Юлия Леонова - Fatal amour. Искупление и покаяние

— Да, разверзлись все хляби небесные, — усмехнулся Куташев и, вдруг, нахмурился:　

— Мне сказали, вам вечор нездоровилось? Может быть, пригласить Хоффмана?　

— Не стоит беспокоить Генриха Карловича по таким пустякам, всего лишь мигрень, — отмахнулась княгиня.　

— Вам уже лучше? — Осведомился Николай, разглядывая застывшее лицо супруги.　

— Да-да, всё хорошо, — Марья словно очнулась от морока и поспешно отвела глаза от его лица, от мокрой пряди волос, упавшей ему на лоб.　

— Стало быть, не откажетесь нынче составить нам компанию за обедом?　

— Всенепременно, — согласилась она.　

Вернувшись к себе, она забралась с ногами на кушетку, подпёрла кулачком подбородок и уставилась на дождевые капли, медленно ползущие по стеклу. Что ждало её впереди? Только пустота. Пустота в жизни и в душе, и надобно найти что- то, дабы заполнить эту пустоту, а иначе жить просто невыносимо. Какими станут её дни, зависит только от неё. Княгиня тяжело вздохнула, глянув на заброшенное рукоделие: "Как забыть? Как заставить себя не думать о нём? Как найти смысл в повседневной рутине, что подобно болоту затягивает в пучину хандры и скуки?" Ежели разобраться, то брак с Куташевым не такое уж наказание, как это виделось ей сначала. Nicolas умеет быть добрым и щедрым, коли захочет, а вот захочет ли, так то зависит только от неё самой. Но в том то и дело, что она не хотела ничего менять. Куда проще было затаиться подобно раненому зверю в норе и зализывать свои раны, чем пытаться выстроить что-то новое на обломках рассыпавшейся в прах мечты.　

Прошедший дождь словно прочертил границу между уходящим летом и спешившей вступить в свои права осенью. Последующие дни выдались ясными, но прохладными. Быстро желтела листва в парках и скверах. Не находя себе занятия по душе, Марья набилась Софье в компаньонки и теперь каждый день после завтрака совершала promenade в обществе золовки и Анны Кирилловны. Бродить по аллеям Летнего сада, подставив лицо пробивающимся через пока ещё довольно густые кроны солнечным лучам, оказалось приятным занятием, ежели бы ещё не необходимость поддерживать досужие разговоры.　

Незаметно ускоряя шаг, Марья оставила позади Софью и медленно семенящую за ней Анну Кирилловну. С трудом подавив раздражение, вызванное неумолчным брюзжанием пожилой дамы, княгиня Куташева остановилась на перекрёстке двух аллей, дожидаясь своих спутниц. Сняв шляпку, молодая женщина, щурясь, глядела на солнце сквозь кружево разноцветной парковой листвы. Сделав шаг в сторону, Марья с кем-то столкнулась.　

— Прошу прощения, mademoiselle, — услышала она над ухом.　

— Madame, — поправила Марья высокого молодого человека в офицерском мундире.　

— Это вы простите, я не смотрела, куда иду, — она улыбнулась.　

— Моё сердце разбито, — театрально вздохнул офицер, приложив руку к груди. — Позвольте представиться, поручик Волховский, — он щёлкнул каблуками.　

— Сие неприлично, — Марья усмехнулась, наблюдая за своим vis-a-vis из-под полуопущенных ресниц.　

— Увы, не вижу никого, кто мог бы меня отрекомендовать, — поручик шутливо оглянулся вкруг себя.　

Марья пыталась удержать улыбку, что уже приподнимала уголки губ. Вспомнив о Софье и Анне Кирилловне, княгиня Куташева тоже оглянулась. Золовка и её 1а patronnesse остановились в нескольких шагах.　

"Бесстыдница", — прочла Марья по трясущимся от негодования губам пожилой дамы, и отвернулась. Словно бесёнок вселился в неё, заставив протянуть руку молодому человеку:　

— Княгиня Куташева.　

— Не сочтите за дерзость, — офицер поднёс к губам тонкую кисть, — князь Николай Васильевич Куташев вам часом не родственником приходится?　

— Николай Васильевич — мой супруг, — Марья опустила ресницы. — Вы знакомы? — Она чуть склонила голову, улыбнувшись самой очаровательной улыбкой.　

— Нас представляли друг другу, — смущённо заметил Волховский. — Вы позволите? — Он предложил ей руку.　

Марья покачала головой и повернулась к своим спутницам:　

— Боюсь, вынуждена отказаться от прогулки в вашем обществе, поручик. Я не одна,　

— Марья вздохнула, сделав вид, что огорчена.　

— Надеюсь, мы ещё увидимся, — произнёс ей вслед Волховский.　

— Столичный свет весьма тесен, — Марья оглянулась, одарив его ещё одной лучезарной улыбкой.　

Волховский провожал её глазами до тех пор, пока она не скрылась за поворотом аллеи.　

— Марья Филипповна, — madame Олонская поджала губы, — вы подаёте Софье совершенно неподобающий пример.

— Разве? — Марья вздёрнула бровь. — Что же такого предосудительного я совершила, по-вашему?　

Анна Кирилловна негодующе стукнула тростью по усыпанной красноватым гравием дорожке.　

— Вы позорите фамилию Куташевых! Едва ли Nicolas заслуживает подобного!　

— Довольно, тётушка, — попыталась утихомирить разбушевавшуюся даму Софья. — Марья Филипповна и сама знает, что допустимо, а что нет, — княжна сверкнула чёрными очами, адресовав невестке предостерегающий взгляд.　

Марья расхохоталась в ответ и быстрым шагом направилась к выходу из парка, на секунду обернувшись со словами:　

— Не ждите меня. Я хочу пройтись пешком.　

— Ну, какова! Какова, — продолжала негодовать madame Олонская. — Так и зыркает глазищами своими бесстыжими. Проучил бы её раз Николя, глядишь и перестала бы выставляться, как последняя… — Анна Кирилловна умолкла, не договорив, и виновато глянула на Софью. — Прости меня, деточка, — она вздохнула. — Nicolas совершил ошибку, приведя в дом эту женщину.　

Софья расстроенно покачала головой, не желая более обсуждать поведение Марьи Филипповны. Конечно, в словах Анны Кирилловны была немалая доля истины, она своими глазами видела, как жена её брата флиртовала с молодым офицером, как видела и то, сколь холодна она с собственным супругом. Вернувшись домой, Софья справилась у дворецкого о Марье, но слуга ответил, что барыня ещё не возвращалась. Анна Кирилловна удалилась в свои покои, дабы вздремнуть перед обедом. Оставшись в одиночестве, девушка принялась мерить шагами гостиную от одного окна к другому. У крыльца остановился наёмный экипаж, из которого выбралась Марья Филипповна. Подхватив юбки, Софья устремилась в вестибюль.　

— Мне надобно поговорить с вами, — едва завидев невестку, громко объявила она. Марья передала лакею зонтик и нехотя повернулась к золовке.　

— Это не может обождать? — Сухо осведомилась она.　

— Нет, — княжна решительно тряхнула тёмными локонами.　

— Извольте, — Марья направилась к лестнице и mademoiselle Куташева последовала за ней.　

— Анна Кирилловна совершенно справедливо заметила, что вы ведёте себя не так, как подобает жене князя Куташева, — глядя на прямую, как струна, спину княгини, в сердцах сказала Софья, поднимаясь по лестнице следом за ней.