Энн Херрис - Непокорная леди

– Твой дедушка здесь, дорогая.

– Опусти меня, Фредди.

Он осторожно поставил Каролину на ноги, крепко держа за талию. Она улыбнулась деду.

– Не тревожьтесь, сэр, это всего лишь царапина, – сказала она, но лицо ее было мертвенно-бледным. – Я скоро оправлюсь, только, пожалуйста, не ссорьтесь с Фредди, я этого не перенесу. К тому же это я виновата в том, что меня ранили.

– Ладно, не буду я с ним ссориться, – сказал маркиз, – раз уж ты отдала ему свое сердце. Я приехал сюда, чтобы сказать, что я сожалею обо всем, что случилось между нами, и прошу у тебя прощения.

– Конечно, я прощаю вас, дедушка, – ответила Каролина и посмотрела на Фредди: – Ты не мог бы отнести меня наверх? Я не очень хорошо себя чувствую…

Она потеряла сознание, когда Фредди подхватил ее на руки. Кивнув остальным, он направился в дом, за ним следовал Дженкинс. Леди Страуд обратила на маркиза устрашающий взгляд:

– Тебе лучше войти, Боллингбрук. Идем, расскажешь, почему ты запретил своей внучке выходить замуж за моего крестника!

Каролина была в полубессознательном состоянии, когда Фредди осторожно опустил ее на постель, и пришла в себя, только когда камердинер маркиза легко коснулся раненой руки. Через несколько минут он, закончив обрабатывать рану, закрыл ее повязкой.

– Благодарю вас, мистер Дженкинс, – сказала она со слабой улыбкой. – Я почти ничего не почувствовала.

– Вы – храбрая юная леди, – ответил Дженкинс. – Не волнуйтесь, через день-другой будете как новенькая. И не переживайте по поводу маркиза, мисс Каролина. Он только на вид такой грозный, а в действительности он очень вас любит.

– Спасибо. – Каролина перевела взгляд на Фредди, беспокойно мерявшего шагами комнату. – Пожалуйста, Фредди, не сердись на меня. Я поняла, что он все равно выстрелит, что бы ты ни сказал, а мысль о том, что ты можешь погибнуть, была для меня невыносима.

Камердинер, неслышно ступая, вышел из комнаты. Фредди подошел к постели, постоял, глядя на Каролину, и улыбнулся:

– А как, по-твоему, чувствовал бы себя я, если бы тебя убили? Ты вела себя очень глупо, Каролина… безрассудно, но я знаю, что ты сделала это потому, что любишь меня. Я никогда не думал, что кто-то может любить меня так, как ты, дорогая. До встречи с тобой я вообще не знал, что такое любовь.

– Неужели, Фредди? – спросила Каролина, ей захотелось обнять его и никогда не отпускать. – Как же можно не любить тебя? Ты самый добрый, честный, благородный… и мне повезло, что ты любишь меня. – Она прерывисто вздохнула. – Если бы мы только были уверены, что сможем иметь детей… Это мое самое заветное желание.

– Разве я не говорил тебе, чтобы ты не забивала себе голову чепухой, дорогая? Поверь мне, ты совершенно здорова и легко сможешь родить ребенка. Это не наследственная болезнь, любовь моя.

– Почему ты в этом так уверен?

– Потому что мой дядя Саутмур раскрыл мне правду. Он знал Анжелику ребенком – они были соседями – и помнит, что случилось. В детстве она подхватила скарлатину и чуть не умерла. В конце концов она поправилась, но болезнь ослабила ее сердце. Дядя пытался сказать об этом твоему деду, но они были в ссоре, и Боллингбрук не захотел его слушать.

– Значит, болезнь не могла передаться мне через папу?

– Конечно нет, – сказал Фредди. – Брат Анжелики солгал твоему деду, потому что хотел расстроить брак сестры. Это была жестокая ложь, дорогая, но всего лишь ложь. Боллингбрук узнал бы об этом, если бы не его гордыня.

– И все это время ты знал…

– Я должен был сказать тебе, но думал, что ты уже выбросила это из головы. – Улыбнувшись, он склонился и поцеловал ее. – Я хочу, чтобы ты помнила – ты для меня важнее всего. А теперь отдохни, любовь моя. Доктор скоро придет, хотя, думаю, Дженкинс сделал все, что было нужно. Рука немного поболит, но рана несерьезная, ты скоро поправишься.

– Твои люди застрелили Фаррингдона после того, как он выстрелил в меня, – сказала Каролина, вспомнив второй выстрел, сразивший их врага. – Значит, нам больше ничто не угрожает?

– Все кончено, – ответил Фредди с мрачным удовлетворением. – Но я должен поговорить с твоим дедом. Пора нам уладить наши разногласия.

– Ты не будешь ссориться с ним?

Выражение лица Фредди смягчилось.

– Я обещаю, что не буду ссориться с ним, Каролина… но я не могу обещать, что он не поссорится со мной.

Каролина с улыбкой откинулась на подушки. Рука болела, но она надеялась, что сможет поспать хотя бы немного.

На следующий день, встав с постели после полудня, Каролина чувствовала себя гораздо лучше. Она спустилась вниз. Леди Страуд, встревожившись, спросила, достаточно ли она окрепла, и Каролина заверила ее, что причин для беспокойства нет.

– Рука немного болит, – сказала она, – но доктор дал мне снотворное, я прекрасно выспалась и, признаться, устала лежать в постели.

– Моя девочка сильна как бык, – сказал Боллингбрук, с гордостью глядя на внучку. Очевидно, Фредди уже сообщил всем хорошую новость и дед примирился с мыслью о браке Каролины.

– Дедушка… – начала она, когда в дверь вдруг постучали.

В холле послышались голоса, и через мгновение на пороге гостиной появилась миссис Милбанк, за ней следовал ее муж.

– Мама… – изумленно проговорила Каролина при виде матери, которая, по ее расчетам, должна была находиться на корабле, плывущем в Италию. – Почему ты здесь? Я не понимаю…

Миссис Милбанк выглядела моложе своего возраста, и зеленое шелковое платье чрезвычайно шло ей.

– Каролина, дорогая! – воскликнула она, обнимая дочь. – Я не находила себе места от беспокойства, и мистер Милбанк сказал, что мы должны приехать и убедиться, что у тебя все хорошо, прежде чем уехать в свадебное путешествие. – Она судорожно вздохнула, заметив, что у Каролины перевязана рука. – Что с тобой случилось?

– Перестань суетиться, женщина, – сказал Боллингбрук, сурово посмотрев на нее. – Девочка вполне способна сама позаботиться о себе, не нужно кудахтать над ней. Если хотите знать, моя девочка – настоящая героиня, она спасла жизнь сэру Фредерику!

– Смею думать, я лучше знаю собственную дочь, сэр. И я была бы вам весьма признательна, если бы вы оставили свое мнение при себе! – дерзко заявила миссис Милбанк.

Маркиз бросил на нее изумленный взгляд, а потом рассмеялся.

– Не вижу ничего смешного, сэр, если моя бедная дочь ранена…

– Черт побери, миссис Милбанк, кажется, вы вдруг превратились в львицу. Я, пожалуй, пересмотрю свое мнение о вас.

– Каролина? – сказала Марианна, устремив встревоженный взгляд на дочь и не обращая внимания на Боллингбрука.

– Ничего особенного, мама, – ответила Каролина. – Пойдем в мою комнату, я тебе все объясню.

Несколько мгновений миссис Милбанк молча смотрела на нее, потом вздохнула: