Юлия Леонова - Fatal amour. Искупление и покаяние

Дворецкий Урусовых уже открыл двери, и ряженные устремились внутрь, спеша погреться после быстрой езды. Илья Сергеевич, смеясь, встречал непрошеных гостей на пороге гостиной. Проходя мимо князя, Марья малодушно спряталась за спиной Ефимовского, который в тот момент здоровался с Урусовым.

Андрей Петрович единственный был без костюма, а потому сразу отделился от остальной компании и отошёл к дивану, на котором сидела Натали, чинно сложив руки на коленях, и улыбалась нервной улыбкой на исхудавшем бледном лице. Ефимовский присел подле княжны, ласково заговорил с ней, заглядывая ей в глаза. Тёмные глаза mademoiselle Урусовой вспыхнули, когда граф, поцеловал ей руку. Она что-то отвечала ему, но из-за шума, производимого ряженными, громких разговоров и смеха, Марья не могла их слышать. Стоя посреди весёлой компании, в которой Урусов пытался разглядеть знакомые ему лица, девушка видела только Андрея и Натали, мирно беседующих на диване в стороне от всех. Обожгло, словно кипятком окатили, сдавило грудь так, что нечем стало дышать. Между тем все маски были угаданы, кроме одной. Илья Сергеевич шагнул к барышне в собольей шубе. Терзаемая муками ревности, Марья отвернулась и едва не налетела на князя Урусова.

— Мари? — искренне изумился он её появлению в своём доме.

Губы Ильи Сергеевича дрогнули в улыбке при виде её наряда.

— Позвольте предложить вам шампанского, — шагнул он к столу и, взяв со стола наполненный до краёв фужер, протянул ей.

— Княжна Гагарина — моя подруга, — оправдываясь, кивнула Марья на весёлого казачка.

— Я рад вас видеть, — взял её под руку Урусов, отводя в сторону от остальной компании к глубокой нише французского окна. — Вы знакомы с графом? — бросил он быстрый взгляд на Ефимовского.

— Немного. Нас князь Анненков познакомил, — опустила ресницы Марья. — Борис — жених Ирины, — зачем-то сочла нужным уточнить она.

В жарко натопленной гостиной в шубе становилось очень жарко, передав бокал с шампанским Урусову, Марья распахнула её и стащила с головы шаль. Поставив недопитое шампанское на поднос подошедшего лакея, князь заботливым жестом поправил сползающую с плеч mademoiselle Ракитиной шаль.

Произнеся все приличествующие случаю слова приветствия и поздравлений, Андрей беспокойным взглядом окинул гостиную. Марья Филипповна мирно беседовала с князем Урусовым в некотором отдалении от остальных. Он видел, как взметнулась рука князя, придерживая падающую шаль, и в этом жесте было столько интимности, как и во взглядах, которыми обменялись старые знакомые.

— Боже! Как у неё хватило ума явиться сюда? — прошипела Наталья, глядя на Марью Филипповну.

Лицо княжны пошло красными пятнами от едва сдерживаемой ярости. Не будь гостиная полна людей, она бы не колеблясь, вцепилась в роскошные русые локоны бывшей соперницы. О, как ей хотелось в сей же миг ударить её, расцарапать ногтями безупречно красивое лицо.

— Вы разве не знаете, что это она погубила Мишеля? — повернулась она к Ефимовскому, пылая негодованием.

— Знаю, — успокаивающим жестом дотронулся до руки Натальи Андрей. — Но здесь она ваша гостья, не следует забывать о том.

Однако то, что Илья Сергеевич вёл столь долгую задушевную беседу с mademoiselle Ракитиной, Ефимовскому не понравилось. Разыскав глазами Бориса, Андрей взглядом указал на выход из гостиной, предлагая ехать дальше. Анненков кивнул в ответ и стал громогласно прощаться с хозяевами.

Марья выдохнула с облегчением и с лёгкой радостной улыбкой поспешила повязать шаль на голову и запахнуть шубу.

— Мари, могу я нанести вам визит? — остановил её Урусов в дверях гостиной.

Ефимовский, шедший позади князя, застыл, услышав его вопрос.

Марья отрицательно качнула головой:

— Ни к чему, ваше сиятельство, — вытащила она пальцы из его руки.

Не до конца отдавая себе отчёт в том, что делает, повинуясь какой-то сиюминутной прихоти, Андрей шагнул к mademoiselle Ракитиной и обнял её за плечи на глазах у всех, заявляя свои права на неё этим вроде бы совсем невинным жестом.

Взгляд Урусова скользнул по лицу графа, губы искривились в понимающей усмешке и, махнув рукой, с видом, что, мол, мне всё известно, Илья Сергеевич отступил в сторону, освобождая дорогу.

Высыпав на улицу, компания вновь расселась по тройкам, и шумный поезд тронулся дальше. Ни Ефимовский, ни Марья не словом не обмолвились об Урусовых. Ехали в полном молчании. Граф более не обнимал её и не делал попыток приблизиться.

По дороге ещё несколько раз останавливались, заходили в дома, где их радушно встречали и угощали. После полуночи Марья стала замечать, что многие из их компании уже находятся изрядно под хмельком. На довольных и весёлых лицах проступали следы усталости. У неё у самой кружилась голова от выпитого вина и шампанского. За обедом она толком не ела, а катаясь с ряжеными по столице, больше пила, чем закусывала.

Сначала повезли домой княжну Ирину. На крыльце особняка Гагариных Анненков долго прощался с ней и, наконец, запечатлев на губах девушки поцелуй, отпустил её. По дороге к Английской набережной то один, то другой покидали их и, при въезде на знакомую улицу из четырёх троек оставалась только одна. Марья, устроившись между князем Анненковым и Ефимовским, провалилась в хмельную дрёму, положив голову на плечо Андрея. Друзья говорили вполголоса, дабы не потревожить её.

Ямщик лихо завернул во двор Калитиных и остановил тройку.

— Приехали, ma cherie, — дотронулся до её щеки Ефимовский.

Марья сонно моргнула и открыла глаза. Анненков выбрался из саней, потянулся, высокая шапка свалилась с его белокурой головы.

— Идёмте, Мари, — протянул он ей руку. — Я обязан вернуть вас в целости и сохранности.

— Погоди! — остановил его Андрей.

Взявшись за воротник её шубы, Ефимовский приблизил к себе лицо девушки и поцеловал в губы. Анненков, посмеиваясь, отвернулся.

— Ступайте, Марья Филипповна, — отпустил её Андрей. — Покойной вам ночи.

— И вам, ваше сиятельство, — путаясь в подоле шубы, выбралась из саней Марья и дотронулась пальцами до припухших губ.

Князь Борис проводил её до двери, передал с рук на руки дворецкому и, легко сбежав по ступеням, запрыгнул в сани, смешно подобрав полы боярской шубы. Ямщик повернул к дому Ефимовского.

— Да ты никак передумал? — лукаво подмигнул другу Борис. — Неужели готов таки проститься с холостяцкой вольницей?

Андрей тяжело вздохнул и покачал головой.

— Считай это временным помешательством.

— Ой, ли? — рассмеялся Анненков. — Я тоже так думал. И что ты думаешь теперь? Я женюсь, Андрей! — воскликнул он, поднимаясь в санях.

Ефимовский дёрнул его за руку, усаживая обратно, дабы Борис не выпал на полном ходу из тройки. Высадив Андрея у его дома, Анненков отправился к себе.