Сабрина Йорк - Влюбленный лэрд

Прилив усиливался, и они соскользнули с выступа в воду. Она была такой холодной, что у Лахлана перехватило дыхание.

– Держись за меня, – прошептал он. Если им суждено было утонуть, то он хотел утонуть вместе с ней.

– Нет, это ты держись за меня, – вдруг улыбнулась Лана. Он не понял, что ее так позабавило в его словах.

Вода медленно поднималась, и вместе с ней всплывали кверху и они. Лана все время ощупывала отвесную стену колодца, словно что-то на ней ища.

– Дорогая, зачем ты это делаешь?

– Тсс, твоя мама тут рядом.

Лахлан растерялся. Ему на мгновение сделалось теплее. Ему не хотелось умирать в этой холодной, грязной и темной дыре. Но от мысли, что его мама где-то рядом с ним, ему как будто стало светлее, его уже не так пугало то, что они, возможно, скоро встретятся…

– И твой отец тоже здесь.

Они оба, и мама, и отец. Было в этой мысли что-то умиротворяющее и спокойное.

– Дугал сказал, что они погибли где-то здесь.

– Да, именно так. Хотя когда отец Дугала столкнул их обоих в колодец, прилив достиг максимального уровня. А, вот, нашла.

– Что?

Не говоря ни слова, Лана взяла его руку и положила ее на узкий каменистый выступ. Карниз вдоль стены колодца появился благодаря воде, проточивший его за несколько сот лет.

– Надо нам за него уцепиться, тогда мы здесь обсохнем.

Ах, Лана, наивная душа! Ну что из того, что они здесь высохнут?! Без пищи, огня и еды их время сочтено.

Тем не менее Лана говорила дело, и Лахлан ее послушался. Подсадив ее, что было весьма нелегко, учитывая его раненую руку, он также заполз на выступ следом за ней. Забравшись на карниз, они, обессиленные, вымотанные до предела, распластались на нем.

Лахлан думал, что на этом и конец, но Лана, немного передохнув, поползла куда-то вглубь.

– Что ты ищешь? – спросил Лахлан.

Она продолжала молча что-то нащупывать.

– Ага, наконец-то нашла.

В полной темноте послышался шорох, скрип, затем короткий треск.

И вдруг вспыхнул огонь, на миг ослепивший удивленного Лахлана. Он никак не мог понять, как Лана сумела зажечь огонь.

– Как это тебе удалось?

Она указала рукой на какую-то кучу тряпья, лежавшую у стены.

– У твоего отца была коробочка с трутом в кармане. – Она улыбнулась. – Он любил курить сигары, поэтому носил с собой трут.

Лахлан опять взглянул в тот самый угол, на этот раз пристально и сосредоточенно. Под оборванными лохмотьями угадывался остов человеческого тела. Когда он понял, что это останки его несчастного отца, им овладело вполне понятное волнение.

– Мой отец? – задумчиво и печально произнес он.

– Да, – тихо отозвалась Лана, кладя руку ему на плечо. – Его застрелил отец Дугала. Он умер быстро и почти не мучился.

Рядом с ним виднелись еще одни человеческие останки, по платью можно было понять, что это была женщина.

– А рядом с ним моя мама? – сдавленным голосом спросил Лахлан.

Лана кивнула:

– Она обрела мир и покой. Хотя она не успокоится до тех пор, пока ты не выберешься отсюда. Она не хочет, чтобы ты здесь умер.

Что-то всколыхнулось в душе Лахлана, новое неожиданное чувство, которое смыло прочь года обиды и тяжелых переживаний. Его мать рядом с ним. Она хочет ему помочь. Она не отказывалась от него, не бросала его. Никогда этого не было.

– Я не хочу здесь умереть, – вдруг улыбнулся Лахлан.

– Она подсказывает, что здесь есть проход, ведущий в пещеру. Но тогда она не пошла дальше, у нее была повреждена нога, она предпочла вернуться к Уильяму и умереть рядом с ним, прижавшись к нему.

– Но мы-то должны попытаться, ведь так?

– Конечно, должны. Только немного передохнем. Но вот что, дорогой…

– Что?

– Если нам удастся выбраться отсюда, то надо будет похоронить по-христиански останки твоих несчастных родителей.

– Обязательно похороним.

Лана свернулась калачиком, а Лахлан от нечего делать принялся рассматривать то, что осталось от его родителей. Вдруг в костистой руке матери как будто что-то блеснуло.

Лахлан подвинулся вперед и взял блестящий кусочек. В тот момент, когда он его коснулся, еще не успев его как следует разглядеть, он догадался – это последняя недостающая часть старинного креста.

По иронии судьбы он обрел то, что искал столько лет, именно тогда, когда у них не было почти никаких шансов на спасение.

Впрочем, у них оставалась еще надежда, и кроме того, у них был огонь, свет и немного тепла от крохотного костерка, который развела Лана из непонятно откуда взявшихся щепок. Им даже удалось немного обсохнуть и согреться.

Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, сберегая драгоценное тепло. Рука у Лахлана болела немилосердно, кроме того, он чувствовал сильную слабость из-за потери крови.

Но он все-таки нашел Лану.

И вот еще, ему надо успеть кое-что ей сказать.

Больше откладывать нельзя.

Собравшись с мужеством, он открыл было рот, но нужные слова никак не хотели слетать с его языка. Нет, он не боялся услышать отказ, об этом у него даже не было мысли. Просто раньше он никогда не произносил вслух эти слова, может быть, оттого, что ни разу в жизни ни от кого их не слышал. Он опять собрался с духом.

– Лахлан? – окликнула его Лана.

– Да? – вздрогнул он.

– Что-то не так?

Нет, все так, если только не считать его раны, если не считать того, что они лежат в темном и холодном колодце, и того, что вместе с ним должна умереть девушка, ради которой он готов пожертвовать жизнью. При этой мысли он грустно улыбнулся.

– Почему ты спросила об этом?

– Ты все время шевелишься и что-то бормочешь себе под нос.

– Бормочу?

– Да, но ничего нельзя разобрать.

– Я повторяю про себя то, что хочу тебе сказать.

– Тогда просто скажи, я жду.

– Именно это я и пытаюсь сделать.

Но как Лахлан ни старался, ничего у него не выходило. Тогда он решил прибегнуть к хитрости и подойти с другой стороны.

– Я видел тебя во сне.

– В самом деле? – переспросила Лана.

– Да, еще до того, как мы встретились.

– Как странно. – Лана погладила его по щеке. – Я тоже видела тебя во сне.

Внутри его вспыхнула радость.

– Правда?

– Да, в моих снах ты являлся смелым, мужественным воином, настоящим шотландцем. Именно таким ты и оказался на самом деле.

– Неужели? – Лахлан невольно выпятил грудь колесом. Ему даже стало смешно.

– Конечно. Хотя в первый момент нашей встречи, признаюсь, я была несказанно поражена… твоим галстуком.

– Это был очень дорогой галстук, – рассмеялся Лахлан.

– Тогда ты сказал точно так же, как будто оправдываясь. – Лана рассмеялась вместе с ним, по привычке наморщив нос. Ее звонкий веселый смех прогнал все его страхи. Она любила его, он видел это совершенно ясно, так смеяться могла только очень любящая его женщина.