Наталья Павлищева - Последняя жена Генриха VIII. В объятиях Синей бороды

У Норфолка была еще одна радость. После возвращения из Франции его сестры с мужем Болейном две очаровательные дочери — Мэри и Анна — сумели очаровать молодого короля. Мэри стала его любовницей и даже родила сына, которого, впрочем, ее муж признал своим, а вот с Анной не повезло. Сначала она была любимой женой короля, ради которой тот даже разорвал отношения с Римской церковью и не испугался проклятий папы римского, но потом Анна не сумела подарить королю сына, родив дочь — рыжеволосую Елизавету. Последовали несколько выкидышей, обвинения в неспособности произвести на свет здорового наследника и казнь за прелюбодеяния, которых не было.

С этого времени в жизни Норфолка началась полоса невезения. Анну казнили, на него, хотя он и принимал активное участие в «расследовании» преступлений и требовал казни племянницы громче остальных лордов, пало недовольство короля. Это привело к тому, что после неожиданной смерти Генри Фицроя (подозревали, что бедный мальчик просто был неугоден слишком многим) король не признал право юной вдовы герцога Ричмондского на ее вдовью долю и на его имения под тем предлогом, что брак между ними так и не состоялся физически.

Это был уже совсем другой король Генрих, у которого после злосчастного турнира, когда он упал вместе с лошадью и два часа пролежал без сознания, сильно изменился характер, причем не в лучшую сторону. Возражать этому Генриху не рисковал никто, герцог Норфолк предпочел забрать дочь и промолчать по поводу ее прав, из которых осталось только одно — право называться герцогиней Ричмондской.

И все-таки он снова сумел породниться с королем, на сей раз через племянницу Катарину Говард. И снова неудача, снова дядя костерил племянницу больше всех, требовал ее казни и спокойно смотрел, как несчастной наивной дурочке отрубили голову, потому что имела неосторожность честно признаться в своих давних грехах, давно прощенных королем, и своей любви во времена замужества, уже только платонической.

На некоторое время Говард стал тише воды ниже травы, стараясь лишний раз вообще не попадаться на глаза королю. Вместе с сыном он успешно воевал во Франции, но пришло время вернуться и заново завоевывать положение при дворе.

Отец и сын Говарды — Томас Говард герцог Норфолк и Генри Говард граф Суррей — вернулись в Англию почти сразу после Томаса Сеймура. Если теперь и мог Томас Говард ждать от кого-то неприятности, так это от сына, который словно нарочно нарывался на стычки с королем. Пусть они по поводу поэзии, но от поэзии тоже недалеко до эшафота.

Говард-старший не раз уже выговаривал беспокойному Генри:

— Что за любовь к спорам? Ты угробишь и себя, и нас!

Но Генри только хохотал в ответ. Отец вздыхал: чего еще ожидать от глупца, который дважды побывал в тюрьме и ничему не научился. Конечно, в тюрьму Генри Говард попадал в более юном возрасте, в первый раз за учиненную прямо во дворце драку с дворянином, а второй раз за то, что по ночам в компании таких же богатых повес… бил стекла в окнах горожан. Сам Генри объяснил это желанием пробудить в них совесть от духовной спячки, мол, днем никто ничего не слышит из-за городского шума, самое лучшее время — ночь.

Любивший грубоватые шутки король выручил повесу, но это Генри Говарда не успокоило. Граф Суррей стал часто вступать в спор с самим королем, и все с замиранием сердца ждали, к чему приведет столь неразумное поведение молодого Говарда. Придворным это нравилось вовсе не потому, что они были рады за Говарда, напротив, они были рады за самих себя: пока Его Величество злится на графа Суррея, он не обращает внимания на всех остальных.

Иногда казалось, что это насмешливое противостояние слишком затянулось, многие не могли понять, в чем дело, потому что Генрих мог бы давно отправить вольного на язык поэта в Тауэр, но не делал этого. Лишь немногие знали, в чем дело.

А дело было в Мэри Говард — дочери герцога Норфолка и сестре графа Суррея. Мэри и была той самой герцогиней Ричмонд, брак которой с бастардом Генриха Генри Фицроем так и не был осуществлен. Конечно, отказ во вдовьей доле герцогине Ричмонд был вызван нежеланием Его Величества отдавать свои земли Говардам, но была еще одна причина.

Королю приглянулась юная гордая красавица Мэри, к тому же у него только умерла третья жена Джейн Сеймур и Генрих был бы не против породниться с герцогом Норфолком по-настоящему, не через племянниц, а женившись на его дочери. Если б только об этом знал сам герцог!.. Но он не замечал заинтересованных взглядов короля на свою Мэри и… сосватал ее Сеймурам! По договоренности между двумя важнейшими семействами при дворе Мэри должна была выйти замуж за Томаса Сеймура, красавца и сердцееда. Король, вздохнув, согласился, потому что это означало бы конец противостоянию при дворе, против объединенных Сеймуров и Норфолков не рискнул бы выступать никто.

Но… на сей раз воспротивилась сама Мэри, она категорически отказалась идти замуж за всеобщего любимца!

Что за дети у герцога Норфолка! Казалось, они нарочно разрушают все, что пытается возвести их отец. Что стоило бы Мэри соблазнить самого короля? Но она слишком горда, даже не воспользовалась своим правом невестки быть рядом с Его Величеством, находилась всегда в числе фрейлин королев-неудачниц, но себе не отвоевывала ничего.

И вот теперь, вернувшись из Франции и убедившись, что положение Сеймуров не только не поколебалось, но и упрочилось, герцог Норфолк решил начать новую кампанию по завоеванию своего места рядом с троном. Он решил обхаживать семью Сеймуров. Эдварду, как старшему в роду, намекнули по поводу замужества Мэри Говард и Томаса Сеймура, мол, Мэри с возрастом поумнела и глупостей больше не делает.

Эдвард Сеймур отнесся к предложению благосклонно. Герцог Норфолк скрипел зубами. До чего дошло, он, родовитый герцог, у которого немало королевской крови, причем действительно королевской, а не привнесенной при захвате власти во время войны Алой и Белой Розы, вынужден предлагать свою дочь в жены какому-то Сеймуру, чей отец был просто мелким помещиком, только потому, что их сестра попала в постель к королю!

Раньше короли женились не иначе как на принцессах, а ныне Его Величество готов тащить в постель любую приглянувшуюся ему девицу или вообще бабенку и называть ее королевой. Позор Англии! Но сделать с этим ничего невозможно, приходится подстраиваться и вот заискивать даже перед сыновьями простого помещика.

Томас Сеймур, конечно, не дурак, умен и удачлив, он дядя наследника, что само по себе значит многое, мало того, любимый дядя, значит, если уцелеет, пока наследник не стал королем, то будет любимым придворным и при следующем короле. Но Генрих тоже благоволит родственнику, сделал его адмиралом… А все потому, что Сеймур сумел вовремя отступить, когда понял, что Катарина Парр пришлась по душе Его Величеству. Правильно, лучше отдать женщину, чем голову.