Бертрис Смолл - Коварство и любовь

– Как вы смеете, сэр! – набросилась на него Нисса. – Тилли – моя камеристка, поэтому должна слушаться меня и прежде всего меня!

– Тилли – камеристка графини Марч. – Теперь она подчиняется мне, мадам, поскольку я ее хозяин. Желаете, чтобы я помог вам выйти из ванны? Должно быть, вы уже закончили купание.

– Уходите! – Нисса смерила его гневным взглядом. – Иначе я закричу.

– И чего вы добьетесь, мадам, позвольте спросить? – спросил он с усмешкой и взял полотенце с крючка возле камина. – Я ваш муж. Кто станет вмешиваться, если даже мне вздумается вас ударить? Вы принадлежите мне – по закону божьему и людскому.

– Я вас презираю, милорд, – высокомерно произнесла она.

– Если вы не хотите выходить из воды, – спокойно сказал он, откладывая полотенце, – тогда я иду к вам.

Сбросив под ее изумленным взором сапоги и чулки, граф быстро разделся, оставшись в рубашке и коротких брюках.

– Милорд, вы не посмеете! – нервно воскликнула она.

Бросив на жену лукавый взгляд, он снял рубашку и положил ее на кушетку рядом с остальной одеждой.

– Нет? – усмехнулся он, принимаясь за застежку брюк.

Нисса вскочила.

– Тут нет места для двоих. И воды слишком много, она выльется на пол! – закричала она. – Мы снимаем этот дом, и тут ничего нельзя портить!

Почему он так смотрит на нее? И тут Нисса поняла, что от испуга забыла, что она совсем голая. Тихо вскрикнув, Нисса спешно потянулась за полотенцем, которое граф бросил на пол. От стыда она вся порозовела.

У него перехватило дыхание. Он жадно пожирал глазами ее тело, которое сияло, как перламутр, благодаря добавленному в воду лавандовому маслу. Как зачарованный, граф следил, как капелька влаги стекает между ее маленьких грудей и вниз по стройному телу. Кожа Ниссы казалась золотисто-розовой в свете полыхающего в камине огня. Он протянул к ней руки, выхватил из воды и привлек к себе. Она была вся мокрая, а он покрывал ее жадными поцелуями… Никогда в жизни не хотел он женщину так сильно, как хотел сейчас.

Голова у нее кружилась, она упивалась ощущением его губ на своих губах и теплом, идущим от его сильного тела. Как же мало она его знает! Конечно, она знает его недостаточно, чтобы полюбить. Но чувство, которое возбуждал в ней своими действиями этот человек, было совсем не похоже на страх. Она положила ладони ему на грудь. Казалось, его кожа вздрагивает там, где она до него дотрагивается. И тогда Ниссу осенило – как бы ни называлось то чувство, которое граф испытывает к ней, она чувствует к нему то же самое.

Граф провел рукой по ее волосам, вынимая шпильки, которыми она их заколола, чтобы не намокли. Темные пряди свободной волной легли ей на плечи и спину. Он обнимал ладонями ее голову, гладил волосы, не отнимая своих губ от ее, и его сердце едва не остановилось, когда он почувствовал, как рука Ниссы расстегивает ему брюки. Обнимая обнаженную девушку, он сбросил их вместе с нижним бельем. Она вдруг прервала поцелуй, хватая ртом воздух. Их глаза встретились, и она смущенно сказала:

– Вариан, что со мной происходит? Почему я веду себя как распутная женщина? Я не понимаю. Ведь это же не любовь!

– Это вожделение, милая, – тихо сказал он. Его большая ладонь скользнула вниз по ее спине и обхватила ягодицу.

– Церковь говорит, что это грех, – прошептала Нисса, не в силах сдерживать порывы собственного тела, которое восторженно приветствовало прикосновения мужской руки. – Мужчина и женщина совокупляются ради рождения детей, – произнесла она нравоучительно. – Никто не говорит, что совокупление должно доставлять радость. Но прошлой ночью мне понравилось, после того, как ушла боль. Наверное, это неправильно, что мне нравится?

– Нет, дорогая, – прошептал он, касаясь губами ее губ. – Клянусь, страсть между мужчиной и его женой вполне допустима. Пусть Церковь не заявляет об этом в открытую, но они знают, что так оно и есть и что это хорошо. – Его ладонь легла на изгиб ее спины, заставляя прижиматься к нему теснее.

Нисса отважно пробежалась кончиком языка по его губам. Она не понимала, почему делает это. Просто ей вдруг так захотелось…

Его ноздри затрепетали. Губы впились в нее поцелуем, язык бесчинствовал у нее во рту. К удивлению графа, Нисса не дрогнула, смело отвечая на поцелуи. Он был словно одурманен. Медленно развернул Ниссу спиной к себе, и теперь они видели свое отражение, тускло-золотое и затуманенное, в узком стрельчатом зеркале, которое верно служило Ниссе, когда она одевалась к выходу. Он положил ладони на юную грудь жены и услышал ее судорожный вздох.

Нисса смотрела, зачарованная тем, что видит. По правде говоря, она никогда не разглядывала свою наготу в зеркале. Наверное, это отблески огня в камине сообщают ее телу это ощущение чувственной роскоши? Руки графа казались ей такими большими, однако ее маленькие груди очень удобно устроились в его ладонях. Она следила, как подушечки его больших пальцев осторожно ласкают ее соски. Затем, нагнувшись, он нежно поцеловал ее в основание шеи.

– Вы прекрасны, Нисса, – тихо сказал он. – Вы даже не знаете, как вы прекрасны, правда, дорогая?

Одной рукой он продолжал гладить ее левую грудь. Вторая легла ей на живот. Она наблюдала за ним сквозь полуопущенные веки, чувствуя себя смущенной, но странно спокойной. Палец скользнул под покров ее интимных складок и нащупал самое чувствительное местечко. Ее ягодицы пришли в движение и начали тереться о его пах. Глухой стон слетел с губ ее мужа.

– Вы толкаете меня на неприличное поведение, – шепнула ему Нисса.

В зеркале она видела, как он улыбнулся.

– Мне нравится, когда вы ведете себя неприлично, – сказал он, покусывая мочку ее уха. – И я хочу научить вас быть очень-очень неприличной, дорогая, и уверен, что вам очень понравится. – Его язык прочертил влажную дорожку на ее шее, а палец тем временем принялся за работу.

Она хотела закрыть глаза, потому что это казалось ей слишком интимным, но он не позволил. Она видела, как неуловимо меняется выражение ее лица по мере того, как нарастает возбуждение. Она ясно читала в нем жажду страсти, и каждое новое движение наполняло ее тело томительным волнением. По его лицу она видела, что и он испытывает то же самое.

– Давайте соединимся сейчас же, – стала умолять Нисса.

– Время не пришло, – ответил он ей. Подхватил ее на руки и пошел к постели. Но положил ее на постели не вдоль, а поперек. Нисса была шокирована, но лежала, не шелохнувшись; она смотрела, как он устраивается меж ее свешивающихся раздвинутых ног. Потом его голова склонилась к ее молочно-белым бедрам, и язык начал свою игру в складках чувствительной плоти.

– Ох, нет! Нет, нет! Так нельзя! – пыталась она протестовать. Но остановить его не смогла бы – даже ради спасения собственной жизни, настолько восхитительны были ее ощущения. Но, боже, это наверняка непристойно, как же иначе? Она сгорала от стыда, но потом по ее телу начала разливаться удивительная сладость, и Нисса уже не сопротивлялась. Настал миг, когда ей казалось, что она больше не сможет выносить эту пытку. И тогда он встал перед ней, возбужденный до предела силой своего желания.