня хочешь приманить?

Он рассмеялся.

— Их я не стал тащить через пустыню. Нет, кое-что другое. Но не здесь.

— Пойдем.

Она пошла впереди, вверх по лестнице, наслаждаясь тем, что его взгляды догоняли ее быстрее, чем он сам, и привела его в свою комнату.

— Здесь лучше, чем в некоторых гостиницах, — сказал он, быстро оглядевшись вокруг. — Княгиня, вооружайся.

— Я безоружна, — смеясь, ответила она.

— Надеюсь. — Он усмехнулся. Но не обнял ее, а достал из дорожной сумки маленький мешочек, развязал его и высыпал содержимое на стол: монеты, золотые слитки, драгоценные камни.

— Это в три раза больше того, что мы потеряли. Мы все, вместе взятые, — уточнил он. — И у остальных есть кое-что, — он потрогал свой пояс, будто подтверждая свои слова.

— Распределение добычи?

— Можно сказать и так. — Он положил руки на ее плечи. — После того как уехал Колумелла, всем распоряжался Никиас. Он не римлянин, как ты знаешь. Так что он не так принципиален при дележе трофеев. Ссор не было. Если тебя это успокаивает.

Она кивнула, но ничего не ответила, только пристально посмотрела на него.

— Твои глаза светятся, — пробормотал он. — Сегодня утром я помылся. А сейчас я опять грязный после путешествия.

Она рассмеялась.

— Чистых мужчин здесь полно. Но я ждала грязного Деметрия.

— Ждала? А я собирался тебя… завоевывать.

Она покачала головой и расстегнула его пояс.

— Одурманить?

Она схватила нижний край его хитона. Деметрий поднял руки, чтобы она могла снять одежду через его голову.

— Подкупить?

Она раздела его.

Деметрий сбросил с ног сандалии.

— Пыль, — заметила она, — только пыль, никакой грязи. — Она стала снимать хитон и почувствовала мягкую ткань на своей голове и его руки, обнимавшие ее талию.

— Освободить? — Он встал на колени и посмотрел на нее снизу вверх. — Как освобождают… Ах, какой от тебя аромат. От тебя и от твоих джунглей, — он засунул руку между ее бедер и зарылся лицом в ее густых волосах.

— Неправильно. — Она поставила левую ногу на спинку кровати. — Умиротворить. Вот так будет правильно. Но я сама собиралась тебя умиротворить. Иди ко мне, — она медленно опустилась на постель.

В последующие дни они старались сопоставить отдельные детали загадки. Деметрий сумел выведать у сопротивлявшегося Луциуса Постумуса кое-какую скудную информацию, подробности сложного замысла. Маловато, чтобы предпринять какие-то действия и послать доклад в Рим, но все-таки вполне достаточно, чтобы немного яснее понять, частью какой игры все они оказались. Некоторые подробности сообщили Нубо и Перперна. В итоге полной картины так и не получилось, но все-таки им удалось с помощью догадок представить себе что-то более-менее правдоподобное.

Марк Валерий Руфус был доверенным лицом всемогущего Сейана. Одним из многих. Были и другие, например те послы, которые посетили отца Нубо и попросили его предоставить воинов, которые поздней осенью должны были отправиться в северную Ливию и там, в случае необходимости, нейтрализовать римские войска. Имелось в виду, если они воспротивятся полной передаче власти Сейану. Подобное, видимо, было предусмотрено и в Ао Хидисе. В начале осады Руфус должен был позаботиться о том, чтобы возникла неразбериха. И в конце концов власть должна была перейти к Хикару, который заключил бы мир с осаждавшими. А позже предполагалось задействовать римские соединения в Сирии и Палестине. На воспоминания Перперны и ударный отряд Афера никто не рассчитывал. Но делались скидки и на возможность неудачи. В этом случае Руфус и его люди действовали бы как истинные римляне и способствовали победе осаждающих. А поздней осенью были бы использованы другие возможности, если бы ослабленный, но все еще достаточно сильный Хикар выступил против войск, верных императору.