Хелен Диксон - Брак с незнакомцем

– Это правда – то, что утверждает мой муж?

Он кивнул и снова рассмеялся:

– Да, Фатима. Я знал это все время.

– Полагаю, я огорчил юную леди, – проговорил Ахмед. – Так ли это? – ласково спросил он, глядя на расстроенное лицо Ровены. Она молча кивнула. – Но я сделал это не для того, чтобы подразнить тебя, дитя.

– Вы должны простить его, Ровена, – вставил Тобиас, наконец придя ей на помощь. – Но Ахмеда и в самом деле невозможно обмануть.

– Не беспокойтесь, никто не узнает о вашей истинной сущности… Ровена, – заверил Ахмед. – Но не объясните ли вы, что заставило вас принять необычный для вас вид?

– Когда Касем захватил в плен сестру Ровены, – начал Тобиас, – она твердо вознамерилась узнать, куда он увез ее, и попытаться вернуть ее домой. Она не могла это сделать, будучи женщиной, и потому переоделась в юношу и обманом проникла на мой корабль, который был готов отплыть в Северную Африку, – о причинах, что заставили меня предпринять это путешествие, я уже рассказал. Я и сам не догадывался, что она женщина, пока не стало слишком поздно. Мы уже были в открытом море, и я никак не мог высадить ее на берег.

– Теперь и я все вижу, – сказала Фатима и откинулась на гору шелковых подушек. Она рассмотрела гостью внимательнее, отметив, что ее лицо сужается к подбородку, напоминая формой сердечко, полюбовалась на брови вразлет и – еще раз – на прекрасные сине-зеленые глаза. Да они могут менять цвет, поняла она. – Ужасная жалость, что тебе пришлось обрезать волосы, как мальчишке, но это не портит твоей прелести. Да-да, я вижу, что ты настоящая красавица. О, дитя, если бы ты оделась как женщина, все мужчины влюбились бы в тебя, лишь бросив один взгляд.

– Но меня не интересуют подобные вещи. Все, чего я хочу, – это разыскать свою сестру, и для этого я должна продолжать изображать из себя юношу… хотя, признаться, я уже начинаю от этого уставать.

Фатима на минуту задумалась, лицо ее приобрело хитрое и довольное выражение. Она посмотрела на Тобиаса, затем на своего мужа, и в ее темных глазах мелькнула озорная искорка.

– У меня появилась одна мысль. Ведь ничто не мешает ей остаться здесь, в этом доме, пока вы в Алжире, Тобиас. Уверена, вы сможете что-нибудь придумать, чтобы объяснить ее отсутствие. – Старшая жена ободряюще улыбнулась: – Ну скажи же, Ровена, что останешься с нами. Ты доставишь нам огромное удовольствие, став нашей гостьей и позволив нам немного побаловать тебя.

Ровена почувствовала, что за экзотической внешностью этой женщины скрывается доброта и мягкость. Ее дружелюбие было настолько заразительно, что она не могла не улыбнуться в ответ. Очередной безумный порыв овладел ею, и в одно мгновение она решила согласиться – так велело ей сердце.

– Я бы с большим удовольствием осталась! – воскликнула она. Она взглянула на Тобиаса, уверенная, что он тоже согласится с гостеприимным предложением Фатимы, но по выражению его лица поняла, что эта мысль нравится ему гораздо меньше, чем ей. Он явно колебался. Думая, что сейчас он вежливо отклонит приглашение, Ровена, в попытке смягчить его, подошла к нему и положила руку ему на локоть.

Тобиас посмотрел на ее тонкие пальцы. Ему уже становилось жарко, начинало просыпаться желание – и это лишь от того, что она едва его коснулась. Он не понимал, почему она имеет над ним такую странную власть, но твердо знал одно: он хочет ее, хочет держать в своих объятиях, горячую и чувственную. Он привык, что Ровена всегда находится рядом, каждый день, что она спит подле него, в своей крохотной каютке, ночь за ночью… Он будет нестерпимо скучать по ней, если ее не будет на корабле.

– Пожалуйста, Тобиас! – взмолилась Ровена, ошибочно приняв его молчание за отказ. – Мне бы очень хотелось здесь остаться – хотя бы на сегодня. Какой от этого вред?

Видя, что его друг сомневается, на помощь Ровене пришел Ахмед:

– Ну же, Тобиас. Ей понравится в моем доме, где за ней будут ухаживать все три мои жены. – Он заметил, как глаза Ровены загорелись от предвкушения разнообразных удовольствий. – Подумай сам, друг мой. Разве не хочется ей побыть в обществе женщин, после того как она аллах знает сколько времени провела в заключении на судне, среди одних мужчин?

– Ахмед, – ласково произнесла Ровена, – вы очень добры.

– Доброта не имеет к этому никакого отношения, – возразил он. – Тобиасу известно, что я эстет и большой поклонник любого рода красоты и гармонии. Так что, если вы не хотите, чтобы я пожизненно сожалел о том, что вы не стали моей гостьей, вы должны почтить мой дом своим присутствием хотя бы на несколько дней. – Ахмед громко расхохотался и дружески хлопнул Тобиаса по спине. – Я мог бы даже сделать ее своей четвертой женой! – В густой черной бороде сверкнула белозубая улыбка.

– Забудь об этом, – резко ответил Тобиас. – Нас связывают узы дружбы, но ты уже достаточно растянул эту связующую нить. Дальше не стоит, Ахмед.

– А, я вижу, тебе бы это не понравилось, друг мой. Приношу свои сердечные извинения, если мое предложение настолько тебя растревожило.

– Скорее, это была не тревога, а несказанный ужас от одной только мысли о подобном развитии событий. В данном случае, Ахмед, я забочусь о твоем благополучии, пытаясь спасти тебя от страшной участи. У Ровены самый переменчивый, самый вспыльчивый и упрямый нрав из всех женщин на свете и к тому же настолько острый язык, что он ранит, словно настоящий нож. Я бы не пожелал такой жены даже своему худшему врагу, не то что лучшему другу.

Ахмед понимающе подмигнул и склонился к Тобиасу, желая сказать нечто предназначенное только для его слуха:

– Ты хочешь ее для себя, и я это вижу, и тебе досадно, что ее красота воспламеняет и других, а? Не будь глупцом. Если случится так, что твои дела завтра займут у тебя больше времени, чем ожидалось, – не волнуйся. Я и мои чудесные жены сделаем все, что только возможно, чтобы развлечь ее.

Жены Ахмеда повели Ровену по коридору в выложенное золотой и голубой мозаикой помещение, которое, как она скоро поняла, оказалось баней. Потолок здесь был высокий, в форме купола, а прямо посередине, окруженная тонкими витыми колоннами, находилась утопленная в пол большая ванна, также украшенная мозаикой. От воды исходил горячий пар.

Ровена ахнула от восторга. Она даже не представляла, что один дом может вмещать в себя столько роскоши. Вокруг ванны были расставлены сосуды и флаконы с маслами и мылами, а рядом лежали полотенца.

– Боже, как красиво! – с упоением воскликнула она. – Дома – то есть у нас в Англии – нет ничего подобного. Даже в самых лучших домах. Как заманчиво это выглядит. И должно быть, очень приятно купаться в такой ванне.

– А еще мы обладаем такой роскошью, как время, – то есть можем нежиться в воде так долго, как только захотим.