Сабрина Йорк - Влюбленный лэрд

– Это было очень интересное приключение.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – ответил он.

– Посмотри. – Изабелл вытащила из кармашка длинное лезвие.

– Черт, откуда у тебя эта штука?! – почти одновременно закричали Сюзанна и Эндрю.

Изабелла кивнула на Хэймиша, сидевшего рядом с Ланой:

– Он дал.

Взглядом, который Сюзанна бросила на Хэймиша, наверное, можно было убить человека, но Хэймиш был слишком толстокожим.

– С ее помощью я открываю двери, – объяснила довольная Изабелл. – Посмотри, какая удобная штука. Этой штукой я вскрыла ему грудь.

Боже, у Лахлана пересохло во рту от картины, возникшей в его воображении. Зрелище было не для слабонервных.

– Э-э, ммм… – замычал он, – ему грудь, говоришь? И кому же?

– Да тому плохому… как его… Скрастеру.

– Постойте, – Лахлан повернулся к Сюзанне, – но ведь вы же сказали, что застрелили его.

– Грудь, но не его. Я вскрыла, как сказала мама, хранилище на его груди, – рассмеялась Изабелл. – Он носил это на груди. Странно, там не было никаких сокровищ, кроме нескольких писем.

Изабелл вынула из кармана скомканные листы бумаги и замахала ими в воздухе. Лахлан осторожно взял письма из руки девочки и, чтобы они не мешали, передал их Александру.

– А еще вот что я там нашла. – Изабелл вынула из бездонного кармана какую-то позолоченную побрякушку.

Едва Лахлан ее увидел, как у него перехватило дыхание. На ней виднелись знакомые руны. Это была, вне всякого сомнения, другая часть креста.

– Можно мне взглянуть на нее поближе? – охрипшим от волнения голосом спросил он.

В гостиной воцарилась мертвая тишина, но он не обращал ни на что внимания.

– Лахлан, неужели это еще одна часть? – Лана первая нарушила молчание.

– Да, я уверен в этом.

– Часть чего? – переспросила Изабелл, быстро засовывая безделушку обратно себе в карман, чтобы не отняли взрослые.

– Это настоящее сокровище, Изабелл. Я очень долго его искал. Значит, ты нашла это в замке Скрастера?

– Да, там.

– А-а, – протянула Лана, – как все хорошо совпадает с легендой. Наш Даунрей и замок Скрастера – оба расположены на побережье. – Ее глаза заблестели от волнения.

– Вот именно, – подхватил Лахлан, – за прошедшие пятьсот лет их или выбросило после шторма на берег, или их вытащили своими сетями рыбаки.

– А те, кто находил эти части, не понимали, какую огромную ценность они имеют.

– Не могли бы вы нам объяснить, о чем тут идет речь? – вставил Хэймиш.

– А-а, – рассмеялась Лана, – это очень древняя легенда. В ней есть и проклятие, и утерянное сокровище, и даже от этого вроде бы зависит будущее Шотландии.

– Неужели? – Глазенки Изабелл раскрылись от удивления.

– Иди ко мне, я сейчас все тебе расскажу.

Девочка сползла с колен Лахлана и пересела на колени к Лане, на которых тут же устроилась с таким же удобством, как раньше на коленях у отца и Лахлана.

Два кусочка креста были обнаружены в течение нескольких дней, тогда как его предкам не удавалось что-нибудь найти на протяжении нескольких столетий. От такой удачи у Лахлана голова пошла кругом.

Надежда его окрылила. Если так пойдет дальше, если удастся освободиться от страшного проклятия, тогда он будет жить, и не просто жить, а вместе с любимой женщиной!

Тем временем Лана поведала эту древнюю историю всем остальным.

Пощады потомкам Синклера нет, Отмерено жить им ровно тридцать лет. Вот такая цена: и платить им всегда, Пока не найдут они крест Макалпина.

Лахлан не мог оторвать от нее глаз, все в ней было прекрасно: и глаза, и голос, и губы, даже страшная история о проклятии из ее уст звучала как музыка. Изабелл слушала ее, затаив дыхание, с широко раскрытыми глазами.

Закончив, Лана взглянула на племянницу:

– Только одна вещь может снять страшное проклятие.

– Какая?

– Он должен собрать воедино утраченный крест Макалпина. – Лана поцеловала Изабелл в бровь. – Мы думаем, что твоя игрушка – это часть старинного креста.

Лана хотела пробудить в ребенке и ответственность и жалость. Похоже, ей это удалось, но Изабелл вдруг надулась:

– Но это же мое сокровище.

– Вот именно, сокровище, – согласился Лахлан. – Ты даже не представляешь, какую цену оно имеет в моих глазах.

– Но ведь ты не веришь в проклятия? – вдруг спросила она Лану.

– Я не уверена в силе проклятий, – чуть поморщилась та. – Но разве тебе хочется, чтобы, не дай бог, Лахлан умер?

– Не-ет, – протянула Изабелл и окинула Лахлана внимательным взглядом. – А он очень красивый.

– Да, очень.

Девочка вынула из кармана любимую игрушку и погладила ее:

– Она тоже такая красивая!

– Тогда давай меняться, – предложил Лахлан.

– Меняться? – Изабелл с любопытством посмотрела на него. – А что у тебя есть?

– Лучше скажи, чего тебе хочется больше всего?

– Мне? Меч! – воскликнула девочка.

В первый момент Лахлан растерялся. Боже, ну что это за женщины из рода Даунрей, просто сил нет!

– Да, меч, – уже упрашивая, продолжала Изабелла. – Пусть не как у взрослых, а поменьше.

Лахлан вопросительно посмотрел на Сюзанну, она закатила глаза, шумно вздохнула и кивнула в знак согласия.

Удивительно, но, похоже, все женщины из рода Даунрей отличались смелостью и бесстрашием. Причем с самого детства.

«Как же все-таки хорошо дома!» – думала Лана, кусая кекс, единственный, с которого Изабелла не успела слизать сахар. От нечего делать она украдкой рассматривала присутствующих в комнате. Было приятно видеть всех вместе – отца, Сюзанну, Изабелл. Как же она по всем ним соскучилась!

Но еще приятнее, хотя в этом ей не хотелось признаваться даже самой себе, было следить за Лахланом, пока он разговаривал с Изабелл. Все-таки хорошо, что он познакомился с ее близкими. Хотя в какой-то момент ей показалось, что отец готов был наброситься на гостя с кулаками, все обошлось. Теперь отец и Лахлан подружились; когда они беседовали, даже создавалось впечатление, что это встретились старинные друзья после долгой разлуки.

Лахлан среди ее родных, и все просто замечательно!

Она посмотрела на Эндрю, не сводившего влюбленного взгляда с Сюзанны. Когда Лана впервые встретила Эндрю, ей показалось, что она нашла свою любовь. Он пленил ее вежливостью, дружеским обращением, непосредственностью, не переходящей в грубость. Кроме того, пусть он был и не красив, зато очень обаятелен. Тогда ей казалось, что это и есть настоящая любовь. Сейчас при одной мысли о прошлом она еле слышно фыркнула: как же она ошибалась! Впрочем, она тогда провела небольшой опыт, после которого убедилась в том, что заблуждается. Она несколько раз целовалась с Эндрю: как только его губы коснулись ее губ, она поняла, что здесь что-то не так. Глядя сейчас на Сюзанну, Эндрю и Изабелл, она видела, насколько все они близки, насколько они любят друг друга, насколько полна любовью их жизнь, – ей даже стало немного завидно. Эндрю, конечно, был отцом Изабелл. На этот счет у Ланы не было никаких сомнений, как и насчет того, что скоро они сыграют свадьбу, о которой так долго – почти шесть лет – мечтали.