Юлия Леонова - Fatal amour. Искупление и покаяние

— Вам лучше о том знать, — жестом предлагая следовать за ним, отозвался Лаврентьев. — Государыня вас видеть пожелала.

— Государыня? — вновь изумился Куташев, но без возражений направился вслед за Лаврентьевым через площадь к Зимнему дворцу.

Входя в покои императрицы, князь по-прежнему не понимал, с какой целью он мог понадобиться августейшей особе.

— А, молодой человек, — приветливо улыбнулась ему Александра Фёдоровна. — Оставьте нас, — кинула она быстрый взгляд на молоденьких фрейлин.

Madame Бобринская тоже поднялась.

— Ты останься, Софи, — обратилась к ней императрица. — Мне сказали, три дня тому назад вы имели удовольствие любоваться моим зимним садом, — повернулась к князю Государыня.

Кровь бросилась в лицо Куташеву, окрашивая щёки густым румянцем.

— Простите, ваше величество, — опустился он на одно колено, покаянно склонив голову.

— Я не сержусь на вас, — отвечала императрица. — Ваша дама кое-что потеряла и, думаю, будет рада получить обратно свою потерю, — с этими словами Александра Фёдоровна протянула коленопреклонённому князю жемчужный кулон на тонкой золотой цепочке.

— Благодарю вас, — принимая из рук императрицы украшение, отозвался Куташев. — Ваше милосердие не знает границ.

— Ступайте, князь, — отпустила его Государыня. — Надеюсь, ваша таинственная дама сумеет составить ваше счастье.

Выйдя из дворца на улицу, князь Николай глубоко вдохнул морозный воздух. Уши и щёки до сих пор пылали после разговора с императрицей. Сжимая в кулаке злополучный кулон, Куташев быстрым шагом прошёл на дворцовую набережную и остановил ямщика.

— На Английскую набережную, — бросил он, забираясь в сани.

Спустя четверть часа князь Николай уже входил в дом графа Ефимовского. Дворецкий проводил его в гостиную и отправился будить барина, который вот уже третью ночь подряд возвращался домой под утро изрядно во хмелю.

Открыв глаза, он никак не мог понять, о чём толкует его слуга, склонившись над ним.

— Какой князь? Что ему нужно? — со стоном сел в постели Ефимовский, схватившись за голову.

— Так приятель ваш, — торопливо заговорил дворецкий. — Князь Куташев. Я ему говорил, что вы почивать изволите, но он сказал, что дело чрезвычайной важности.

— Умываться! — поднялся Андрей.

Холодная вода немного ободрила его, сознание прояснилось. Завязывая на ходу пояс халата, Ефимовский спустился в гостиную.

— Nicolas, — протянул Куташеву руку Андрей. — Не иначе война началась, коли ты меня с постели поднял? — попытался пошутить Ефимовский, но глядя на плотно сжатые губы князя и хмурый взгляд, отбросил неуместную весёлость. — Я слушаю тебя, — присел он на диван, предлагая гостю последовать его примеру.

— Mon cher ami, ты поставил меня в очень неудобное положение, — заговорил Куташев.

— Помилуй Бог, когда же?! — изумился Андрей.

— Дозволь освежить твою память, — принялся ходить взад-вперёд князь Николай. — Три дня назад ты просил меня пригласить на ужин некую девицу.

— Верно, — нахмурился Ефимовский.

— Соглашаясь на твою просьбу, я полагал, что у тебя имеются определённые намерения к ней. Борис говорил мне, что ты увлечён ею.

— А ежели намерений не имеется? — прищурился Андрей.

— Боюсь, в таком случае моя честь оказывается задетой, ибо я обещал её брату, что с ней ничего не случится.

— С ней ничего и не случилось, — возразил Ефимовский.

— Ракитин так не думает и требует, чтобы я сделал предложение его сестре, в противном случае мне стоит ожидать его секундантов.

— Вот так-так, — поднялся с дивана Андрей.

— Это всё что, ты можешь мне ответить? — замер перед ним Куташев, вытягиваясь в полный рост, дабы глаза их были на одном уровне. — Я всегда считал тебя другом, Андрей, потому не открыл ему того, кто развлекался с его сестрой. Но также я полагал, что ты не станешь медлить и сделаешь девице предложение.

— Я не намерен делать ей предложения и тебе не советую, — отозвался Андрей.

— Имей смелость отвечать за свои поступки, André! Человек чести, офицер, дворянин никогда не поступит подобным образом с девушкой.

— Ты ничего не знаешь о ней! — взорвался Ефимовский. — Откуда подобное рвение, дабы защитить честь девицы, которая не ведает, что означает сие слово?!

— Вынужден напомнить, что защищать мне придётся не честь девицы, а свою собственную! — повысил голос Куташев. — Я обещал!

— Чёрт возьми, Nicolas! Мы ссоримся с тобой из-за женщины! Она… — осёкся на полуслове Андрей, понимая, что, как бы он не относился к mademoiselle Ракитиной, он не может, не вправе открывать Куташеву тайн, которые его не касаются.

— Решай, André! Либо ты сделаешь девице предложение либо…

— Что, либо?! — взъерошил и без того взлохмаченные волосы Ефимовский.

— Встретимся у барьера. Поскольку я не намерен нести ответственность за чужую глупость, — закончил Куташев, поворачиваясь к дверям. — Едва не забыл, — вернулся он к застывшему посреди комнаты Андрею. — Её величество кое-что обнаружили в своём зимнем саду и просили вернуть владелице, — достал он из кармана жемчужный кулон и положил на стол.

С уходом князя в гостиной воцарилась тишина. Андрей медленно опустился в кресло, закрыв лицо руками. Пытаясь забыть о том, что сделал, о том, что говорил, полные слёз серые глаза, Ефимовский пустился во все тяжкие. Ежедневные попойки, поездка к цыганам, карты, бордель — всё слилось в один сплошной пьяный хоровод. Ему не надобно было приглашать её танцевать вальс, ему вообще не стоило смотреть на неё, а уж тем паче прикасаться к ней, ибо, сделав то, он уже не мог остановиться. Не появись в зимнем саду так своевременно Куташев, он бы непременно довершил начатое. Получалось, что он должен благодарить Николая, а не упрекать его в излишней щепетильности.

— Скажи Прошке, дабы мундир подал, — не отнимая рук от лица, проговорил Ефимовский заглянувшему в комнату дворецкому.

До дома Калитиных Андрей пошёл пешком. Знатный январский морозец пощипывал нос и щёки, но он был рад тому. За время вынужденной прогулки хмель почти полностью выветрился из головы. Войдя во двор особняка, Ефимовский заставил себя подняться на крыльцо и постучал в двери.

В вестибюле, он попросил дворецкого доложить Марье Филипповне о его визите. Ждать ему пришлось довольно долго. Около получаса Андрей мерил широкими шагами ковёр в уютной гостиной. Все в доме уже знали, что к Марье пожаловал граф Ефимовский, а девушка так и не могла решить: принять его, либо отказать. Елена Андреевна пребывала в страшном беспокойстве и терялась в догадках, с чем пожаловал граф. Она до того разволновалась, что пришлось подать ей нюхательные соли. Ольга Прокопьевна только качала головой, укоризненно глядя на племянницу. Калитин сердито хмурил брови. Множество догадок витало в их головах, но ни одна из них и близко не предполагала той истины, что крылась за этим визитом.